Лихой гимназист

— И при этом среди ваших знакомых нет заклинателей тёмной стихии?

— Это редкий талант, а умение качественно усиливать предметы — и подавно. Поэтому я и готова вам платить. Вчера вы сказали Долгоруковы, что берёте по два рубля за пулю, верно? Что ж, давайте договоримся вот как. За партию в триста пуль заплачу двести рублей серебром. Такое вас устроит?

— Вполне, — ответил я. Это было даже больше, чем я запросил.

— Я рада, что мы пришли к согласию. Надеюсь, впереди нас с вами ждёт много интересных дел.

Не знаю, какие дела подразумевала Анабель, но пока наше сотрудничество действительно сулило выгоду. Заказ на пули плюс четыре сотни от Долгорукова — уже кое-что. Ещё бы Трубецкой объявился со взрывчаткой… Но от него вестей по-прежнему не было.

Следующее приглашение на чай я получил во вторник. И опять мы почти не касались дел, Анабель даже не спросила, как дела у Долгорукова — видимо, и без меня знала. За окном шёл дождь, мы поговорили немного на отвлечённые темы, после чего Анабель предложила сыграть в шахматы. В соседней комнате находились ламберный столик и стол с шахматной доской. Там-то мы и просидели весь вечер.

Партию мы не закончили. Было поздно и, сославшись на то, что мне надо домой, я покинул особняк. Договорились продолжить игру в пятницу вечером.

Анабель даже не собиралась отставать от меня. Как и предупреждал Хаос, она втиралась ко мне в доверие. Вот только зачем? Хотела использовать мои способности? Или желала получить в будущем связи в священной страже, куда, как она считала, меня устроят?

В пятницу вечером Анабель опять встретила меня в гостиной с малиновыми обоями. Она читала книгу, сидя в кресле, а когда я вошёл, отложила её. На столе, как всегда, стояли заварной чайник, чашки и угощения.

— Сегодня я позвала вас не просто так, — Анабель поднялась, подошла к шкафу и открыла ящик. — Имеется одно дельце.

Она кинула на стол открытый конверт:

— Голову этого человека оценили в три тысячи рублей.

— Важная персона, видимо, — я сел в кресло и достал из конверта письмо, не понимая, почему Анабель ведёт дело в открытую. Судя по сумме, убрать требовалось кого-то влиятельного.

— Платят, как за высокопоставленного чиновника, — она устроилась на диване напротив меня. — Вот только это не чиновник.

Я развернул бумагу и пробежал её взглядом. Первое, что бросилось в глаза — мои имя и фамилия.

Глава 23

Я вопросительно посмотрел на Анабель.

— Иногда жизнь поворачивается интересным ракурсом, — произнесла она.

— Кто меня заказал?

— Обычно лица, делающие подобные заказы, предпочитают себя не выдавать. Может быть, вы лучше знаете, кто мог пойти на такой шаг?

— Надо подумать.

Ещё раз прочитал письмо. Почерк казался знакомым, вот только я никак не мог вспомнить, где его видел. Разумеется, в этом мире у меня были враги. Я ликвидировал заводчика, порешил Оглоблю с двумя его подручными, унизил Гуссаковского и его друзей. Но про первые два случая мало не знал, так что месть исключалась, а Гуссаковский вряд ли бы нашёл три тысячи на заказное убийство.

Я внимательно посмотрел на Анабель, сосредотачиваясь на внутренней силе. А не она ли меня убить сейчас хочет? Слишком уж её игра оставляет много вопросов.

— Подумайте, а я дам пищу для размышлений, — сказала она. — Смит сказал, что конверт принёс лакей лет пятидесяти, лысоватый, невысокого роста. Лакей этот что-то блеял, но ничего по существу не говорил. В конверте лежали письмо и задаток в одну тысячу рублей.

— Почему он решили, что это лакей?

— Смит лакеев за версту чует. По правде говоря, меня огорчил этот заказ. Я не собиралась его брать, но и деньги отдавать не желаю, хоть для меня сумму невелика. Вот и подумала… Мы же друзья, верно? А друзья должны помогать друг другу.

— Это хорошая идея, — я продолжал испытывающе глядеть на Анабель, стараясь понять её коварный замысел.

— Ну так поможем же. Деньги останутся при мне, а вы разберётесь со своими проблемами, и нам обоим будет хорошо.

— Понять бы только, от кого эти проблемы исходят.

— Смит отправил человека понаблюдать за тем лакеем. Мы часто так делаем. Информация о заказчике лишней никогда не бывает. Лакей поехал на дымном вагоне до Автово, а затем сел на извозчика — дальше проследить не удалось. Однако направление, где искать, мы знаем.

— В Автово, значит… — я хмыкнул, начиная понимать ситуацию.

— Похоже, вы чем-то насолили вашей родне… или соседям, — Анабель улыбнулась.

Естественно, она знала, где живёт моя семья, иначе и быть не могло.

А я ушам поверить не мог. Неужели у бати совсем крыша поехала? Моё желание устранить его вполне естественно: он-то для меня никто, очередной человек, создающий проблемы. А последнее время я и вовсе о нём забыл. Деньги потекли пусть не рекой, но, по крайней мере, довольно широким ручьём, и половина родительского особняка с кучей долгов в придачу, что достанутся мне в наследство в случае смерти бати, вовсе не стоили усилий, которые придётся затратить на его устранение, и рисков, с этим связанных. Но желание отца убить собственного сына из-за того, что тот приказа не послушался, было выше моего понимания. Батя и так обещал оставить меня без наследства. Ему мало что ли?

Впрочем, сейчас эти рассуждения не имели смысла. Теперь, как ни крути, батю устранить я просто обязан. Этот человек начал создавать слишком большие проблемы.

— Надеюсь, у вас не возникнет проблем? — уточнила Анабель.

— Не возникнет, — ответил я.

— Славно. А теперь можно и партию доиграть, что скажете?

— Не сегодня. Мне надо многое обдумать.

— Понимаю. Значит, доиграем при следующей нашей встрече, когда вы обдумаете всё, что нужно.

Я снова с подозрением посмотрел на Баронессу. Она вела какую-то хитрую игру, вот только какую? Может, сама написала письмо? От этих архонтов всего можно ожидать. Но какой ей смысл убивать моего отца? Да и о нашей ссоре она едва ли могла узнать.

Взглянув на листок ещё раз, я вспомнил, где видел этот почерк: в сопроводительном письме, которое отец отправил со мной в гимназию. Значит, точно он.

В субботу я поехал к родовому особняку в Автово. Надо было понять, чем сейчас занимается отец, и каким образом организовать убийство, чтобы ко мне не возникло вопросов. Пока вертелась только одна мысль: инсценировать ограбление. Возможно, даже придётся действовать чужими руками, чтобы отвести от себя подозрения. На этот раз задачка выдалась воистину сложной.

С раннего утра я, переодевшись в «рабочий» сюртук и фуражку, в ожидании отцовского экипажа бродил по дороге, ведущей через центр посёлка. Батя должен был отправиться утром на службу, но время шло, часовая стрелка подбиралась к десяти, а карета так и не выехала из ворот дома.

Я уже подумал, что надо переставать шататься по посёлку. Делегировать наблюдение за домом стоило кому-нибудь другому, например, уличной шпане, заплатив ей пару рублей. Однако вскоре я отказался от этой мысли.

После обеда из дома вышел Емельян, одетый не в лакейскую ливрею, а в штатский наряд. Он отправился к центру посёлка — вероятно, по какому-нибудь очередному поручению.