Лгунья

Но они были обязаны доложить.

Начальник охраны сокровищницы, присутствовавший при разговоре, рвал и метал. По его словам, хранители были обязаны сообщить о незваной гостье вне зависимости от того, что приказал главный хранитель. Но они посчитали возможным покориться воле господина Ахрелия. А потом произошло ограбление и убийство главного хранителя. И произошло оно именно в ту ночь, когда в сокровищнице в очередной раз осталась девчонка. Господин Идарий и другие хранители перепугались до ужаса ответственности, что грозила им за молчание, и решили молчать и дальше, рассудив, что сыскари справятся и без их помощи.

Ответственности они боялись не зря. Хоть харен ничем не показал своей ярости, но его взгляд был способен обратить в лёд. По его приказу хранителей заперли в сокровищнице без возможности выйти наружу до тех пор, пока он не убедится, что пренебрежение обязанностями — их единственная вина. Господина Идария сняли с должности главного хранителя, а данетий Трибан поехал сообщать эту прекрасную весть гаварию[1] Добрину, которому теперь предстояло неизвестно где искать новых хранителей.

Ранхаш качнулся с пятки на носок и прокрутил в голове более интересный для него разговор с магом. Очень хотелось потрясти девчонку насчет её прошлого, но он вроде бы пообещал оставить эти секреты за ней. Понять хотя бы, от кого она скрывается. Если использует хаггаресские символы, то логично бы предположить, что от хаги. А может быть, именно от хаггаресов? Её амулеты работают защитой в равной степени от всех рас. Надо всё-таки её потрясти, чтобы понять, с какой стороны ждать удар.

Мужчина потёр глаза и, отвернувшись от окна, направился на выход. Убедившись, что Викана в коридоре уже нет, Ранхаш спокойно дохромал до своей комнаты и тихо прошёл внутрь. Прошёл и замер.

Спальню наполнял яркий, насыщенно горячий запах раскалённой степи. Даже в носу защекотало от пряного аромата трав. Ранхаш подошёл чуть ближе и замер, рассматривая небольшой холмик, укрытый одеялом. Девушка примостилась на самом краешке кровати, казалось, ещё чуть-чуть, и она скатится вниз. На прикроватном коврике, освещённые волчьим светом, стояли толстые шерстяные носки, одолженные, судя по размеру, у самого Давия. Уголки губ Ранхаша дрогнули в едва заметной улыбке, но он всё же смог удержаться от смеха.

Ещё раз взглянув на лицо спящей девушки, мужчина передумал её будить и просто вышел из спальни, направившись к Шидаю. Лекарь всё равно ещё не вернулся — где только Тёмные носят? — так что можно занять его постель.

День был тяжёлым, а дни перед ним — ещё тяжелее, поэтому веки харена начали смыкаться почти сразу, как он забрался под одеяло. Тихий скрип он уловил уже сквозь сон и тут же распахнул глаза и приподнялся на локте.

Знакомый тёмный силуэт лез в окно. Вот же гадёныш!

Ранхаш дождался, когда ночной гость ступит на пол, и тихо, с лёгкой угрозой, спросил:

— Всё ещё не спится, Викан?

Силуэт вздрогнул, замер, а затем досадливо помянул Тёмных.

— Ты плодишься, что ли? — в сердцах прошипел раздосадованный мужчина.

— Мне встать? — слегка светящиеся глаза харена прищурились.

— Спи уж, — милостиво разрешил брат и опять шагнул на подоконник.

Уже почти выбравшись, он опять обернулся и с живейшим интересом полюбопытствовал:

— И всё же, куда ты её спрятал?

— Загляни к Давию, — посоветовал Ранхаш, и Викан восхищённо присвистнул.

— А ты, оказывается, умеешь шутить! — и выпрыгнул наружу.

Ранхаш устало прикрыл глаза, но, переборов себя, всё же встал и отправился закрывать окно за поганцем, искренне надеясь, что на этом похождения неугомонного братца завершатся. К Давию он не сунется, а залезть в его комнату вряд ли рискнёт. А если рискнёт, то он с него шкуру спустит. Обещал как-то.

