Личный слуга или Мама на полставки

Но запечатление — это не первая любовь, нет, кое-что иное: магическая печать, наложенная на сердце, клятва вечной верности и любви. Клятва быть рядом от начала и до конца, пока бь"eтся сердце.

Ибенир осознал то, что запечатлен, совсем недавно. Сначала он был растерян, напуган и зол, затем рад и горд. Не каждому дракону посчастливилось оказаться запечатленным.

Эрик устало закрыл глаза и Келион не смог оторвать от него взгляда. Словно все внутри переполнилось нежностью.

В приглушёном лунном свете парень казался гораздо бледнее, но был неестественно прекрасен, словно нимфа. Тени плавно очерчивали лицо, темнеющими полосками выделяли закрытые глаза, отливали синеватым на губах и серебристым в волосах.

Ибенир со смешанными чувствами осторожно огладил камень на браслете Дамба, размышляя о том, кто подарил этот артефакт Эрику и дорог ли тот человек его возлюбленному. Насколько они близки?

Герцог рвано выдохнул, сглатывая горечь, осевшую комом в горле.

Эйрикур мог быть шпионом и предателем, убийцей, решившей изучить свою жертву, прежде чем убить. Он мог оказаться кем угодно, но даже так, окруженный неизвестностью и ложью, он оставался дорог для Керналиона.

Дыхание Дамба выровнялось, сердце размеренно стучало в груди. Заснул.

Если Эрик отказался от него, Келиона, это не значит, что Ибенир поступит так же. Герцог готов сражаться за свою любовь, даже если сражаться придется с самим Дамбом.

Керналион наклонился и оставил на прохладных губах Эрика невесомый поцелуй, прошептав:

— Люблю…

Магия, вопреки куполу, вспыхнула, вырисовывая узор на шее и ключицах человека. Он признал Эрика своей парой, само мироздание согласилось с ним, оставляя на коже тонкие линии. Дракон едва ощутимо коснулся появившейся метки.

Брачной метки.

Вот так просто и неожиданно их сочетали небеса.

Келион не знал, что и сказать, но пообещал себе непременно сделать щедрые пожертвования в храм.

Только вот Эрик, как проснется, определенно за словом в карман не полезет и уж точно рад не будет. Дамба обременит эта связь, привяжет к Ибениру, а Эйрикур желал быть свободным.

Керналион прикрыл глаза рукой. Он знал, что не нужен Эрику, но одно дело знать, а другое — услышать лично, от своей пары, запечатлевшей его.

В том, что услышит, сомневаться не приходилось. И это будет гораздо больней, гораздо мучительней.

Но все это случиться завтра, Келион приподнял спящего Эрика и пересадил к себе на ноги, чтобы тот не сидел на холодной земле. Обнял, прижимая к себе и грея.

Принц, прикидывавшийся спящим, не мог издать и звука от шока. Прямо на его глазах развернулась настоящая любовная драма.

Его двоюродный брат и служка получили метки, это совершенно не укладывалось в голове. Весь прошедший день эти двое собачились или игнорировали друг друга, это вводило в замешательство, смущало и вызывало смятение.

Кинияр понимал, как, должно быть, оказалось трудно для Келиона просто принять свои чувства.

Принц любил леди Ивериту, но любовь этих двоих совсем другая — между ними не вспыхивают искры страсти, они словно плывут по течению, делая нерешительные шаги навстречу, иногда боязливо отступая назад, стараются держать дистанцию, но неумолимо сближаются.

Любовь вопреки. Вопреки страхам и обстоятельствам. Но приведет ли это к чему-то, если Эрик делает один шаг вперед и десять назад?

Утро наступило неожиданно, Кинияр только на секунду прикрыл глаза.

Служка и герцог снова ссорились. Принц сонно разлепил веки, солнце стояло высоко в небе, раздраженные голоса неприятно ездили по ушам.

Дракон перевернулся на другой бок и проворчал:

— Ругайтесь потише, новобрачные. — он не видел, как на него свирепо зыркнул Дамб и как побелел Келион, желавший сохранить это в секрете от своего уже супруга как можно дольше.

Эрика была вне себя от злости, оно и ясно — проснуться на руках у своего начальства.

Дала слабину один раз, называется! Она пообещала себе не влюбляться и не заводить отношений, а не вот это вот все!

Но больше, чем поступок Ибенира, хотя бы отдаленно благородный, ее рассердили слова принца. Будь она какой-нибудь леди из знатного рода, то, конечно, могла бы требовать после такого, чтобы Келион женился на ней, но она, на секундочку, простой слуга! Почти мужчина!

Дом купила, дерево не срубила — считай посадила, и сына растит, деньги в дом приносит, семью обеспечивает. А для окружающих она мужик без всяких там “почти”.

Так с чего бы ей из-за оплошности герцога вступать с ним в брак?

Дамб всполошилась и испугалась, что кронпринц просто объявил, что теперь она и Керналион — муж и жена. Нельзя. У нее нет времени.

— Кажется ваш дорогой брат ударился ночью головой. — прошипела Эрика Ибениру, не замечая его бледности и напряженности.

— Не кажется. Так и было. Я уверен, что видел. — зло подтвердил Келион, недобро смотря Кинияра, хотя Кинияр как раз здесь был не при чем.

Дамб что-то пробубнил себе под нос и ушел в глубь леса, почесывая метку на шее. Зеркала у Эрика не было, поэтому неминуемая расправа над герцогом отложилась на неопределенное время.

Кронпринц недовольно привстал, зевнул и пристально посмотрел на двоюродного брата. Келион всегда был бесстыдником, но чтоб умолчать собственной паре о состоявшемся браке, нет, такого Кинияр от него не ожидал.

— Ты не собираешься ему говорить? — осуждающе протянул он. Ибенир мельком оглянулся, словно боясь, что Эйрикур их нечаянно услышит, встал, и подойдя к кузену, присел рядом, заговорив шепотом.

— Он меня убьет. Эрик и так видеть меня не рад, а тут такое. — принц ни капли не сочувствующе улыбнулся и снял с мизинца тоненькое золотое кольцо, протянув Керналиону. — И зачем мне это? — Келион поднял глаза на брата и в смятении наблюдал, как бледные следы проступают на светлой коже Кинияра, постепенно становясь более яркими и четкими. — Ты что, уже женат? А как же леди Иверита? — возмущенно вырвалось у дракона.

Иверита приходилась Ибениру троюродной сестрой, но кровного родства с принцем не имела. В общем, родословная была запутанна и сложна, чтобы объяснять, а герцог искренне негодовал, что его родственницу могли обмануть, причем так подло.

Кинияр же ее так долго обхаживал, добивался, а теперь такая подстава?

Келион был не прочь в тот миг придушить кузена, потому как играть с чувствами такой нежной и юной девушки, как Иверита, это даже больше, чем просто подло, это гнусно и низко.