Лезвием по уязвимости
Шрифт:
Жар хлынул в голову, в глазах стало жечь от подступивших слез – каково прочесть о себе такое?!
История «банковской шлюшки» встретила огромное количество откликов в неумолимых мужских сердцах, собрала сто пятьдесят шесть комментариев, где целый шквал ненависти обрушился на нее одну, такую хрупкую и уязвимую, ее казнили самыми невообразимыми способами, одним только словом резали, рубили на части, жгли! Господи, за что?
Она этого не читала, к счастью… Если сейчас вообще уместно говорить о счастье. Ей хватило истории, чтобы зайтись в очередной истерике. Последние сутки слезы не просыхали на лице, и когда эмоции доходили до предела,
Слишком ослабленная для того, чтобы что-то доказывать, Алла с мольбой посмотрела на Пашку, но тот находился по другую сторону баррикад и к ее страданиям был глух. Ее рев воспринимал как стыд, отчаяние разоблаченной потаскухи, которую приперли к стенке так, что ей не отвертеться.
Любимый человек вмиг стал судьей и палачом. Конечно, в его глазах все выглядело настолько правдоподобно, что не подкопаться: совпадали и даты свиданий, и пикантные подробности, словно тот, кто задался целью уничтожить Аллу, поставил камеру в их спальне и наблюдал – иначе как он мог узнать? По рассказам подруг? Но она была уверена, что в ее окружении надежные девчонки, и абы кого в секреты личной жизни не посвящала. Враг знал ее достаточно близко, более того, каждый шаг был у него на виду, и от этой мысли становилось дурно. Он знал, что в двадцатых числах января Аллу командировали в Спасск, а в феврале позвали на корпоративку (был юбилей у банка), знал и использовал это в своих коварных целях. Каким-то странным, непостижимым образом он был в курсе всего, знал слабости и бил туда…
Но как доказать это Пашке, когда все факты против? Как смыть пятно с репутации, когда об этом знают общие знакомые, а главное, его друзья, чьим мнением, советом он дорожит? Они-то и увидели знакомое лицо на «Курицах», были шокированы, насколько лживой может оказаться женщина, создать лишь видимость приличия, а на деле пыль пустить в глаза. Влюбленному открыли правду, показав и сайт, и Аллу; события как раз пришлись на тот мальчишник, который начался за здравие, а кончился за упокой.
– Па-ше-нька, неправда все, меня оклеветали! Кто-то пытается разрушить мою жизнь, – прохрипела та в отчаянии, – откуда этой мрази все известно? Все для того, чтоб растоптать меня и разлучить с тобой!
Но ее слова неубедительно звучали после таких серьезных, обоснованных обвинений. Было видно, что несчастная выбивалась из сил, пытаясь ухватиться за любой, даже самый пустяковый довод в свою защиту и вернуть любовь и доверие, подорванные раз и навсегда.
– Молчи! Ни слова больше! Как ты мне противна, – сказал он тише, и его лицо перекосила ненависть, а выражение сделалось таким, будто он собирался сплюнуть горечь.
Но никто не мог лишить ее права последнего слова. Алла выждала паузу и обрушилась на парня с пламенной речью:
– Зачем мне изменять, если ты лучший? Паша, Пашенька, я ни в чем перед тобой не виновата! Меня подставили, понимаешь? Подставили! Эта сука долго наводила справки, специально выбрала те дни, когда мы с тобой не виделись, чтобы я не смогла ничего доказать! В двадцатых числах января я действительно ездила в Спасск-Дальний по работе, со мной был начальник отдела, спроси – он подтвердит! В феврале у банка годовщина, в этом году уже десять лет. Корпоративка – это факт, я там была, все знают! Я поняла одно: мразь с поганым языком пересекается со мной по работе, и все концы нужно искать там. Прошу, дай мне время, и я вычислю эту суку! Даже если мне придется прочесать весь Владивосток в ее поисках, заставить приползти к тебе на коленях и признаться, что все написанное – ложь! Прош-у-у-у… – взвыла несчастная.
