Лезвием по уязвимости

– Здравствуй, Алла, – его дыхание было неровным, голос с хрипотцой. Девушке стало неловко находиться с ним в одном кабинете, она не знала, куда деть глаза, и жалела, что не зашла до визита Соловьевой.

– Здравствуйте! Я с отчетом о командировке…

– Так отчитывайся.

– Двенадцатого мая, в понедельник, мы с Еленой выехали на автобусе в Пластун, в шесть вечера были в поселке, остановились в гостинице «Радуга». Обратно выехали тринадцатого мая в восемь вечера, в город вернулись сегодня в шесть утра. Вот наши билеты и чек из гостиницы. Хотим представить в бухгалтерию, чтобы нам все оплатили.

– Оплатят, не суть. Я вот не пойму, Алл, следующее: почему вы не справились? – спросил зам с таким видом, точно хотел опозорить пятиклассницу тем, что она не в силах решить задачу за третий класс. – Это же элементарно. Как можно было с этим не справиться?

– Мы следовали указаниям, которые получили на работе. Я предоставила Наталье полную информацию, но, выслушав меня, она ответила, что компания в кредитах не нуждается, хотя с этого и надо было начинать. А то улыбалась нам, кивала – скажи она сразу, я бы не распиналась. И вообще, мы зря туда поехали, нас там не ждали, – вырвалось у Аллы.

Она была настолько вымотана, что не желала оправдываться, заискивать перед начальством, а взяла на себя смелость сказать то, что думала. И почувствовала себя значительно легче.

– Это твои недоработки.

«Да сколько можно? И здесь без вины виноватая!» – оставаясь внешне спокойной, закипала внутри она.

– Как мои?!

– Перед тем как вас отправить, я созвонился с Натальей. Ее заинтересовало наше предложение, и она согласилась вас принять. Если она и передумала в процессе, то значит, ты не так преподнесла.

Алла обалдела от услышанного. Было же видно, что их слушали ради приличия, интереса – ноль! И какого черта она поехала, если сразу почувствовала, что дельце пахнет говнецом? Надо было косить под разными предлогами. Езжай двадцать часов ради пятнадцатиминутной встречи – еще и «крайней» выйдешь, все косяки повесят на тебя!

Пантелееву легче спустить всех псов на сотрудницу, чем признать лицемерие и двойную игру Натальи. Ее действительно заинтересовал банк, и она дала добро его пузатому руководителю, но за день до назначенной встречи заключила более выгодный контракт с другим банком, а двух бедолаг отправила несолоно хлебавши. В бизнесе, как на войне, все средства хороши, а понятие чести размыто. Будешь честным – останешься бедным. Ради этого идут в бизнес?

Но Пантелеев уже настроил себе воздушных замков и размечтался, какой процент в скором приберет к рукам, а тут выходит, деньги утекли прямо из-под носа. Ах, паразитка Алла, да ее убить за это мало! Значит, плохо работала, дрянь. А выяснять у Натальи, уважаемой дамы, бесполезно, она не станет перед ним отчитываться, хорошо, если вообще ответит на звонок… За все можно отыграться на подчиненной. Она должна понести наказание за крушение его надежд, хотя бы в виде выговора или лишения премии. Виновата – не виновата, свои люди – сочтемся.

И почему именно русский написал комедию «Свои люди – сочтемся»? Не немец, не француз, не англичанин? Да потому что это сродни русскому менталитету, печься о благополучии чужих, когда бедствуют свои, корни которого кроятся в необъяснимом презрении к народу, в отношении верхов к низам как к низкосортным существам, которые обойдутся, перебьются, стерпят все и при любом раскладе. А раз стерпят – значит, сочтемся. В СССР сочлись, когда тоннами отправляли продовольствие в развивающиеся страны, в то время как у своих строителей «светлого будущего» самые необходимые товары и те были в дефиците. В РФ с легкостью прощают другим странам многомиллиардные долги, когда подавляющая часть своего населения прозябает в нищете и существует на копейки… Сочлись в прошлом – сочтутся и в будущем. Главное, оценка мировых обозревателей, имидж эдакого государства-благотворителя, сердобольного, гуманного, чуткого к зарубежным бедам. А свои… Да куда они денутся? Сочтемся!

