Лицо в темной воде

– Ты ничего больше не хочешь спросить? – негромко проговорила она.

– Нет, – произнес Вилкас. – Вы же знаете, я не вмешиваюсь в чужие дела. Это мое главное правило.

– Вот и отлично. Тогда выгоняй свой фургон из гаража, нам пора ехать.

10

Дина Васильева, одетая в замшевую куртку, меховые штаны и мягкие сапоги из оленьей кожи, медленно брела к реке. Ее немного мутило от свежего воздуха.

Остановившись на берегу, она долго и задумчиво смотрела на реку. Затем присела на корточки, зачерпнула ледяной воды и тщательно умыла лицо.

Дина уже не напоминала ту яркую, изнеженную, заносчивую актрису, какой была всего полтора месяца назад в Москве. За все то время, что она провела в избушке старой шаманки, Дина сильно похудела. Волосы ее были неухожены, кожа стала сухой и бледной, по краям рта прорезались глубокие морщинки.

Дина подняла голову и тоскливо посмотрела на солнце. Позади себя она услышала шорох. Девушка резко обернулась. Перед ней стоял Пакин. В левой руке он держал убитого зайца.

– Ты прямо как дух лесной, – усмехнулась Дина.

– Да, – сказал Пакин, спокойно и внимательно разглядывая ее лицо. – Как ты себя чувствуешь?

– Неплохо для покойницы, – с горькой иронией ответила Дина.

Пакин положил зайца на землю и присел на траву рядом с Диной. Спокойные голубые глаза на смуглом лице, черные волосы, заплетенные в косы, скуластое лицо, гордая осанка. От этого парня так и веяло силой и спокойствием. Дина вдруг почувствовала себя трехлетней девочкой, которая вышла на прогулку с отцом.

– Ты сегодня убил только зайца? – спросила она.

Пакин покачал головой:

– Нет. Еще я убил оленя.

– И где же он?

– Я убрал его на дерево, чтобы звери не достали.

– А другие охотники? – произнесла Дина. – Здесь ведь есть еще люди?

– Иногда бывают, – ответил Пакин. – Но я оставил там свой катпос, поэтому оленя никто не заберет.

– Катпос? – приподняла брови девушка.

Пакин пояснил:

– Мой знак. Кто увидит – сразу поймет: Пакин был, оленя убил. Никто не заберет.

– Да уж. С таким сильным парнем, как ты, лучше не шутить, – с улыбкой сказала Дина.

Пакин тоже улыбнулся, обнажив белоснежные зубы. Девушка смочила в речной воде руки и пригладила ладонями откинутые назад волосы. Помолчала и проговорила после паузы:

– У вас теплый дом.

– Да, – согласился Пакин, разглядывая ее добрыми, спокойными глазами.

– А что за постройки рядом с домом? Вон те, маленькие!

Пакин взглянул туда, куда она показывала.

– Это кутювкол, – ответил он. – Домики для собак.

– Это я уже знаю. А чуть левее, на сваях?

– Это сумъях. По-русски – сарай.

– А вон та постройка у самого леса?

– Это ялпынг сумъях. Священное место. Тропинка от него ведет в лес, к савонкану.

– К савонкану?

Пакин кивнул:

– Да. Там похоронены наши предки.

– Ясно, – произнесла Дина. – По-русски это называется кладбище.

Они снова помолчали, глядя на серую воду реки.

– Пакин, ты когда-нибудь жил в городе? – спросила вдруг Дина.

– Да, – ответил парень. – И я, и прабабушка. Мы жили в городе, и я учился в школе. Затем жил в нашем пауле. А после ушел в армию. Когда вернулся, год пас оленей. В стаде было пятьдесят голов. Но потом понял, что я охотник, и снова вернулся в лес.

– Ты очень правильно говоришь по-русски, – похвалила Дина. – Я видела у тебя на полке книги. Ты правда их все прочел?

– Да, – ответил Пакин. – Я люблю читать.

Дина улыбнулась:

– Странно. Все это как-то… не сочетается.

– Что не сочетается?

– Эти книги. И эта тайга вокруг. – Девушка посмотрела на серую гладь реки, на стену деревьев на другом берегу, на серое, спокойное небо. Потом перевела взгляд на лицо парня. – Сколько лет тебе сейчас, Пакин?

– Двадцать четыре, – ответил он.

– А почему твоя прабабушка все время говорит про медведей?

– Великий дух-медведь – ее друг, защитник и помощник. Но лесные медведи очень опасные и совсем не добрые. Встретишься в лесу с голодным кодьяком – погибнешь.

– Кодьяк? Это кто?

– Медведь-великан.

– А ты его видел?

– Издалека. – Пакин улыбнулся. – Один раз видел, как он ловил рыбу. Это было здорово!

Дина снова не удержалась от улыбки.

– Знаешь… – сказала она. – Вот я тебя сейчас слушаю – и будто бы снова в детство попадаю. Со сказками, с Бабой-ягой, драконами, с избушкой на курьих ножках.

– Ты про наш пауль? – уточнил Пакин.

Дина кивнула:

– Угу.

Пакин улыбнулся.

– Да, прабабушка похожа на Бабу-ягу, – согласился он. – Тоже варит зелья.

– А в ступе она случайно не летает? – поинтересовалась Дина.

– Полетела бы, – ответил Пакин. – Но где возьмешь такую большую ступу?

Они переглянулись и засмеялись.

– Пакин, а ты никогда не хотел вернуться в город? – проговорила девушка. – Учиться, работать?

Парень подумал и сказал:

– Нет. Мне нравится лес.

– Сказочный лес, полный чудес и чудовищ. Слушай, а ты и правда веришь во все эти шаманские штуки?

– Элинэ исцелила твое тело и заставила твою душу вернуться, – спокойно и веско произнес парень.

– Моя душа никуда не уходила, Пакин, – возразила ему Дина. – Потому что никакой души не существует.

– Но ты видела низший мир. Ты сама рассказывала прабабушке.

– Я была больна и бредила. Все, что я видела, – всего лишь галлюцинации. Кошмарные сны.

Пакин задумался.

– Может быть, и так, – сказал он после размышлений.

Дину позабавил его рассудительный тон.

– Вижу, ты умеешь подвергать все сомнению, – проговорила она. – Наверное, этому тебя книги научили.

Дина поднялась на ноги, глубоко вздохнула и поморщилась от боли в ребрах. Пакин заметил это.

– Элинэ сказала, что твои кости уже срослись, – негромко произнес он.

– Да. Хотя все еще болят. – Дина усмехнулась. – И, наверное, будут теперь болеть всегда. Как у старушек – к непогоде.