Либитина

– Великолепно!
– не сдержался Алоис. Вако шикнул на него и опять обратился ко мне:

– А сам создатель часто посещает ваши мысли, леди Эмендо?

– Он постоянно управляет частью кукол через меня. Но и у него, и у меня есть собственные. А мои мысли он старается обходить стороной. Он говорил, что они как дикий неумолчный крик боли. Они пугают его.

– Великолепно!
– снова воскликнул несдержанный Митто. Вако резко поднял ладонь, предупреждая его молчать. "Как забавно все-таки наблюдать за метаниями пятерки, прекрасно представляя подоплеку их сомнений..." - отметила я и тут получила гневный оклик Нонуса:

– Эй! Мы договаривались поменьше думать о нашем плане!

– Извини, - мягко сказала я и тут же пустила по морю свинцовые волны суровости, - А ты, значит, опять подглядываешь за моим "здесь и сейчас"?

– Нет. Я все понял, глазами кукол увидев твое мечтательно-ироническое выражение лица, - усмехнулся вампир.

Я хотела пустить еще одну неболезненную, дразнящую шпильку, но в реальности зазвенел голос Семель:

– И что же создатель пообещал тебе, когда уговаривал обратиться, Эмендо? Утоление мести? Головы ненавистной пятерки старших на блюде? Власть над миром отрекшихся от смерти? Что?!

Она полагала, только ненавистью и местью можно жить в моей ситуации. И только этого могла бояться лживая, черная от злости на весь мир Королева. Все же они все здесь боялись меня, отрекшиеся от смерти, они смогли наполнить свою вечность лишь страхом смерти... С большим усилием я подавила усмешку превосходства и бесстрашия и постаралась снова сделать взгляд стеклянным.

– Я не помню, как обратилась, - тихо сказала я, решив не оставлять без ответа бывшую подругу.
– Как и зачем. Я не помню, наступал ли день после смерти Антеи.

Презрительная усмешка опять тронула губы Семель. "Ты слаба, Ариста", - прочитала я в ее взгляде. Но общее с Нонусом мысленное море словно посеребрил мягкий свет луны. Покой теплой летней ночи. Разговор с пятеркой был близок к завершению - мы оба чувствовали это.

– Ты молодец, Ариста, - сдержанно похвалил создатель.

– Пока все идет по твоему плану?

– Да. Пятерка, разумеется, считает тебя сумасшедшей, но лучше сумасшедшей, чем опасной.

– Теперь, леди Эмендо, позвольте нам обсудить кое-что без вас, - молвил Гедеон.
– Вы можете пройти в зал отдыха: здесь сейчас будут прибираться. Переоденетесь, отдохнете.

Я перешла в зал отдыха. Скоро Майя принесла платье. Я мгновенно узнала его: в смертной жизни я не раз вслух восторгалась им. Зеленое, вышитое золотом, без жесткого корсета, мягко и красиво обрисовывающее фигуру. Я даже с удовольствием переоделась и устроилась на диване, откинувшись затылком на спинку и закрыв глаза. С одной стороны тяжелые двери зала совета затворились за пятеркой, оттуда не доносилось ни звука, с другой стороны в зале трапезной прибирались слуги, было слышно журчание воды по канавкам у стен и скользящие движения тряпок, которыми вытирали гулкий каменный пол. Я старалась представлять, что там, за дверями в трапезную, сейчас течет чистая, прозрачная, а не пенистая от крови вода. Так было легче.

– Интересно... Моя ненависть всякий раз тянет за собой твою, Нонус. Ненавидя Вако и Митто, я каждый раз вижу какого-то южанина, которого ненавидишь ты.

– Да, я уже говорил, очень сильное чувство как крючок вытаскивает на свет подобное у партнера. Поэтому повторюсь: после обмена кровью попытайся застыть, не откликаться ни на чьи чувства. Представь, что смотришь пьесу. А сейчас, пожалуйста, сядь иначе, моя гордая Королева. Если сюда войдет Вако, он мгновенно поймет твое притворство. Это поза уставшей богини, а не вечной жертвы.