Русская классика тем и сильна, что несет пророческий посыл. Достоевский в «Бесах» предсказал революцию, Островский как в воду глядел, два столетия назад в трех словах вывел формулу отношения русских к русским, которая работает по сей день. Они настолько прочувствовали, изучили ментальность народа, что стали предугадывать события; по русским классическим романам можно писать историю с прогнозом на будущее, а не наоборот, накладывать художественные образы на сухую историческую основу.

И Алла не собиралась терпеть, не желала, чтобы с ней сочлись. У нее было два выхода: либо стоять и обтекать грязью, либо поставить на место этого борова, предъявлявшего ей незаслуженные обвинения. Она бы в любом случае выбрала второе, но не произойди в ее жизни события последних дней и не будь ее нервы на пределе, сделала бы это куда мягче.

– Моей вины нет никакой, и не надо делать меня крайней. Выбирайте партнеров понадежнее, а не тех, у кого семь пятниц на неделе, – ко мне же никаких претензий. Мой единственный косяк лишь в том, что я добрая, безотказная дура, поехала в эту чертову командировку, когда все здравомыслящие люди отказались, но с меня хватит. Видала я такие поездочки! Трясись двадцать часов в автобусе, а на тебя вместо благодарности еще ушат грязи выльют! – она и не заметила, как сорвалась на крик.

Боров не ожидал такой реакции от спокойной, интеллигентной Аллы. Его жирный зад нервно заерзал на кресле, глазки засверкали.

– Девушка, не кричите на меня. Вы получаете выговор и лишаетесь премии. Покиньте мой кабинет! – выкрикнул он, пропустив ее слова мимо ушей. Он не желал слушать ее, поскольку слышал только себя и свой непомерный аппетит в деньгах.

– Да пожалуйста! – хлопнув дверью, выбежала Алла вся в слезах.

«Вот так, паши на них, как лошадь, спины не разгибая. Отымеют за мизерную зарплату и слова доброго не скажут, еще и косяки свои повесят на тебя, – душила ее обида, – вот так работать на дядю. В будущем надо из шкуры вон вылезти, но свое дело открыть!»

Алла спустилась в отдел кадров, где написала заявление на трехдневный отпуск за свой счет. Ей необходимо было время остыть и переждать, когда пройдет эта проклятая черная полоса, разобраться, наконец, с домашними проблемами. Вернуть отношения в прежнее русло ей было куда важнее, чем выслужиться перед черствым, самодовольным начальством, для которого люди – быдло, инструмент для личного обогащения.

Уже на улице она подумала о том, что неплохо встретить Павла ужином. Готовить не было желания, но сидеть до вечера без дела… Так сойдешь с ума. Купила в супермаркете продукты и принялась готовить курицу, крошить салат.

Время тянулось, и это действовало ей на нервы.

* * *

В полседьмого вечера скрипнул замок, и на пороге появился Пашка, желанный, долгожданный…

Алла засияла, четыре дня его не видела, и вот он здесь. Ее счастью, облегчению не было предела, словно неприятности на работе, то жестокое СМС приснились ей во сне, но пришел любимый, и засияло солнце, все кошмары улетучились с приближением утра.

Она выбежала к нему, бросилась было в объятия, но он как-то холодно отстранился и, даже не взглянув на девушку, прошелся в зал. Весь вид его, отсутствие румянца на сероватом лице, потухший взгляд и синие борозды под глазами, выдавал человека изможденного, сутки не спавшего, отравившего ночь муками, страданием. Алла видела его таким один единственный раз, когда умер двоюродный брат, с которым они вместе выросли, и Пашка сам выглядел как покойник – сейчас примерно то же самое.