Лихорадка грез

Какое-то время мы ехали в тишине, каждый был погружен в собственные мысли. Я подозревала, что он все еще думал о неустойчивых МЭВах, а я стала думать о других вещах, волнуясь о предстоящей встрече с женщиной, к которой мы ехали.

После изматывающих событий прошлой ночи, я забралась в кровать только к восьми часам утра, и спала до тех пор, пока Бэрронс не заколотил в мою дверь в пять часов вечера.

Он сказал, что внизу меня ждет ши– видящая. Я натянула джинсы и рубашку и поспешила вниз, ожидая увидеть Дэни.

Это была Кэт, полная новых сведений. Они нашли женщину, которая могла бы с нами поговорить, которая могла бы рассказать нам об «ужасных происшествиях в аббатстве», случившихся двадцать два года назад. Они случайно наткнулись на нее, когда прочесывали окрестности в поисках выживших. Она отказалась покинуть свой дом. И не собиралась и близко подходить к «осквернителям нашей земли», настаивая на том, чтобы Грандмистрис о ней не говорили ни слова, или она навеки запечатает свои уста. Она размахивала зажатой в кулаке тростью, отлитой из чистого железа, и сказала, что она кое-что знает о Старейших и еще сказала, что «замечательно чувствует себя и сама по себе, так что валите отсюда по добру по здорову».

– Что она тебе сказала? – требовательно спросила я.

– Абсолютно ничегошеньки. Она потребовала, чтобы мы предъявили ей доказательства того, что мы не в сговоре с этими темными проклятыми бешеными даоин сидхе.

– Какие доказательства?

Кэт пожала плечами.

– Мне показалось, она имела в виду что-то Светлое. Мы подумали о Дэни и мече, но… – она запнулась, и я поняла ее опасения. Из нас двоих я внушала большее доверие, чем импульсивный подросток. – Похоже, что она боится того, что мы можем работать с Невидимыми. Но мне кажется, она совсем немного знает об эльфах.

Я рвалась пойти туда прямо сейчас.

Гораздо сложнее было убедить в этом Бэрронса. Он был твердо намерен не уходить далеко от хорошо защищенного магазина и собирался оставаться на своей территории, пока мы не разберемся с Гроссмейстером.

– Но мне надо разузнать о пророчестве, – настаивала я, – и обо всем, что связано с исчезновением Книги. Кто знает, что эта женщина может нам поведать?

– Мы знаем все, что нам нужно, – сказал он безразличным тоном, – у нас есть три камня из четырех и четверо друидов из пяти.

Я разинула рот от удивления.

– Те пятеро, что нам нужны – это Друиды? Пятеро – это люди? Что за черт? Неужели все, кроме меня, знают об этом пророчестве?

– Видимо, так и есть, – сухо сказал он, – Келтары, эти высокомерные ублюдки, верят в то, что они эти пятеро друидов: Дейгис, Драстен, Кейон, Кристофер и Кристиан. Но Кристиан пропал, а четвертый камень у В’лейна. Честно говоря, мисс Лейн, я думаю, что вы – та самая козырная карта, которая может побить все остальное. Я ставлю на вас.

К сожалению, я не была в этом так уверена. Я боялась, что в пророчестве есть что-то про меня и что это что-то отнюдь не хорошее. Но я не собиралась говорить ему об этом. Наоборот, я начала спорить, что будет ошибкой упустить возможность узнать о Книге все, что можно. А если эта женщина знала, как Книга пропала из аббатства, кто знал, что еще она могла бы рассказать нам?

– Привезите женщину сюда, – ответил он.

– Нет ни единого шанса, что она поедет, – проинформировала нас Кэт, – ее возраст равняется ее упрямству, сварливости и ярко выраженной склонностьи засыпать в мгновение ока.

Вот поэтому мы и были здесь, прокладывая себе путь вглубь графства Клэр. Где нас ждала девяносто семилетняя Нана О’Райли.

Раньше я уже видела небольшие фермерские домики, но этот точно получил бы главный приз среди прочих. В свете фар Хаммера он казался воплощением чьей-то фантазии. Покосившаяся дымовая каменная труба, соломенная крыша и мох, покрывший весь двор и сад, который летом будет изобиловать цветами и который украшали причудливые статуи и каменный фонтан в стиле Эшера [39] . А позади всего этого Атлантический океан отливал серебром в лунном свете, принося соленый бриз.

39

Мауриц Корнелис Эшер - нидерландский художник-график. Известен прежде всего своими концептуальными литографиями, гравюрами на дереве и металле, в которых он мастерски исследовал пластические аспекты понятий бесконечности и симметрии, а также особенности психологического восприятия сложных трехмерных объектов.

Здесь не было Теней. Периметр двора был хорошо защищен рунами. Когда мы переехали через первую защитную линию, я вздрогнула. А Бэрронс никак не отреагировал. Я внимательно за ним наблюдала с того момента, как наши фары высветили слабое серебристое сияние. Мне было любопытно, смогут ли эти охранные заклятья побеспокоить его. Он был просто образцом полного бесстрастия.

– Ты их хоть почувствовал? – спросила я раздраженно.

– Я знаю, что они там, – типичный для Бэрронса не-ответ.

– Твои татуировки защищают тебя?

– От многих вещей – да, от некоторых – нет, – еще один не-ответ.

Мы выбрались из машины и проложили себе путь к дверям по уложенной плиткой, но ужасно заросшей дорожке. Она была зеленая, разрисованная различными символами, среди которых безошибочно угадывался деформированный трилистник. Нана О’Райли знала о нашем ордене. Откуда?

Кэт открыла дверь, когда я постучала. Она поспешила в дом впереди нас, надеясь смягчить наш приход с помощью чая, свежей воды и корзинок с продуктами из города, привезенными для старушки.

Я всмотрелась в глубину дома. Повсюду горели свечи, и весело потрескивал огонь.

– Я сама открою дверь, сама. Чай, не померла еще! – Нана О’Райли оттолкнула Кэт. Ее седые волосы были заплетены в косу, которую она перекинула через плечо. Ее лицо было изборождено морщинами, как у старого капитана, который прожил на морском берегу почти целый век, и у нее не было зубов. Она одарила Бэрронса подслеповатым взглядом.

– Таким, как ты, тут не рады! – и с этими словами, она втащила меня внутрь и захлопнула дверь прямо перед носом Бэрронса.

– А каким таким? – спросила я, как только дверь закрылась.

Она глянула на меня так, будто я беспросветно тупая, чтобы оставаться в живых.

Кэт усадила старушку в кресло у камина и накинула ей на плечи старое стеганое одеяло, сшитое из различных лоскутов ткани с разнообразными узорами. Одеяло выглядело так, будто было сделано десятки лет назад из оставшихся лоскутов от одежды, из которой выросли ее дети.

– Я тоже хочу вас спросить, – с любопытством сказала Кэт, – что он за создание?