Лезвие. Книга 2. И прольется кровь

Невилл сжал руки, и цепь наручников больно врезалась в кожу. Наручники. Для тех, кто еще не согласился продемонстрировать лояльность Волдеморту, публичные мероприятия сопровождались таким вот аксессуарчиком. Мало им того, что у каждой двери конвой и надзор, что палочки давно отобраны и даже в отдельных случаях сломаны, что у всех, кто не согласен с новым режимом, осталось право разве что на дыхание, да и то до поры до времени. А впрочем, правильно, что его, Невилла Лонгботтома, заковали! Значит, боятся, значит, понимают, что он, может быть, последний честный и отважный гриффиндорец в этой помойке, еще опасен. И всегда будет опасен для них, мразей, пока живет и дышит этим вонючим отравленным враньем воздухом!

И все-таки, почему директор Снейп сбежал? Кого он испугался — своих или чужих? Неужели замучила совесть настолько, что он даже не явился проводить в последний путь своего любимчика? Невилл всю сознательную жизнь боялся крючконосого зельевара, но это, как и многое другое, осталось в прошлой жизни. Сейчас юноша не испытывал к директору ничего, кроме презрения и ненависти. Он молил судьбу только об одном — о возможности убить эту двуличную сволочь, которой все ошибочно доверяли столько лет. Из-за него мертв Дамблдор, из-за него в конечном итоге погибли Уизли, пали один за другим очаги сопротивления, которые он методично и упорно вылавливал и сдавал… Да что там, из-за него, из-за таких как он, проиграна война — но именно его при этом почему-то нет на празднике долгожданной победы сил зла над остатками добра. Странно, очень странно. Тут что-то не то.

Внимание Невилла отвлекла женская фигура в черных одеждах, встречавшая гроб с телом Драко рядом с его родителями. Конечно, она не откинет вуаль, нет, но Невилл все равно сразу узнал ее. Почувствовал. Скорее всего, взаимно.

Конечно, это Беллатрикс Лестрейндж. Едва гроб с телом Малфоя приблизился к ней вплотную, она рухнула на него, сотрясаемая громкими рыданиями. Ишь ты, надрывается хлеще, чем ее родная сестра, мамаша Хорька! Что за театральные эффекты? Может, они состояли в недопустимой связи, в слишком близкой для тетки и племянника? Тьфу, мерзость. Но Невилл бы такому не удивился. Он подозревал, что в кругах Упивающихся допустима любая гнусная низость.

Люциус и Нарцисса Малфои робко гладили ее по плечам, стараясь успокоить, но той было все равно. Удивительно! Эта женщина способна о чем-то переживать, кто бы мог подумать! Невилл вспомнил о своих родителях и снова сжал кулаки. По его телу волнами разливалось жестокое злорадство. Теперь эта гадина поймет, каково было всем тем, кто лишился близких по ее вине. Око за око. Жизнь за жизнь, старая сука. И когда-нибудь кто-то наконец заберет твою.

– Драко Малфой был безумно влюблен в Джинни Уизли, - донесся до него чей-то шепот.
– Поэтому он в одиночку отправился туда, чтобы спасти ее... Это так романтично!

Девчонки-младшекурсницы и их дурацкие фантазии. Сказки для глупых девочек. Хотя, конечно, Джинни и Малфой действительно встречались, но будь там настоящая любовь, стали бы они героями мерзопакостных стишков полтергейста Пивза? Но теперь, когда Малфой мертв и Джинни, возможно, тоже, их интрижка на глазах превращается в романтическую легенду, которая точно останется в веках. Это ведь куда интереснее Мальчика, Который Выжил, провел всю жизнь в борьбе со злом, но потом все-таки проиграл. Проиграл, потому что общество решило признать это зло добром и подстроиться под новый режим.

Невилл сплюнул под ноги и попал на себя. Черт возьми. Впрочем, хуже уже все равно не будет. Кажется, даже профессор МакГоннагал переживает из-за смерти Драко Малфоя. Наверно, наслушалась девчачьих историй и тоже считает его героем. А сестрички Патил так вообще едва ли в обморок не падают. Впечатлительные, блин. Может, еще памятник Хорьку воздвигнут? Почему бы и нет?

