Личная награда Альфы
Шрифт:
— Что ты сказала??? — его огромная лапища опустилась на мой живот, как будто подозревая меня в каких-то страшных вещах. — Я не позволю тебе избавиться от моего ребенка.
Я сидела, замерев на месте: не жива — не мертва; боялась даже вздох сделать, чтобы не рассердить ужасного зверя. Огромный волк — волк с почти человеческим телом, только мощнее — с длинными массивными клыками, утробно рычал, немигающе уставившись на меня.
Я видимо так устала за последние дни, что до меня не сразу дошло… что это мой Викинг обернулся берсерком. Обернулся, потому что вышел из себя (и фигурально,
Мы даже вместе ещё не спали (ну, в этом смысле не спали), а он уже кинулся защищать своего гипотетического ребенка!
Я опять на какой-то ляд вспомнила Джоша… Он бы первый погнал меня на аборт, ещё первей моей мамочки.
А этот вон, злится. Даже в зверя превратился — до того его мой вопрос задел.
Наплевав на страшную морду и утробный рык, доносящийся из неё, я прижалась к груди своего зверя и тихо прошептала:
— Мне кажется, я начинаю тебя любить.
Чудовище прижало меня к себе.
— Только кажется? — почти сразу же услышала я. Подняла голову — а на меня уже смотрел мой Викинг… И серые глаза довольно щурились.
— Не испугалась? — спросил он, гладя меня по волосам.
Я покачала головой.
— Знаешь, мне кажется, что я больше бы испугалась, поведи ты себя как-то по-другому.
Артис усмехнулся.
— Согласись, ты задала не самый популярный вопрос на свидании.
— Я просто хотела узнать, какие правила в вашем обществе, — пожала я плечами. — У вас есть Альфы, есть Луны этих Альф.
— Стай, — поправил меня Артис. — Статус официальной пары Альфы называется Луна Стаи.
— Луна Стаи, — кивнула я. — У вас есть ещё абсолютная монархия и подневольные полукровки как мой отец. Откуда я знаю, как оборотни относятся к прерыванию беременности.
— Да с чего тебя так этот вопрос волнует? — недовольно поморщился Артис. — Ты что, не хочешь детей?
— Моя мать не хотела, — глядя в серые внимательные глаза, просто сказала я. — Она рассказывала, что они с отцом сразу договорились не заводить наследников, но из-за того, что у вас непринято прерывать беременность, ей пришлось родить…
Артис прикрыл глаза, явно пытаясь скрыть от меня свои чувства.
— Знаешь, я не хотел этого говорить, но твоя мать, похоже, просто больная.
И я абсолютно согласилась с его мыслями. Это было просто — согласиться с кем-то, кто нежно держит тебя в объятиях, шепчет слова утешения и ласкает вкусными губами.
Не то, чтобы я была пустышкой и повелась на неожиданные нежности… просто мне внезапно очень захотелось поверить ему, своему Викингу. Человеку нельзя долго жить одному, а я в последние годы всех разогнала от себя… Даже с Ольгой перестала часто общаться, чувствуя, что мне тяжело переносить её счастье без зависти.
Мне хотелось такого же счастья.
Забыть то, с какой нежностью Джош, который измывался надо мной много месяцев, смотрит на свою избранницу; забыть мамину хладнокровную фразу об аборте — с которым, кажется, все были заранее согласны; мои родители и парень с самого начала были готовы убить моего гипотетического ребенка, даже не поинтересовавшись моим мнением.
Как же хочется забыть всё это…
Находясь под сенью раскидистого дуба, я смотрела на своего Викинга и тихо радовалась, что он нашёл меня.
Викинг, Оборотень, Альфа… это был мой мужчина, и мне были совсем неважны остальные мелочи. Растекаясь лужицей от его нежных поцелуев, я представляла, как завтра утром, за завтраком, дам ему своё согласие на наш брак — в присутствии Рамзи, который был вожаком отца; в присутствии родителей, которым придется принять моё решение.
Я радовалась, пьянея от принятого решения: решившись сделать этот ответственный шаг (оборотни ведь не разводятся — это я уже усвоила), я моментально почувствовала огромное облегчение.
Я представляла, какой сюрприз будет утром для Артиса, и мысленно улыбалась про себя, подставляя свои губы для очередных нежностей; уже предвкушая чувственное продолжение, которого, если судить по тому, что сидеть на коленях любимого мне было крайне неудобно, ждала не я одна.
Я почувствовала себя необыкновенно сильной, свободной … и счастливой, какой я никогда себя не чувствовала до этого.
Глава 14
Артис, как и полагается воспитанному мужчине, проводил меня до моей комнаты и поцеловал на прощание.
Глядя вслед его удаляющейся фигуре, мне больше всего на свете хотелось наплевать на приличия и побежать за ним. Но я тут же рассудила, что одна единственная ночь наедине с самой собой мне не помешает — пусть решение уже принято, но надо всё как следует распланировать на завтра. И привести себя в порядок, наконец-то, чтобы выглядеть не хуже этой британки с её странным небританским именем.
Правда, не успела войти в комнату и снять туфли, как в мою дверь постучались.
«Не Артис», — с каким-то диким сожалением в душе подумала я и открыла дверь, чтобы увидеть маму, а за ней — одного из внушительных охранников шотландского Альфы.
Интересно, откуда он взялся, ведь минуту назад в коридоре никого не было? Ладно мама — у них с отцом соседняя спальня, а охранник? Тоже поселился рядом, или…
Мама, заметив мой взгляд, направленный мимо неё, резко повернулась и зачем-то продемонстрировала шотландцу бутылку вина, два бокала и небольшой пластиковый контейнер с какой-то едой.
— Это всего лишь вино и тирамису, — скривилась мама, иронично покосившись на мужчину. — Будете досматривать?
Охранник сузил глаза, но ничего не ответил. А затем вообще… исчез. Честно слово, прям как тень: секунду назад стоял в коридоре, а стоило лишь моргнуть — и нет его.
— Мам? — нахмурилась я. — Что ты здесь делаешь? Как они это делают? Они что — оборотни-невидимки?
— Вот ещё, невидимки, скажешь тоже, — фыркнула мама. — Просто специально обученные, сильные воины.
— То есть, хотя бы невидимок не существует?
— Это смотря что ты вкладываешь в смысл слова «невидимка», — менторским тоном заметила мама.
— Смысл, вложенный Гербертом Уэллсом, — парировала я, спокойно воспринимая высокомерный тон матери.
Мама усмехнулась и без приглашения вошла в мою комнату.