– Алла,
ус-спокойся. С-сука – это ты, – оборвал ее Пашка; леденящий ветер свистел в безжизненной пустыне его глаз, – ты опустила меня. Рассчитываешь перевести все стрелки на другого, того, кто сдал тебя? Все ясно… У тебя есть пара дней на то, чтобы съехать. После наши с тобой пути не пересекутся никогда.– Нееет! – закричала она так, словно в нее всадили нож. – Не бросай меня сейчас! Весь мир против меня, и ты туда же!
Под напором захлестнувших чувств Алла, рыдая, бросилась к Пашке с объятиями. Ей, как воздух, было необходимо прижаться к родному человеку и ощутить его поддержку и тепло, но вместо этого он резко оттолкнул ее.
– Так ни хрена ты не поняла… Уйди! – в ярости гаркнул парень.
Никогда ей не было так плохо, как сейчас, и казалось, хуже быть не может. Внутри все выжгли. Несчастную била нервная дрожь, она распласталась на полу и, не найдя в себе сил вести дальнейшую борьбу за честь, любовь, лишь отстраненно наблюдала за длинной тенью с острыми плечами, как та металась по квартире и хлопала шкафами.
«Уходит. Чтобы переждать… Пока квартира не освободится от меня. От лживой потаскухи», – сморгнула Алла жгучую слезу.
Жизнь вернулась в нее только тогда, когда снаружи щелкнули замком. Тогда она вскочила и бледная, как призрак, вылетела в прихожую.
Вот и конец. Считай, они порвали. Последнее «свидание» займет пару минут – все для того, чтобы отдать ключи. И посмотреть в его глаза в последний раз. Оставить квартиру, а за ее дверьми и прошлое, жизнь любящей и любимой женщины, огражденной прочными стенами от всех бурь и невзгод.
Она хотела прокричать его имя и то, как он ей дорог, но не успела, парень в спешке запрыгнул в лифт: по чьей-то злой воле страдали оба и в равной степени.
Тогда она кинулась на кухню. Окна выходили во двор, и уже через минуту высокий, статный красавец садился в серебристый Nissan. Брюнет с раскосыми глазами и белой кожей, без желтизны – отец был этническим корейцем. Алла могла бы любоваться им часами и раньше часто провожала у окна. Он это знал и поднимал глаза, по-азиатски обаятельно ей щурясь… Все в прошлом!
Крупная слеза упала на подоконник – гнать прочь воспоминания и мысли!
Все кончено… Как дальше с этим жить?
Алла забылась лишь во сне, но вспомнила все с пробуждением, и боль отозвалась ей прямо в сердце. Лицо распухло от слез, под глазами появились синие круги, а при виде собственного отражения в зеркале захотелось кричать. Но все это второстепенно.
Голову сверлила одна мучительная мысль – как вернуть Пашку. Она не собиралась сдаваться, отказываться от своей любви и парня, одного такого на миллионы, сидеть в бездействии и соглашаться с тем, что приписал ей вражеский язык, который вырвать бы да выкинуть собакам! В ней проснулся боец, а воспаленный мозг закипал над тем, как реабилитировать себя в его глазах, вернуть былые отношения. Человек живет надеждой, и Алла верила, что все можно исправить.
Ей требовались поддержка, помощь словом и делом, холодная оценка ситуации, и она вызвонила верных подруг, Янку и Маринку, в ком нуждалась, как никогда.
– Он порвал со мной. Дал пару дней на то, чтоб съехала. Все расскажу при встрече, приезжайте! – обзвонила Алла каждую из них.
К шести вечера скорая психологическая помощь примчала к ней на стройных четырех ногах. Последние новости шокировали подруг, которые всегда считали пару образцовой и думали, что этим-то двоим все нипочем. Они приехали, и Алле сразу полегчало.