– Как же мне сесть?

– В угол дивана на краешек, руки в замок и сцепи их на сжатых коленях, голову опусти...

Я усмехнулась, приоткрыв один глаз:

– Ты за мной сейчас извне или изнутри подглядываешь?

– А ты приглядись сама.

– Я села прямо, оглядела зал. Да, точно, в углу блестели черные глазки мыши.

– Твоя куколка? Хорошая работа. И как я переодевалась, ты видел? Спасибо, что хотя бы не подглядываешь за мной изнутри. Все-таки, это слишком интимно.

– Сейчас я вовсе тебя оставлю. Переберусь в зал пятерки. Хочешь послушать, о чем они говорят? Разрешаю подглядеть за мной.

– А в свою куклу ты меня можешь направить?

– Это сложнее, но попробуй, - перед моим внутренним взором появилась густая сеть нитей. Одна была ослаблена, ее выведенный из общего клубка кончик щекотал ладонь.
– Только сначала все-таки сядь как следует.

Посмеиваясь, я устроилась на краю диванчика в указанной позе вечной жертвы. А затем, ухватившись за поданую Нонусом нить, скользнула в его маленькую марионетку-мышку в зале совета.

– ...Говорю вам, она лжет!
– сердился Хонор Дивелли. Я слышала только голос вампира, а видеть его самого не могла: гиганта заслонил нависший над головкой мышки край круглого стола.
– Смотрите, как удачно! Она не знает, кто ее обратил, не держит на Алоиса зла, а партнер по мыслям вовсе не контролирует ее мысли и встречи! Однако он остановил ее руку в момент убийства... Тут точно ложь, Гедеон!

– Да, руку Аристы остановил ее партнер, Нонус, - согласился Алоис. Митто сидел в кресле, отодвинувшись от стола, тонкие изящные пальцы вампира наигрывали что-то на подлокотниках.
– Но если допустить, что создатель и партнер просто заложил в подчиненную повеление не убивать? По слухам, Нонус очень умерен в своих аппетитах и убивает только по абсолютной необходимости, например, для того, чтобы срочно заживить повреждения или отточить какое-либо умение carere morte. Он мог потребовать того же от подчиненной.

– Ты считаешь, что Ариста - его подчиненная?
– голос Майи дрогнул. Вампирша куталась в наполовину выпущенную черную тень, как в шаль, точно замерзла.
– Как это печально! Она всегда казалась мне сильной.

– Они с Нонусом задумали обмануть нас! - Дивелли грохнул кулаком по столу.
– Я это чую...

Но, поскольку никаких доказательств обмана вампир предъявить не мог, ему пришлось замолчать. В напряженной тишине Семель разомкнула губы:

– Это все неважно. Эмендо у нас, а значит, и ключ к памяти Нонуса у нас. Отсюда мы ее уже не выпустим без обмена кровью. Будет сопротивляться, что ж, хлестну ее болью. Гедеон указал, область, где искать. Не думаю, что у Эмендо хватит силы и ума поставить хотя бы щит. Мы все видели, во что она превратилась. Старуха, развалина. Сумасшедшая, как ее Эреус. Обратилась она от тоски и ничего, кроме этой тоски, не знает. А жаль, - она белозубо улыбнулась.
– Я больше люблю бить чужую ненависть своей, более сильной. Пробираться сквозь туман тоски и безумия в чужих мыслях - это очень скучно.

– А раньше она звала меня Аристой, а не по фамилии, - поделилась я с Нонусом.

– Ну и что?

– Так...
– вздохнула я, уронив краткое слово маленькой капелькой разочарования.
– Значит, пятерка решила, что кровью со мной обменяется Семель...

– Это не худший вариант. Ни напора Вако, ни востроглазости Митто, - попробовал ободрить Нонус. Я вздохнула снова:

– Она тоже лишилась ребенка. Конечно, она сделала это по своей воле, но, все же, истоки моей и ее силы похожи. И я слабее, ведь я страдаю от чувства вины, меня до сих пор можно ранить ею, а Семель просто все выжгла.