Лицедеи Гора
Шрифт:
— Замечательно, — усмехнулся я.
— Дайте мне какую-нибудь другую одежду, — потребовала она.
— Нет, — отрезал я.
— Я — Леди Янина из Брундизиума, — гордо заявила она. — Я не буду ходить в мешке.
— Ну и, — изобразил нетерпеливое ожидание я.
— Я лучше ничего не буду носить, чем я буду ходить в этом мешке, — объяснила гордячка.
— Это я могу Тебе легко устроить, — усмехнулся я.
— Что Вы делаете? — испуганно спросила она. — Зачем Вы достали нож?
— Чтобы убрать мешок, как ты захотела, — объяснил я. — Нагая и в цепях, Ты будешь для меня ещё привлекательней.
— Нет, —
— Ты голодна? — поинтересовался я, убирая нож обратно в ножны.
— Да, — признала она, жадно посмотрев в сторону тарелки.
Я наклонился и поднял завтрак с того места, где оставил прежде, чем начать проверку её цепи.
— Холодное, — сморщилась она. — Уберите это, и принесите мне другое.
— Это — твой завтрак на это утро, — сообщил я, и предупредил, — и это твой единственный завтрак этим утром. У Тебя всегда есть выбор, либо съешьте его таким, какой он есть, либо не будешь есть вовсе.
— Вы серьезно? — растерялась она.
— Абсолютно, — заверил я её.
— Давайте его мне, — тут же согласилась Леди Янина, и я вручил ей тарелку.
И она, как оголодавшая рабыня, с жадностью набросилась на еду. Похоже, что её, как и Леди Телицию, разбойники кормили крайне скудно, возможно чтобы сберечь свою провизию, а возможно, чтобы несколько улучшить их фигуры перед запланированной продажей.
Я с интересом наблюдал, как она ела. В Тахари женщину часто усиленно пичкают едой в течение многих дней перед её продажей, иногда даже, в случае необходимости, кормят насильно. Многие мужчины в Тахари питают слабость к мягким, соблазнительным, полным невысоким рабыням.
— Почему Вы уставились на мои лодыжки? — спросила она, на миг отрываясь от поглощения пищи.
— Они симпатичны, — пояснил я.
А ещё они были в оправе из крепких, аккуратных, прекрасно смотрящимся на них, и с эстетической точки зрения и с точки зрения их назначения, стальных браслетах. Я мог воспринимать это так, что они принадлежали мне, и что их красота, была ограничена моей властью.
— Также, я подумал, что, возможно, их пора снять, чтобы Ты могла выполнить некие упражнения.
— Несомненно, я должна буду заняться бегом по высокой траве или сквозь кустарник, — предположила она.
— Не бойся, — успокоил я её.
— Я должна содержаться с уважением, — напомнила она мне.
— По крайней мере, в течение некоторого времени, — в свою очередь напомнил я.
— Да, — улыбнулась она, — по крайней мере, в течение какого-то времени.
— Если Ты не хочешь этих упражнений, — сказал я, — я не буду настаивать. Ты — свободная женщина. Не рабыня.
— И я буду продолжать сидеть в кандалах, — предположила она.
— Да, — кивнул я, — по крайней мере, в течение какого-то времени.
— Конечно, — сказала она.
— Итак, Ты насладилась своим завтраком? — поинтересовался я.
— Всё было холодным, — пожаловалась Леди Янина.
— Ты насладилась им? — уточнил я.
— Да, — ответила она.
— Позже, я дам Тебе кое-что более краткое и более симпатичное из одежды.
— Это было бы великолепно, —
она мечтательно закатила глаза.— На то время пока мы будем выступать, — добавил я.
— Выступать? — удивлённо спросила она. — Каким образом?
— Скоро увидишь, — пообещал я.
— Но я не артистка, — растерялась она. — Я ничего не смыслю в выступлениях.
— Твоя роль будет весьма трудной, — озадачил я её ещё больше.
— Но, у меня вообще нет никакого опыта в таких делах, — сообщила она.
— Не бойся, — успокоил я её, — Ты всё сделаешь просто блестяще.
— Я не рабыня, — напомнила она.
— Эта роль предназначена для свободной женщины, — объяснил я, — иначе это не будет настолько интересно или захватывающе.
— Понятно, — обрадовалась Леди Янина.
Она вытерла свою тарелку хлебной коркой. Видимо после вынужденной голодовки, ей не хотелось оставить хотя бы крошку еды на этой оловянной поверхности.
— Ты знакома с той рабыней из разбойничьего лагеря, что назвали Леди Телиция? — поинтересовался я.
— Да, — кивнула она.
— Она ещё не ела, — сказал я.
— И что? — спросила Леди Янина.
— Она, вероятно, довольно голодна к настоящему времени, — пояснил я.
— И что? — повторила женщина.
— Я не думаю, что её владелец разрешил бы ей попросить еды, пока некая свободная женщина, пленница в лагере, не поела, — сказал я.
— Вероятно, Вы правы, — признала Леди Янина. — Но, почему Вы заговорили об этом?
— Просто мне показалось, что это могло бы представлять интерес для Тебя, — предположил я.
— Не представляет, — отрезала она.
— А ведь Вы обе были пленницами разбойников, — прищурился я. — Я подумал, что у Тебя могло бы появиться некоторое беспокойство о ней.
— Нет, — пожала она плечами.
— Понятно, — кивнул я.
Леди Янина посмотрела на меня, и улыбнулась. Она неторопливо сунула хлебную корку в рот и принялась демонстративно медленно пережёвывать её.
— Пусть ждёт, — бросила она. — Она — рабыня. А рабыни — ничто.
Я даже не стал спорить с женщиной. То, что она сказала, было абсолютно. Но я поднял данный вопрос в качестве ещё одной проверки, чтобы удовлетворить мое собственное любопытство. Уж очень хотелось поточнее установить, как она сама себя позиционирует. Как я и ожидал, женщина была полна амбиций характерных для высокой свободной женщины, отделяющей себя, по крайней мере, публично, от мира простых рабынь. Мне это было особенно интересно ввиду того факта, что само-то она была, очень подходящим следующим кандидатом на ошейник. Она что, действительно думала, что в чём-то отличалась от той рабыни, которую всего ен назад привязали и выпороли?
Леди Янина вручила мне вычищенную тарелку, но я пока отложил её в сторону.
— Значит, если бы я не съела завтрак, то Вы просто забрали бы его, и не принесли мне другого, не так ли? — уточнила она.
— Да, — кивнул я.
— И Вы будете держать меня в этой жалкой, унизительной одёжке, пока это Вас развлекает, не так ли?
— Да.
— А если я дам Вам повод, или причиню беспокойство каким-либо образом, то, несмотря на то, что я свободна, Вы будете бить меня?
— Даже не сомневайся.