Личная жизнь королевы демонов

— Улетай, малышка! — крикнул он — Я, чуть позже, тебя найду!

Фаша повернулась, скрылась за кустами, и остановилась, паря на месте. Парень, уверенный, что она улетела, двинулся к пещере. А девушка смотрела на него сквозь ветки.

Как и где Верри, этот изнеженный беззаботный юноша, научился драться? Но, он умел. Парень подскочил к темным, и принялся раскидывать их, размахивая ногами и кулаками. Его успех был обусловлен внезапностью нападения — враги не ожидали, что люди-птицы могут дать отпор.

Как только темные поняли, что парень один, и обладает минимальной магией, они кинулись на него всем скопом. Вернее, только их часть, а остальные продолжали штурмовать пещеру.

Это случилось почти одновременно — Верри упал на землю, его облепили враги, а один из темных взмахнул хлыстом. Кнут пробил магическую защиту, и, обвившись вокруг талии Роены, выдернул ее из пещеры, и, подбросив, ударил о замшелый камень. Фаше услышала хруст костей и жалобный вскрик бабушки(или, ей показалось, что слышит). Еще, она увидела лицо жениха, с судорожно открытым в немом крике ртом, пытающегося отбиться от навалившихся на него чудищ…

Девушка ринулась обратно к скалам, взмыла над темной массой врагов, и вызвала магию, словно открыв горшочек с силой. Обычно, этот сосуд приоткрывался, выпуская столько магии, сколько нужно. Сейчас же крышку сорвало, и сияющая сила Небесных Крыльев хлынула в девушку, а затем из нее, словно гигантская волна, захлестнувшая и потопившая все вокруг. Ослепительный свет ударил по глазам Фаши, и это, вместе с сотрясающей тело магией, причинило сильную жгучую боль.

Над Белыми скалами, лесом и битвой парила, раскинув крылья, огромная, сияющая, словно расплавленное золото, птица, вокруг которой лился смертоносный поток ослепительного света, сжигающий, уничтожающий все вокруг. Все живое и мертвое — земля, лес и даже камни — горело и плавилось.

Птица парила, и кричала от нестерпимой боли — громко и пронзительно. А из глаз ее лились слезы, мешающие видеть, застилающие свет, и искривляющие реальность.

Этим искаженным зрением Фаша видела, как полыхают ее враги, как раскаленные капли попадают и на лежащую у камня бабушку, и на уже вскочившего на ноги Верри. Но контролировать силу, потушить пожар она не могла.

Юноша взглянул на небо, на сверкающую птицу, схватил Роену, и, с трудом двигаясь, шатаясь и спотыкаясь, понес ее в пещеру.

Фаша почувствовала, как поток магии затихает, и превращается из волны в ручеек. Она опустилась на землю, и обернулась человеком. Врагов больше не было, не существовало, и опасности тоже. С трудом, совершенно обессиленная, Фаша двинулась к пещере. Слезы продолжали литься, застилая все вокруг красным туманом. Девушка попыталась их вытереть, и обнаружила, что испачкала руку — вместе со слезами из глаз текла кровь….

Фаша собрала остатки сил, и починила защиту пещеры, в которой зияли бреши.

Из ее темных недр выбрался Верри.

— Ты цела? — спросил он, подхватывая девушку под руку.

Фаша вздрогнула — голос любимого изменился, стал низким и хриплым, словно карканье вороны.

— Твои глаза! — каркнул Верри — Кровь!

Фаша не ответила, просто оперлась, повисла на парне.

Из зарослей раздался стон.

— Посмотри! — произнесла девушка. Тоже не своим, хриплым голосом.

Верри раздвинул кусты, и увидел валяющегося на земле, покрытого ожогами темного.

Юноша издал злобный рык, и поднял ногу, что бы добить, но Фаша остановила его.

Она наклонилась над умирающим, и спросила:

— Почему вы напали? Зачем убивали нас?

— Алиса велела… Королева Алиса…

Он не просил пощады, или помощи, не просил прощения и не высказывал сожаления — просто корчился от боли, злобно зыркая на Фашу.

А она пыталась поймать ускользающую мысль… Алиса… Недобрый тяжелый взгляд…

— Герцогиня Ритжбургская? — спросила девушка.

— Да! — просипел темный — В этом мире ее так называют.

— Почему? Что мы ей сделали?

— Не почему! — злобно ухмыльнулся умирающий — Просто так.

Он захрипел, бросил последний злобный взгляд, и издох.

— Пойдем! — произнес Верри — Надо глянуть, что у тебя с глазами.

— Как бабушка? — спросила Фаша, опять уцепившись за парня. Он и сам еле ходил, и пара побрела к пещере, поддерживая друг друга.

— Как Роена? — повторила вопрос девушка.

Верри ответил, когда они вошли в пещеру.

— Хранительницы больше нет…

— Ох! — вскрикнула девушка.

Держась за Верри, она видела нормально. Глаза же открыть не могла — их нестерпимо жгло. И она увидела то же, что и парень — лежащее тело в белой обгорелой тунике, над которым рыдала Мина. Роена казалась очень маленькой, хрупкой, и очень жалкой.

— Бабушка! — вскрикнула Фаша, и упала на колени возле покойной Хранительницы Племени — Бабуля!

— Госпожа! — вторила ей, подвывая, служанка.

— Она погибла не от твоей магии! — тихо произнес Верри — Шея сломана. Мгновенная смерть.

И добавил:

— Фаша, тебе нужно полечить глаза! Ослепнешь!

А затем, обратился к Мине:

— Принеси воды, мази, и чистых тряпок!

Всхлипывая, служанка пошла в глубь пещеры, а Фаша услышала еще плач. Рыдали сразу несколько женщин.

— Мои родители здесь? — спросила девушка, и, еще не дождавшись опровержения, поняла, что их нет — они бы подошли к телу Роены, и уж всяко кинулись бы к ней, к Фаше…

— Мама! Отец! — все равно крикнула она, понимая, что ответа не будет.

И услышала женский голос:

— Вождь племени задержал этих чертей, что бы мы могли улететь. А твоя мама осталась с мужем, не бросила, не ушла с нами!

Фаша села на пол, прислонилась спиной к стене, и опять заплакала.

Ее тормошил Верри, прося открыть глаза.

— Верри! — прорыдала девушка — Их нет! Моих родителей нет! И бабушки!

— Моих тоже нет! — тихо ответил юноша— Но, я верю что они улетели. Нет сюда, а в глубь леса.

— Да, так может быть! — с надеждой произнесла Фаша.