Личный аптекарь императора. Том 6

— А вы уверены, что я, как и вы, просто не откажусь от пари? — приподнял я бровь.

— Уверен, —кивнул он. — Дело в том, что я прекрасно знаю, какой вы на самом деле. Отказаться от пари — зачит признаться в слабости. А вы, Саша, очень не хотите быть слабым, — он многозначительно посмотрел на меня.

Вот ведь жук! Он думает, что раскусил меня, но где ему. Ладно, так уж и быть, подыграю ему.

— Давайте свой рецепт, — махнул я рукой.

— Берите ручку и пишите. Саму книгу я вам не доверю, она слишком ценна для моего рода.

Я хотел сказать, что ценные книги так не выглядят, и их не носят в портфеле рядом с бутылкой со сладкой газировкой и пузырьком с чернилами.

— Значит так… Вам нужно приготовить лекарство под названием «Настой Трех Стихий», — прочитал он из книги.

Мы с Сеней переглянулись. Он был удивлён, а я сбит с толку. Лекарство называлось, как алхимическое снадобье. Неужели я не прав, и здесь есть алхимики?

— Пишите, Саша. Пишите, — вывел меня из раздумий голос Боярышникова. — Значит вам понадобится всего три ингредиента. Осколок Ледяного Сердца из глубин Подземного лабиринта. Перо Грозового Сокола, обитающей на вершине ледяного пика. Уголь Живого Пламени из пещеры Саламандры. Записали?

Я ничего не записывал. Мне казалось, что он насмехается надо мной, и поэтому придумал этот рецепт, но тут Боярышников повернул книгу ко мне и ткнул пальцем.

— Если мне не верите, убедитесь сами. Это реальный рецепт, который придумал мой прадед и который не раз изготавливали при лечении больных.

— Но ведь в этом нет смысла? — развёл руками Сеня. — Бред какой-то. Что за Ледяное Сердце? А Перо Грозового Сокола?

— Вот в этом-то и сложность задания, — улыбнулся он. — Александр Филатов, даю вам время ровно до завтра. Вы должны прийти ко мне с готовой настойкой, или проиграете.

Сияя, как начищенный бок самовара, Боярышников убрал книгу в портфель. Махнул нам рукой и, насвистывая веселенькую мелодию, двинулся к выходу.

— Даниил Ефремович, вы не прочли сам рецепт, — напомнил я ему.

— Разберётесь как-нибудь, — бросил он через плечо и исчез за дверью.

Мы с Сеней переглянулись.

— Бред какой-то. Таких ингредиентов не существует, — буркнул Сеня. — Это не честно. Ты должен сейчас же догнать его и отказаться от пари.

— Этого не будет. Я никогда не отступаю. К тому же мы с тобой сами убедились, что он не выдумал это лечебное средство. Оно действительно записано в той древней книге, а значит существовало.

— Но это же полная ерунда! — всплеснул он руками и прочёл то, что успел записать на клочке бумаги. — Что ещё за Осколок Ледяного сердца? А Уголь Живого Пламени?

Я задумался. Прапрадед Боярышникова жил примерно сто пятьдесят лет тому назад. Может даже больше. В дневниках Филатовых я находил названия ингредиентов, которые сейчас называются по-другому. Либо предок Боярышникова таким образом пытался скрыть реальные ингредиенты, чтобы рецепт не украли. Либо ингредиенты действительно по-другому назывались.

— Что ты собираешься делать? — вывел меня из раздумий Семен.

— Поднимемся в библиотеку, — решительно заявил я и двинулся к двери, но Сеня меня остановил.

— Библиотека второй день закрыта. Говорят, Хранитель уехал на какую-то научную конференцию.

— Хм… Жаль. Придётся действовать по-другому.

— Что ты хочешь делать?

— Пороюсь в дневниках Филатовых и поговорю с дедом. Может, удастся выяснить, что имел в виду прапрадед Боярышникова, когда составлял рецепт, — ответил я и двинулся к выходу.

— Можно мне с тобой? — Сеня поспешил следом.

— Поехали, — кивнул я.

Сеня снова восхищался, но на этот раз магическим куполом, который защищал наш особняк с территорией.

— Я видел, что такими куполами закрыты кое-какие имперские учреждения, но не знал, что вы пользуетесь таким же, — он провел рукой по упругой энергетической поверхности.

— Вынужденная мера, — признался я.

— А дождь и снег проникают сквозь него?

— Конечно. Даже птица может залететь к нам во двор.

— Кто это всё контролирует?

— Служба безопасности, — ответил я и поднес свой амулет к куполу, в котором тут же появилась брешь. — Добро пожаловать.

Мы зашли в дом и нашли дедав гостиной. Он сидел за небольшим столиком и составлял какой-то список.

— Здравствуйте, Григорий Афанасьевич, — поздоровался Семён и протянул ему руку. — Я жду не дождусь, когда начну на вас работать.

— А-а, Семён, здорова, — он взглянул на него поверх очков и пожал руку. — Мы уже заказали саженцы. На ближайших выходных начнём рассаживать.

— О, отлично! Наконец-то, — потер он руки и указал на кипу бумаг, что высилась рядом с ним. — Может, вам нужна помощь?

— Нет, я сам. Вот, отбираю тех, кого поставлю работать в лабораторию.

— Вы уже и лабораторию открываете? — глаза Сени заблестели. — А для меня местечко найдётся?

— Конечно, найдётся. Но сначала академию закончи, — строго сказал дед.

Сеня тяжело вздохнул и опустился на диван, а я подтянул стул и сел напротив старика Филатова.

— Боярышников для мне задание создать лекарство, но название ингредиентов странное. Может, ты знаешь.

— Что за ингредиенты? — заинтересовался он.

— Осколок Ледяного Сердца из глубин Подземного лабиринта. Перо Грозового Сокола, обитающей на вершине ледяного пика. Уголь Живого Пламени из пещеры Саламандры, — по памяти пересказал я.

— Бред какой-то. Осколки, перья… У него совсем крыша поехала? Может, ему намекнуть, что пора бы показаться психиатру? —хмыкнул дед и вернулся к своему списку.

— Этот рецепт написан в древней лекарской книге, поэтому он явно его не выдумал.

Дед задумчиво посмотрел на меня.

— Знаю я такие книги. Даже видел одну. Но ведь… Это полная бессмыслица. Я ни разу не слышал ни про один такой ингредиент.

— А в Филатовских дневниках не встречал? — в напряжении спросил я.

Уж кто-кто, а он их почти наизусть помнил.

— Нет, не встречал, — задумавшись на мгновение ответил он. — Да и не может быть там такого бреда. Осколок Ледяного Сердца. Что это такое?

Мы все задумались. Я-то надеялся, что дед и дневники помогут, но теперь получается, что у меня даже зацепок нет. Неужели Боярышников победит, и мне придётся до конца учебного года прислуживать ему? Нет! Это слишком унизительно. Уж лучше приготовлю зелье, стирающее память, и просто отменю для него нашу договорённость. Единственным свидетелем был Сеня, а он, как мой друг, меня не выдаст.