Личный аптекарь императора. Том 6

— Осторожно! — я схватил его руку и аккуратно забрал пробирку. — Вы могли умереть даже от одного вздоха. Это «Пурпурный отравитель» — сильнейший яд.

Я закупорил пробирку и рассказал ему о каждом зелье, которое приготовил. Генерал лишь кивал и не задал ни одного вопроса.

— Хорошо говоришь, но мне нужны доказательства, — проговорил он, когда я рассказал, что в последней пробирке «Ледяная пелена», которая замораживает всё, до чего доберётся. И никакой огонь ей не страшен.

— Будут вам доказательства. Идите за мной.

Прихватив два стеклянных сосуда, я вышел на улицу. Сегодня похолодало, поэтому с неба сыпал мелкий сухой снег, однако в саду было ещё достаточно зелени, и торчали сухостои.

Я подошёл к одной из клумб и откупорил пробирку.

— Уверен, вы никогда не видели ничего подобного, — улыбнулся я и плеснул на землю немного зелья.

Прямо на глазах во все стороны начала расползаться толстая корка мерцающего льда. Она покрыла каждую травинку, каждый листик и лепесток, и через несколько секунд вся клумба заледенела, превратившись в настоящий объект искусства. Хоть сейчас на выставку.

Генерал медленно подошел ко мне, опустился на корточки и постучал по льду. Затем попытался отломать кусок, но ему не удалось. Всё-таки это был не обычный лёд, а алхимический.

— Чёрт побери… — прошептал он. — Такого я за всю свою службу не видел.

— Это ещё не всё, — загадочно произнёс я и поманил его за собой. — То, что я хочу вам показать, лучше делать подальше от дома, а то мать не похвалит за порчу сада.

Заинтересованный генерал побрёл следом, изредка оборачиваясь и любуясь на сверкающую при уличном фонаре клумбу.

В самом конце сада у стены стопками лежали каменные блоки, которые ещё пять лет назад закупил дед, чтобы построить оранжерею. Именно к этим блокам я и привёл Винокурова.

— Смотрите, но не дотрагивайтесь, — предупредил я. — Иначе это плохо закончится.

— Что ты хочешь на этот раз показать? — заинтересовался генерал. От его недоверия и предубеждённости не осталось и следа.

— Сейчас всё увидите.

Я снял со стопки один каменный блок, положил на землю и полил «Разъедающим прикосновением».

Каменный блок начал таять, будто кусок мороженного на раскаленной сковороде. Изумленный генерал лишь присвистнул.

— Если бы своими глазами не увидел — не поверил бы, — ошарашено проговорил он, когда от блока осталась лишь пузырящаяся лужа серого цвета.

— Я вам показал действия своих зелий только для того, чтобы вы мне поверили, — твердо проговорил я. — Об этом никто не должен знать.

— На этот счёт можешь не переживать. Я как человек военный умею держать язык за зубами. Но Марго… — он внимательно посмотрел на меня. — Неужели ей сто один год?

— Боюсь, что да, — пожал я плечами. — Раньше она покупала ману у моей матери и с помощью неё поддерживала свою молодость и красоту, но потом я предложил ей кое-что получше. Моё зелье «Вечной молодости». С тех пор она выглядит, как тридцатилетняя женщина, и будет такой до самой смерти.

— В голове не укладывается. Моя Марго мне в бабки годится… Или даже в прабабки. И ведь ничто в ней не выдает старуху. Свежа как майская роза. А запах, — он закатил глаза и на губах заиграла блаженная улыбка. — От неё пахнет как от божества. Я просто без ума от аромата её тела.

Я не стал говорить, что её выдает эфир старухи, а пахнет она «как божество» только благодаря моему афродизиаку.

— Мне, конечно, не по себе, от того что она меня старше, но ведь об этом никто не знает. Пойду, помирюсь. А завтра подарю ей всё что захочет! Спасибо, Саша, — он пожал мне руку. — И я помню о твоей просьбе. Не волнуйся, о твоих способностях никто ничего от меня не узнает.

Он довольно резво поспешил обратно к дому. Я же дождался, когда действие зелья закончится, убрал затвердевшую лужу подальше от садовой дорожки и вернулся в лабораторию. Проходя мимо замерзшей клумбы, обратил внимание, что она до сих пор не начала таять. И не мудрено, ведь температура ещё понизилась. От морозного воздуха захватывало дух, а изо рта вырывались клубы пара. Зима совсем близко.

Когда вернулся домой, генерала и баронессы уже не было. Лида сказала, что они сослались на усталость и уехали. Ага, усталость, как же. Наверняка генерал увёз её мириться.

Чуть позже я проводил Орловых до машины и пообещал приходить к ним в гости и рассказывать, как продвигаются наши дела. Коганы засобирались по домам следом за ними и, уже изрядно выпившие, по очереди долго жали мне руку и благодарили за помощь.

Братья Савельевы засиделись допоздна. Они с дедом и Димой обсуждали список заказанных манаросов и подсчитывали во сколько нам это обойдётся. По примерным подсчётам оказалось, что почти восемьдесят тысяч у нас уйдёт на растения. Дед даже забеспокоился, может не надо пока лабораторию открывать, но мы с Димой заверили, что больше откладывать нельзя.

Опьяневший дядя Коля сидел у камина и еле слышно пел песни, когда князь с дедом наконец-то обо всём договорились.

— Ведь ещё несколько месяцев назад мы не могли вот так открыто приходить к вам в гости, — сказал Владислав Андреевич. — А сейчас, как и раньше, обсуждаем заказ на манаросы.

— Если честно, я до сих пор утром, перед тем как открыть глаза, прошу богов, чтобы мне все это не приснилось и мне не надо больше не пугаться манаросов, — горько усмехнулся дед. — Теперь всё, что с нами было, кажется страшным сном.

— Даже самая длинная и тёмная ночь заканчивается и показывается солнце. Рано или поздно, — еле ворочая языком, сказал дядя Коля.

— Пожалуй, нам пора, — усмехнулся Владислав Андреевич, глядя на разомлевшего брата.

Дима проводил их до машины, а я поднялся к себе, вывел из тела алкогольные токсины и лег спать. Завтра учебный день, а спать осталось три часа.

День в академии длился так долго, что казался нескончаемым. Снова были теоретические занятия, два из которых — скучнейшая Фармакология. Боярышников ничего мне не сказал и не дал ни одного задания за пропуски. Но я совсем не радовался этому. Походило на затишье перед бурей.

— Чем сегодня будешь заниматься? — спросил Сеня, когда мы вышли из аудитории и не спеша двинулись к выходу.

— Поедем с отцом в лабораторию. Нужно посмотреть, в каком она состоянии. Может, какое-то из оборудований пришло в негодность. Или плесень завелась.

— А оранжереи? Они готовы? — с надеждой спросил он.

— Готовы. Вчера дед заказал Савельевым саженцы и семена. Так что скоро у тебя будет много работы.

— Жду — не дождусь, — воодушевился он. — Я до сих пор не сказал родным, что собираюсь у вас работать. Пусть будет сюрпризом, когда я приеду домой на Новый год с подарками, купленными на свои честно заработанные деньги.