Лихая шайка

На галерее появилась Лиза с револьвером в руке. Громко крича что-то, чего невозможно было расслышать за общей пальбой, она вскинула оружие и поймала на мушку темную фигуру на фоне окна. Спустила курок, но определить, попала она в кого-нибудь или нет, девушка не успела. Евстафий сбил ее с ног и повалил обратно в дверной проем. Сразу несколько пуль разнесли в щепки край косяка, где Лиза стояла секунду назад…

Мартынов понимал, что ему необходимо выиграть время. Как можно больше времени, позволив сестрам Вайсман и Короткопалому уйти потайным ходом. Но сколько он продержится так? Минуту? Две? Пять минут?..

– У-у, суки!

Заяц рванулся через всю комнату, вскочил на подоконник и трижды пальнул в темноту. Два ярких всполоха послужили ответом на его действия. Спрыгнуть по другую сторону и оказаться на улице, как он наверняка и рассчитывал, Заяц не успел. Его бежевый мятый сюртук обагрился кровью. Третья пуля вонзилась храпу в спину. Он словно поскользнулся на льду, взмахнул руками и повалился вперед, напоровшись плечом на торчащий из рамы рваный обломок стекла.

Мартынов молниеносно оценил ситуацию. Это был его шанс. Вернее, единственный шанс для Лизы и остальных, кто сейчас, как хотелось верить Арсению, уже продвигался по задуманному покойным Михайло Вайсманом туннелю прочь от Хитровки.

Мартынов поднялся, пальнул в сторону двери, не столько целясь, сколько для острастки, и по примеру Зайца бросился к окну. Подхватил обвисшее тело храпа и, выставив его щитом перед собой, встал на фоне оконного проема, широко расставив ноги. Грянули выстрелы. Арсений бросил на пули Зайца, а следом прыгнул и сам. Кувыркнулся через голову и покатился по грязной глинистой земле. Редкий низкий кустарник, худо ли, бедно ли, сумел скрыть его маневр. Арсений разогнулся и, перемахнув через ограду, бросился бежать в направлении Хитрова рынка.

– Это Мартынов! – послышался за спиной зычный рык. – Не дать ему уйти. Взять! Живым или мертвым!

Арсений узнал голос Пороховицкого. Но останавливаться не стал. Слева выросли две крупные фигуры жандармов. Мартынов выстрелил в одного из них. Кажется, попал. Во всяком случае, одна из теней, созданных светом тусклого уличного фонаря, исчезла. Из ближайшей подворотни появилось еще четверо. Путь к рынку был перекрыт. Не сбавляя хода, Мартынов свернул вправо и побежал теперь по Гатчинскому переулку. Сзади глухо стучали по булыжной мостовой сапоги жандармов. Арсений не смог сдержать улыбки. Шансы сестер Вайсман и Евстафия Короткопалого увеличивались с каждой секундой, которые тратили легавые на погоню за ним, как и шансы Крестового со Змеем, которые в скором времени непременно будут предупреждены…

До очередного ближайшего поворота оставалось не больше метра, когда за спиной Мартынова грохнул выстрел. Острая боль пронзила щиколотку. Арсений оступился, но сумел удержать равновесие. Нырнул в проулок и тяжело привалился к холодной мокрой стене. Поднял руку с оружием. Простреленная в щиколотке нога занемела. Мартынов не мог даже думать о том, чтобы перенести на нее вес тела. Все кончено…

Над левым ухом щелкнул взведенный курок. Мартынов резко повернул голову. Дуло «нагана» смотрело точно ему в лоб.

– Вот мы и встретились, сучонок.

Лицо говорившего подсвечивалось только бледной луной, наполовину скрытой за рваными облаками, но Арсению понадобилось бы куда меньшее количество света, чтобы узнать этого человека. Мартынов вспомнил и разбитый кровоточащий нос в «Континентале», и ряженную в ливрею фигуру при облаве в «Славянском базаре», и пылающее неприкрытой яростью лицо в кабинете Пороховицкого. Сейчас же Григорий Степанович криво усмехался, глядя в глаза Мартынову. Теперь он чувствовал свое превосходство.

– Господин Бондаренко! Очень приятно.

Арсений поднял свой «наган». Григорий Степанович не стушевался. Он лишь отступил на шаг назад, держа палец на спусковом крючке.

– Дуэль, господин Мартынов? – прищурился он.

Лунный свет отбрасывал блик на его большом носу.

Арсений тяжело выпустил воздух из легких. Это действительно напоминало дуэль. Причем ту самую, которая в прошлом стоила Мартынову его юнкерской карьеры. Только сейчас противник не предлагал ему разойтись по-мирному. На этот раз от решения самого Мартынова ничего не зависело…

Бондаренко спустил курок. Но выстрела не последовало. Его «наган» дал осечку. Пухлые губы Григория Степановича нервно дрогнули. И в ту же секунду выстрелил Мартынов. Пуля ударила Бондаренко в грудь. Его отбросило назад, и он грузно опрокинулся наземь. Мартынов опустил «наган» и попытался двинуться с места, тяжело подволакивая раненую ногу. Но только лишь попытался. Грубый удар в спину заставил его ткнуться лицом в мостовую. Кто-то поставил сапог на затылок поверженного. Однако Мартынов и не собирался оказывать никакого сопротивления.

– Он здесь, ваше благородие! – громко возвестил человек, чья нога покоилась на затылке Мартынова. – Я взял его. Держу на мушке.

Глава 17 Мы обязаны спасти его!

– Мы обязаны спасти его! – В голосе Лизы появились не присущие ей визгливые истеричные интонации.

Она нервно расхаживала по комнате, до хруста заламывая пальцы. Лицо девушки было покрыто мертвенной бледностью и на этом фоне покрасневшие от слез глаза смотрелись почти алыми.

– Что ты молчишь, Кеша?

Крестовый не поднял головы. Смяв очередную папиросу в пепельнице, он тут же прикурил новую.

О том, что Мартынов арестован и находится в руках департамента полиции, стало известно утром. А до этого момента еще теплилась смутная надежда, что Арсению удалось вырваться из оцепления. Но чуда не произошло. Хорошо еще, что Мартынов был жив. Пока жив. Крестовый и все остальные отлично понимали, какой приговор будет вынесен их товарищу после суда. По Хитровке уже ходили упорные слухи, что казнь Арсения Мартынова будет публичной. Обер-полицмейстер собирался устроить из этого самое настоящее представление.

Кеша скрипнул зубами. И как же так вышло, что именно вчера его не оказалось на малине? Не проведи он ночь в объятьих Агафьи, все могло сложиться иначе. И Поликарп, возможно, остался бы жив, и Мартынов был бы сейчас рядом. Крестовый знал, что принести себя в жертву системе должен был именно он. Он, а не кто-то другой. Но сделанного не воротишь.

Лиза просила спасти Мартынова. Нет, она даже не просила. Она требовала. Но тут Крестовый был бессилен. Подобный подвиг был не по силам даже ему. Спасти?.. Как? В случае с Капитолиной это удалось сделать, но повторить подобное не получится. При всем старании…