Церемония заканчивается, и всех гонят назад, по камерам - тьфу, то есть по комнатам. Невиллу относительно повезло — его содержат в "одиночке". Видимо, потому что и впрямь считают особо опасным. Что ж, это приятно. Намного лучше, чем видеть лживые лица тех, кто уже внутренне переметнулся на противоположную сторону.

Его завели в комнату и заперли снаружи. Невилл опустился на кровать и уставился в одну точку перед собой. Все мертвы. Почти все, кого он знал и любил. Что дальше? Зачем жить дальше? Он все равно не найдет места в новом мире. Место будет только тем, кто примет установившийся режим. А он, Невилл Логботтом, никогда не сможет сесть за один стол с Беллатрикс Лестрейндж и Северусом Снейпом. Бессмысленно! Все в трубу. А ведь тогда, после рейда в Министерстве, когда погибла Гермиона, ему рассказывали, что Пророчество говорило не только о Гарри Поттере, но и о Невилле Лонгботтоме... Может быть, не ошибись Волдеморт, и не отметь равным себе именно Гарри, все было бы иначе, и добро бы в конце концов победило зло.

Невиллу часто хотелось думать, что раз Пророчество хоть частично его касалось, то это значило, что в его жизни существует смысл. Предназначение. Судьба. Дар. Выдающиеся способности хоть в чем-то, кроме травологии. Но пока жизнь изо дня в день убеждала гриффиндорца в обратном. Он уже давно не посещал большую часть занятий — теперь «правильные» предметы давались только избранным с чистой кровью и грамотно заточенными мозгами. Невилл же большую часть времени просто отсиживал взаперти. Они гнули его, ломали, но толку? Ничто не может измениться. Он никогда не выйдет отсюда, и судьба никогда не даст ему шанса на что-то, кроме наказаний и бесконечных тяжелых мыслей.

Вот если бы был шанс отсюда выйти! С другой стороны, что он мог бы сделать? Разве что пойти в Мунго и врачевать, лечить жертв войны, постоянно быть рядом с родителями… А еще он мог бы отомстить. Убить кого-нибудь и погибнуть непризнанным героем. Ай, к черту. Все не то!

Дверь в его комнату распахнулась, и в нее зашел Кэрроу. Какого дьявола? Что на этот раз им не понравилось?!

— Лонгботтом, пойдем-ка, — буркнул он, хватая его за плечо и приставляя палочку к горлу.

Невилл молча поднялся. Не привыкать. Здесь ты виноват хотя бы просто тем, что родился когда-то не у приспешников Волдеморта. Будь что будет.

Они вышли из комнаты и двинулись по коридорам, кажется, в направлении кабинета директора. Неужто Снейп вернулся? Хочет поглумиться над "любимым" учеником?

Невилла завели внутрь и заперли дверь снаружи. Темно. Ничего не видно. Невилл молча ждал. Наконец, загорелся свет, и за директорским столом оказался... Люциус Малфой.

Клево. Папа героя стал новым директором Хогвартса. Зачем это Малфою? Или что, поставить больше некого? Может быть, Волдеморт еще сам будет руководить коллективом и обучать юные умы? Хотя с другой стороны, чем еще ему теперь заняться после победы…

Люциус смотрел на него, как удав на кролика. Изучает, наверно, или водные знаки на лице выискивает. Драко явно был в папашу. Царственный образ, аристократическая бледность, холодные серые глаза, тонкие черты. Почему это так нравится девчонкам? А бес их поймет, почему. Дуры.

— Подойди ближе, Невилл, — мягко произнес Малфой. Невилл мгновенно насторожился. — Я тебя не обижу. Подойди и сядь.

Кресло? Какая вежливость. С чего бы? Опять будут уговаривать перейти на правильную сторону? Ну-ну. Знаем, проходили.