Лиловый (Ii)

Тот кивнул и остался стоять; бездушный вернулся к работе. Он был невозмутимым и похожим чем-то на машину, какие окружали его: неуклюжие, большие и черные. На его крупном лице были следы то ли сажи, то ли чего-то такого, из карманов комбинезона высовывались грязные тряпки и какие-то железки.

– - Ты заменил ту трубу, Яган?
– - спросил его Фальер.

– - Да, -- ответил тот.
– - И котел тоже.

Наследник помолча, следя за руками Ягана. Бездушный выглядел неповоротливым, но пальцы его двигались с необычайным проворством, ухищряясь ловко держать крошечные гайки.

– - Тебе нравится твоя работа?

Это заставило его остановиться; Яган поднял крупную по-львиному голову и будто задумался, а Фальер смотрел на него и с внутренней улыбкой понял, что бездушный почуял подвох в вопросе и пытается подобрать стратегически верный ответ.

– - Ну, мне нравится работать в Централе, -- потом сказал Яган.
– - Тут тихо и нет надзирателей. И отопительная система несложная, хуже было работать с машинами в текстильном цехе.

– - Ясно, -- кивнул Фальер и покинул подвал.

Уже поднимаясь по лестнице, он почти удивленно осознал, что ответ бездушного оказался едва ли не хитрее вопроса; на вид такой неповоротливый и туповатый Яган верно уловил то, на чем его хотели поймать. Если б он сказал, что работа ему нравится, -- он бы признал, что ему нравится работать с техникой. Сказать, что не нравится, тоже означало оступиться и потерять хорошее место.

Фальер остановился в одном из холлов дворца перед большой картиной, на которой был изображен Арлен в лохмотьях, стоящий на берегу реки. Пронзительные светлые глаза полубога смотрели на Наследника. Тот потер подбородок.

И вот среди них стали появляться такие хитрецы, подумал он.

Железо оскверняет.

***

Ее вызвали к управляющему утром, когда Уло не было дома; Нина страшно перепугалась, не понимая, по какой причине ею могли заинтересоваться, но не могла не пойти. Бледная, с дрожащими руками, она вошла в кабинет управляющего и обнаружила, что тот не один.

Незнакомый толстый человек с пронзительным взглядом стоял у окна, заложив руки за спину. Когда она вошла, он обернулся и сразу посмотрел на нее, заставив ее попятиться.

– - Заходи, заходи, -- сказал ей управляющий, который не раз бил ее по лицу, и в его голосе сегодня была почти что отеческая ласка.
– - Не бойся.

Нине ничего не оставалось. Она шагнула вперед, опустив глаза, и принялась судорожно мять подол юбки. Человек, стоящий у окна, явно был аристократом: он был так красиво одет, и на его блестящих лакированных ботинках не было и пылинки, будто он прилетел сюда по воздуху.

– - Это Нина, -- сообщил ему управляющий.
– - Женщина, которая с ним живет.

Сердце у нее екнуло и провалилось в желудок. Значит, до нее им нет особого дела! Им что-то нужно от Уло.

– - Миловидная, -- благожелательно сказал незнакомый аристократ.
– - Не беспокойся, я не сделаю тебе ничего дурного. Даже наоборот, ха-ха. Ты ведь наверняка мечтаешь попасть в Централ? Я мог бы подыскать тебе теплое местечко.

Нина молчала.

– - Этот Уло, -- резче произнес он.
– - Он явился с севера, и никто ничего о нем толком не знает. Ответь мне честно: водятся за ним какие-нибудь странности?

– - Почему вы спрашиваете?
– - еле слышно сказала она. Ладони вспотели, и Нина не заметила, что вцепилась пальцами в грубую ткань юбки со всей силы. Попасть в Централ! Быть прислугой в одном из домов аристократов! Быть может, даже своими глазами увидеть Наследника...

– - Мы проверяем всех подозрительных, -- был ответ.
– - Не беспокойся, тебе ничего не сделают. Ну? Может быть, он уходит куда-нибудь по ночам? Или у него есть какие-нибудь странные вещи?

У Нины пересохло в горле; когда она открыла рот, у нее не сразу получилось издать звук.

– - Нет, -- сказала Нина.
– - Уло очень хороший и заботливый. По ночам он всегда спит рядом со мной. Все свое свободное время он работает, потому что нам очень нужны деньги, ведь меня уволили.

Они переглянулись. Нина почувствовала, как внутри у нее все дрожит: она знала уже, что они сейчас сделают с ней.

И они сделали; холодные глаза незнакомого аристократа уставились на нее, будто проникая до дна, и ноги у Нины едва не подкосились, она ничего так не хотела, как рассказать ему всю правду. Она набрала воздуха в легкие, слова рвались из нее, а чужие глаза выманивали их, пытались вытащить, как рыбу на крючке.

– - Он ведь ничего плохого не сделал, -- произнесла она побелевшими губами.
– - Он не ворует и очень старается на работе. Нам нужны деньги, правда, но Уло честный и никогда не будет воровать.

Крючок вдруг отпустил ее.

– - Ладно, -- с видимым неудовольствием сказал аристократ.
– - Видно, это правда. Пошла вон отсюда, замарашка.

Она вышла из кабинета на негнущихся ногах. Ей отчаянно хотелось кинуться в цех, где работал Уло, и обо всем рассказать ему, предупредить его; но она заставила себя идти домой.

– - Ты чего такая бледная, -- спросил ее старый часовщик, сидевший с работой у окна. Нина помотала головой и, не ответив, поднялась на свой этаж. Там она достала банку из-под чая, спрятанную в шкафчике, и бросила ее в очаг; банка, как назло, никак не хотела ни гореть, ни плавиться, но наконец пламя взяло свое, и она закоптилась в достаточной степени, чтоб уже нельзя было разобрать надписей.

Нина все не находила себе места в тот день и металась по комнатам, -- избавиться от таинственной коробочки в конденсаторах она не смела, -- но вот наконец ее напряженные уши уловили тяжелые шаги на лестнице, дверь открылась, и вошел Уло. Она тут же бросилась к нему.

– - Что с тобой?
– - спросил он. Она только смотрела на него круглыми черными глазами, и губы у нее дрожали. С трудом она взяла себя в руки.

– - Меня вызывали к управляющему, -- пояснила она.

– - Зачем это? Неужели предлагали работу?

– - Нет, -- возразила Нина.
– - Из-за тебя.

Его лицо никак не изменилось.

– - Ведь ты...
– - начала она, осеклась; страх не давал ей договорить, но она все-таки набралась смелости и закончила: -- ты не бездушный. Ты не анвинит, ты не с этой планеты родом.