Лихой гимназист
Шрифт:
Учил нас пожилой, сутуловатый дворянин с вечно недовольным лицом и ожогами на тыльной стороне ладоней, которые можно было увидеть, когда тренер снимал перчатки. Человек этот нрав имел не то, чтобы суровый, но какой-то угрюмый и дикий. Он постоянно строил кислую, недовольную гримасу при виде нас, словно досадуя, что приходится иметь дело с «отсталыми». Вот и сегодня он нас встретил ворчанием и взглядом исподлобья.
Мы начали с упражнений на концентрацию воли, после чего тренер потребовал создать малое пламя. Само заклинание я, конечно, выучил, пока сидел в карцере, но были сомнения, что получится что-то путное. Раньше, по крайней
Ученики выстроились в шеренгу, и тренер начал вызывать нас по одному.
Первый гимназист встал лицом к каменной стене, расставил ладони и произнёс заклинание вслух, как и требовал тренер. Огонь не загорелся.
— Нет, нет, нет, — замотал головой тренер. — Вы произносите слова неправильно. Сколько можно вас учить?
Он попытался объяснить ученику, в чём ошибка, но это не помогло, и ученик был отправлен на место. Второй гимназист произнёс заклинание как надо, в воздухе между его ладонями появился небольшой огонёк и тут же погас. Это означало, парень плохо концентрировал волю в словах.
Следующим вышел Михаил. Созданный им огонь пылал ярче и дольше.
— Угу, допустимо, — буркнул тренер и позвал следующего.
Успехи класса оставляли желать лучшего. Из вышедших передо мной пятнадцати человек, только у половины получилось создать достаточно стабильное пламя. Тренер хмурился, вздыхал и укоризненно качал головой, словно сетуя на то, что вынужден учить таких неумех.
— Господа, — раздался над площадкой брюзжащий голос тренера, — ваши навыки очень и очень слабы. У многих из вас не хватает концентрации, а кое-кто даже слова не умеет произносить. Если за следующий месяц ситуация не изменится, некоторым из вас придётся вернуться в свои старые гимназии. Ладно, продолжим. Алексей Александрович, будьте любезны, — обратился он ко мне с нескрываемым скепсисом, — выйдите сюда и создайте малое пламя.
Я снял перчатки, вышел, настроился. Ожиданий больших не было. Просто вытянул перед собой руки и про себя, как привык, произнёс заученное заклинание, сосредоточив в словах волю.
Вдруг в лицо мне ударил жар, а в воздухе между ладонями заметался огонь. Он был странного чёрно-синего цвета, но горел стабильно и мощно, обдавая меня теплом. Я сосредоточился ещё сильнее, пламя стало расти, закручиваясь спиралью в некое подобие сферы. Гимназисты зашептались.
— Стоп, хватит, — приказал тренер, и я прекратил концентрировать волю. Пламя исчезло.
— Весьма удовлетворительно, — произнёс он сухо, но слова эти были высшей похвалой из всего, что наш класс слышал за сегодняшний день. — Но почему такой цвет? Вы какое заклинание произнесли? Скажите вслух, как должно.
Я повторил вслух — между моих рук снова загорелся чёрный огонь.
— Угу, — кивнул он. — Любопытно… Ладно, не задерживаемся. Следующий. Сергей Владимирович, пройдите, пожалуйста, на позицию.
Вышел Галатов. У него проблем с созданием огня не было.
Когда прозвенел колокол, гимназисты веренице синих кителей потянулись к выходу со двора, меня же тренер подозвал к себе.
— Знаете, Алексей Александрович, — произнёс он чуть менее брюзжащим, чем обычно, тоном, — вы делаете успехи. Два месяца отдыха, кажется, пошли вам на пользу. Если и дальше продолжите показывать достойный результат, я поставлю вопрос о переводе вас в класс со стандартной программой. Единственное, что меня пока смущает — цвет вашего пламени. Это… кхм… весьма необычное явление.
—
Мой настоящий дар — чары тёмной стихии, — сказал я, — возможно, это и повлияло на цвет огня.— Тогда я не понимаю, почему вас не отдали в первую гимназию.
— А там учат чарам тёмной стихии?
— Да. Насколько мне ведомо, это единственное заведение в Петербурге, где обучают сему ремеслу.
— Отец боится, что тёмные чары навредят мне, — объяснил я, — поэтому я здесь.
— Хм, — тренер нахмурился. — Прискорбно слышать. Я принял решение увеличить для вас количество практических часов. Следующее занятие жду вас здесь, на площадке. Будем работать, с тем, что есть.
Новость была хорошая. Вдобавок к чарам тёмной стихии я каким-то образом получил способность создавать заклинания огня, и им меня даже собираются учить.
Когда вернулся к своему классу, поймал много завистливых взглядом. Мои фокусы с чёрным огнём впечатлили всех, ведь класс был «отсталым», и способности большинства парней находились в зачаточном состоянии. Опять понеслись расспросы, но тут уж я ничего не мог ответить вразумительного. Ведь даже тренер не понимал, как это работает.
После уроков я попросил Сергея и Михаила рассказать, как тут обстоят дела со съёмом жилья. К сожалению, оба мои приятеля были малосведущи в данной теме. Сергей жил с родителями в большущей десятикомнатной квартире, да и Михаил никогда не имел дела с арендой. Но что знали, парни рассказали.
Как оказалось, жильё в Петербурге арендовали все поголовно, начиная от высокопоставленных чиновников, заканчивая простыми работягами. Но если первые снимали огромные квартиры по десять и больше комнат, то последние, по словам Михаила, который слышал кое-что о быте простого народа от брата-студента, ютились в каморках по несколько человек.
Почти все жилые дома города находились в собственности относительно небольшого числа владельцев. Дома такие назывались доходными и строились специально под аренду. Данный бизнес, по уверению Михаила, был весьма прибыльным, и я взял это себе не заметку. Конечно же, сейчас я не имел таких средств, но снять небольшую квартирку мог без напряга. Так, например, Галатовы арендовали десять комнат почти за четыре тысячи рублей в год, но мне такая площадь не требовалась, а значит, выйдет в разы дешевле.
Оставалось только найти подходящий вариант. Хотелось поближе, чтобы не тратить время и деньги на проезд, но гимназия наша располагалась недалеко от стрелки Васильевского острова, то есть фактически в центре города, и жильё тут стоило дорого. Михаил сказал, что надо искать на окраине, за семнадцатой линией или в окрестностях Балтийского завода, где селились рабочие. Туда-то я и решил отправиться.
В этот день я не пошёл искать жильё, надо было учить уроки, да и погода стояла дождливая. Однако переселиться из этой казармы в место более удобное я намеревался до конца недели.
Вечером опять ужинал с парнями из своей комнаты. Даже в столовую не пошёл. Казённая пища аппетита у меня не вызывала.
— Кормят здесь скверно, — согласился Ушаков, когда я озвучил данную проблему. — Поэтому мы с ребятами покупаем еду вскладчину. Так что думайте. Можете внизу ужинать, можете — здесь. На чай и на закуски в месяц выходит четыре рубля. Не жируем, разумеется, но всё лучше, чем казённые щи хлебать.
— Неплохо, — одобрил я, — но на этой неделе я намерен перебраться на новое место. Надолго здесь не задержусь.