Лиловый (Ii)
Шрифт:
– - Не знаю, -- Леарза пожал плечами.
– - Наверное, он все-таки поддался мне. Я на самом деле не думал, что у меня получится сбить его с ног, он значительно тяжелее и выше меня.
– - ...Я так боялась, что он... причинит тебе вред, -- сказала Волтайр, спустилась с крыльца и подошла к Леарзе; ее теплые руки принялись отряхивать его расстегнутую куртку.
– - Я подозреваю, все эти разговоры про тренировку и разминку были лишь предлогом.
– - По крайней мере, он еще не предложил тебе опять перестать общаться?
– - Нет. Это было бы уж совсем глупо, -- она коротко улыбнулась.
– -
Леарза попытался представить себе, если б Джарван выжила и ей было семнадцать, и если бы у нее появился ухажер; получилось не очень, у семнадцатилетней Джарван в его воображении упорно было лицо маленькой девочки, а ухажер и вовсе никак не появлялся.
– - Не понимаю я его, -- пробормотал он.
– - Ну и ладно, -- мирно сказала Волтайр и заправила ему волосы за уши.
– - Бел отправится на Анвин и там увлечется своей работой, и позабудет о нас. Кто знает, что будет, когда он вернется.
– - И спустя сколько лет, -- заметил Леарза.
– - Они же опять собираются только наблюдать исподтишка.
Волтайр пожала плечами.
– - Не знаю.
***
Под утро темнота бывает гуще всего; звезды заволокло тучами, несшими в себе снег, и яблони в саду казались мрачными черными призраками, беспомощно раскинувшими руки. Усадьба была окутана первобытной тишиной, и первые серебристые звезды уже падали с неба, блестя в свете фонарей. Из окна на кухне открывалась молчаливая сказочная картина.
Он стоял спиной к двери, уже в куртке, в тяжелых сапогах, и на стуле валялся собранный рюкзак, а он натягивал на руки перчатки. Дверь открылась; он не обернулся, так и смотрел в окно. На кухне царила почти полная темнота, лишь одна маленькая лампочка светилась над столом.
– - Хотел уйти, не попрощавшись?
– - чуть дрогнувшим голосом спросила его Волтайр.
– - Кто знает, когда ты вернешься.
– - И вернусь ли, -- буркнул Бел. Она подошла к нему и заглянула в его лицо, по-прежнему напоминавшее маску.
– - Не говори глупостей.
Он промолчал. Так они и стояли в тишине, глядя друг на друга; Волтайр пришлось задрать голову. Потом вдруг он поднял руку и осторожно поправил выбившуюся прядку ее волос. Его выражение не изменилось, но один этот короткий жест сказал о многом; Волтайр вздохнула и поймала его руку в перчатке.
– - Ты ведь не откажешься со мной разговаривать из-за него?
– - спросила она.
– - Нет, -- сказал Бел.
– - Но какие у тебя планы насчет него?
– - Никаких, -- она пожала плечами.
– - Я ведь уже не маленькая девочка, Бел. Сейчас нас тянет друг к другу, потому что мы оба... потерянные в этой жизни. Но потом пройдет. Кто знает, может, ты вернешься домой и уже не застанешь его здесь. Но я буду тебя ждать.
Он опустил голову.
– - Я прошу тебя, будь осторожней с ним.
– - Отчего?
– - Он опасен.
– - Бел, -- немного сердито сказала она.
– - Я не шучу. Ты сама не понимаешь, насколько он опасен, Волтайр. Я навидался. Его одиннадцатилетняя сестра, сойдя с ума, убила младшего брата и деда. Если это случится с ним самим...
– - Так ты действительно убил его сестру.
– - Я должен
был это сделать.– - И отчего только он не ненавидит тебя за это.
– - Отчасти потому я и забрал его с Руоса, -- сказал Бел.
– - Он больше руководствовался логикой, чем любой другой руосец. Мне показалось, что он похож на нас. Но все-таки это не так. Я думал, если он, по их меркам, атавистичен, темное бессознательное его племени не настигнет его. Я ошибся.
Она стиснула его ладонь.
– - Ты хочешь сказать, рано или поздно он тоже...
– - Скорее всего, -- подтвердил Морвейн.
– - Поэтому будь осторожна. Тебе не совладать с ним, если он взбесится.
Волтайр молчала.
– - Поговори с профессором Квинном, -- добавил он.
– - Вместе вы придумаете, что лучше сделать. И...
– - Тогда для чего ты убегаешь, Бел?
– - резко спросила она. Он осекся и посмотрел на нее с мукой во взгляде.
– - Я слабак, -- потом честно признался он.
– - Не хочу, не могу смотреть, как спасенный мной человек погибнет. ...Я только боюсь за тебя.
Волтайр решительно обхватила его руку обеими ладонями и пожала ее.
– - Не надо, -- сказала она.
– - Я со всем справлюсь.
Он молча обнял ее и прижал к себе с такой силой, что она потеряла дыхание. Так они и стояли, и снег медленно кружился за окном; Морвейн закрыл глаза, и на его лице впервые за долгие годы было написано живое страдание. Волтайр смотрела прямо перед собой, хоть ей и не было видно ничего, кроме его куртки.
Так было всю жизнь, подумала она с внутренней улыбкой. Бел казался таким большим и сильным и всегда оберегал ее, гонял ее ухажеров, но на самом деле она, маленькая и хрупкая с виду, была его защитником и добрым духом. Бел был неуравновешенным, и только ей порой удавалось привести его в чувство, потому что за ее нежной женственной улыбкой, в ее холодных глазах всегда было ровное спокойствие.
Наконец она мягко пихнула его в грудь и прошептала:
– - Иди.
И он молча отпустил ее, в последний раз заглянул в ее круглое лицо. Волтайр улыбнулась ему. Бел кивнул, будто сам себе, и вышел в темноту.
Она вздохнула; ее лицо приобрело почти что безжизненное выражение: все ее эмоции в это время были заперты глубоко внутри. Она еще видела, как его черный силуэт удаляется в безмолвии зимы, потом выключила свет на кухне и пошла в спальню.
В окна спальни проникал один из фонарей, но достигал лишь потолка, откуда отражался и еле заметным, призрачным светом озарял спящего руосца. Во сне Леарза еще сильнее напоминал ей маленького мальчишку, его темно-русые волосы разметались по подушке, закрывая лицо.
"Трудно поверить, что он пережил гибель всех своих родных и близких, -- подумала Волтайр, забираясь в постель с другой стороны. Леарза завозился и повернулся на другой бок, так и не проснувшись, обхватил ее за пояс и привлек к себе.
– - Если он все же не сошел с ума после такого... Бел, как обычно, преувеличивает".
***
Холодная бескрайняя равнина перед глазами.
Пожухшая серая трава покрыта тонким слоем снега. Небо белое, настолько белое, что режет взгляд. Холод пронизывает насквозь, он вездесущ и убийственен.