Лигатура

Еще затемно собрались на причале Магаданского порта. Все ждали пароход, чтобы подработать при разгрузке. У меня уже был билет на пароход и удостоверение от Дальстроя. После освобождения в сорок шестом году я не имел возможности уехать с Колымы и работал в Дальстрое.

Вот что было в его удостоверении.

УДОСТОВЕРЕНИЕ

Министерство Внутренних Дел СССР

ГЛАВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ

СТРОИТЕЛЬСТВА НА ДАЛЬНЕМ

СЕВЕРЕ

ДАЛЬСТРОЙ

управление дор. строительства

22 ноября 1947 г.

№3381

выдано тов. Певзнер

Арону Менделевичу

в том, что он работал в ДАЛЬСТРОЕ с 27 сентября1946г.

по 18 ноября 1947г.

в должности РАБОЧЕГО

уволен из системы ДАЛЬСТРОЯ ст.44 п. «А»

КЗОТ и следует к месту жительства

В толпе мерзли бывшие заключенные, вольные, были и местные. Отдельно жались японцы с двумя конвоирами.

Обратным рейсом я надеялся добраться до порта Ванино. Дальше – домой, поездом из Хабаровска…

Больше до весны пароходов не будет.

Ближе к концу срока я работал в лагерных мастерских. Молотом я стучал с двенадцати лет, мог отковать иголку, знал кузнечную сварку.

Как-то зимой, еще на лесоповале, у меня украли нательную рубаху. Без белья на таком морозе – быстрая смерть. Пришлось идти к блатным – к концу войны в лагере их оставалось не так много, большинство умерло или было убито своими же за кражи хлебной пайки.

Рубаху мне к вечеру вернули.

А весной они пришли в кузницу…

Если до войны людей на Колыму привозили с избытком – в Ванино в трюмы пароходов набивали по несколько тысяч заключенных – то к сорок четвертому работать на приисках Дальстроя становилось уже некому.

Из первого этапа, с которым дед осенью тридцать девятого оказался в тайге, до весны из трехсот человек дожили меньше пятидесяти…

Он сам, не умея работать вполсилы, поначалу валил лес, перевыполняя норму. И получал за это 1200 грамм хлеба. Двойную пайку. Но через месяц такого «стахановского» труда уже не мог самостоятельно забраться на верхние нары…

Люди мерли тысячами.

И к концу войны в лагерном меню стали появляться полученные по ленд-лизу американские продукты. Тонкая белая мука, тушенка, сгущенное молоко…

Мяса мы не видели, но баланда им пахла. Белый же американский хлеб подействовал неожиданно – после привычного сырца колымские зэка недели на две приобрели запор.

– Ключ сделай, – на пару минут мне показали снятый со спящего кладовщика ключ.

Под утро мне принесли несколько пачек легкого, почему-то называемого «польским» табаку и банку консервов…

Больше воры о себе не напоминали, но, освободившись, я боялся не уехать. Вскройся недостача продуктов, и кузнеца потянули бы за собой.

В десять часов десять минут пароход «Генерал Ватутин», бывший американский Jay Cooke, спущенный на воду в июне сорок четвертого в Ричмонде и переданный СССР по ленд-лизу, подошел к кромке сплошного льда напротив причалов, метров за триста от них и начал делать разворот кормой к порту.

Замерзшие люди на причале оживились.

Пароход пришел в Нагаевскую бухту из Ванино, где шестнадцать дней стоял под загрузкой.

Мука, крупы, мясные консервы, сливочное масло, соль, табак, папиросы, махорка. Дизели, буровые машины, запчасти, узкоколейные платформы, радиолампы…

И взрывчатка. Аммонит, динафталит и тол.

Из восьми с половиной тысяч тонн груза – три тысячи триста тринадцать тон взрывчатых веществ. Их поместили в первый и второй трюмы и твиндеки носовой части парохода.

На соседнем Ванинском причале под загрузкой стоял пароход «Выборг», тоже бывший американский.

В числе прочих грузов было почти двести тонн ртути, серная, азотная, соляная и фосфорная кислота, карбид кальция, мышьяк, хлорная известь. Было и сто девяносто три тонны взрывсредств. Капсюли, детонаторы, детонирующий шнур…. Все в носовой части, в трюме номер один.

Ловись рыбка большая и маленькая….

Навигация заканчивалась. Обстановка в Нагаево быстро ухудшалась. Пароходы в Ванино грузили бригады заключенных, спешно, почти без охраны, в две смены.

«Выборг» загрузили на девять дней раньше, и он сразу взял курс на Магадан.

Ранним утром десятого декабря и «Генерал Ватутин», больше напоминавший пороховую бочку, покинул Ванинский порт…

В Нагаевской бухте оба парохода оказались рядом.

Во время разворота стотридцатиметровый «Генерал Ватутин», номер приписки к порту Владивосток девятьсот девяносто девять – легко перевернуть – ударился носом о кромку льда. Из носовой части повалил черный дым…

Через несколько минут на пароходе раздался небольшой взрыв. Левый борт в районе третьего трюма отвалился, стали видны шпангоуты. «Генерала Ватутина» начало сносить к пирсу, по направлению к груженому танкеру «Советская нефть».

В десять часов двадцать пять минут на пароходе произошел чудовищной силы второй взрыв…

Позднее, из числа команды никто живым обнаружен не будет. Не найдут водолазы и тел погибших.

Горящие обломки пароходов и десятиметровые ледяные волны накрыли Нагаевский порт. Начался пожар. Тринадцать очагов в порту и семь очагов торфяных пожаров на сопке. Сопку тушили четыре дня. Сначала пограничники и пожарные, позже семьсот японских военнопленных.

Для тушения пожара в порту был вызван весь гарнизон Магадана. Территория порта была завалена глыбами льда, пожарные машины не могли проехать. Лед растаскивали вручную.