Когда Шидай миновал ворота дома и шагнул на крылечко, было уже далеко за полночь. Двери, конечно, уже были заперты, но лекарь достал из кармана ключ и, поковырявшись в замке, осторожно зашёл в холл. Убедившись, что недовольный господин не поджидает его в кресле, оборотень поставил на пол мешок, в котором что-то загадочно позвякивало и побрякивало, и быстренько скинул плащ. Как он ни торопился, но терпкий запах лекарственных трав мгновенно растёкся по воздуху, и оставалось только уповать на то, что все спят и никто не станет задавать лишних вопросов.

Поднявшись наверх, Шидай первым делом заглянул в комнату к девочке и застыл, обнаружив пустую разворошённую постель. Бросив мешок на пол, лекарь бегом припустился к комнате господина с намерением разбудить его и сообщить отвратную новость. Залетев в спальню, он бросился к кровати и, уже почти схватив спящего за плечи, замер в очередной раз. Озадаченно моргнув, лекарь подслеповато прищурился и склонился ещё ниже, вглядываясь в лицо Майяри.

Распрямившись и осмотревшись, лекарь убедился, что действительно находится в комнате харена. На его лице отразилось полное непонимание. Какого Тёмного происходит? Что Майяри делает в постели Ранхаша и где сам Ранхаш?

Шидай тщательно осмотрел постель, но господина не нашёл. Девушка, выпившая перед сном лекарство, куда сам Шидай щедрой рукой добавил сонные травы, продолжала спокойно спать, трогательно подложив под щёку угол одеяла. Всё ещё озадаченный, оборотень отступил, споткнулся о носки и, тихо помянув Тёмных, отправился искать господина по запаху.

Спящий харен обнаружился в его постели. Окончательно сбитый с толку Шидай возвёл глаза к потолку, пытаясь представить, что произошло в его отсутствие. Майяри выжила Ранхаша из его спальни, и бедному мальчику пришлось искать пристанище у него? У Майяри, безусловно, хватит характера на подобное, но портить и без того не блестящие отношения с Ранхашем она не станет.

А ему теперь где спать? В спальне у Майяри? Шидай недовольно почесал голову, но почти в тот же миг лицо его просветлело, а на губах заиграла шкодливая улыбка.

Покинув спящего господина, лекарь направился в его спальню, где сейчас сладко почивала девушка. Скинув сапоги, мужчина быстренько нырнул к ней под одеяло и осторожно погрёб тёпленькое худенькое тельце к себе. Майяри недовольно заворочалась, но проснуться не соизволила: снились ей Гава-Ыйские болота и прерывать такой прекрасный сон только из-за наглых рук, облапавших её бёдра, совсем не хотелось.

Викан осторожно заглянул в окно и присмотрелся к тёмным очертаниям постели. Там явно кто-то лежал.

— Да ладно? — с недоверием протянул мужчина. — Неужели наш недотрога пустил малышку в свою постель?

Его порядочный братец с женщинами имел дело исключительно в борделях. Может, по молодости были и другие подвиги, но о том молчал даже дядя Шидай.

С сомнением закусив губы, Викан окинул взглядом оконную раму и нерешительно извлёк из кармана пару отмычек и одну длинную узкую полосу металла, на конце загнутую крюком. Ранхаш как-то пообещал, что снимет с него шкуру, если он посмеет влезть в его спальню. Было это лет десять назад в Жаанидые в доме прадеда, но брат свои обещания обычно не забывал. Хотя вряд ли Шидай и Давий позволят ему освежевать своего родственника, да и обещание то было дано в сердцах, после одной весьма и весьма забавной шутки.

Решившись, Викан просунул между рамой и оконной створкой тончайшую пластину металла и, изогнув её, подцепил крюком затвор. Петли тихо скрипнули, и мужчина бесшумно забрался на подоконник. Ударивший в нос запах сразу подсказал оборотню, что он на верном пути: пахло выгоревшей на солнце травой. На губах возникла предвкушающая улыбка, и Викан крадучись двинулся вперёд. Знала бы Лоэзия, кто спит в постели её жениха!

— Моя малышка, — едва слышно пропел Викан, опускаясь перед кроватью на корточки, — я пришёл к тебе.