Лиловый шар

Пацаны переглянулись, как будто услышали что-то, что они услышать не ожидали.

– На суде-е? – протянул неуверенно один из них. – Вы же говорили, что это только на полчаса.

– Если уж взялись выполнять свой гражданский долг, так выполняйте до конца, – недобрым давящим тоном произнёс уставившийся на них Шадрин. – Или всё-таки протокол оформить? За мелкое хулиганство?

Пацаны молча переминались с ноги на ногу, потом по очереди расписались.

– Забирайте паспорта и свободны, – коротко сказал капитан. – Валера, проводи их. А то ещё заблудятся. Телефоны им верни. Ну а вы, – обернулся он к Сергею, – вы остаётесь здесь. Сейчас отправим найденное у вас вещество на исследование, а там как повернётся…

– А как может повернуться? – хрипло произнёс, помотав головой, Сергей.

– А это уж какой вес у вещества будет. Может повернуться следователем, а может – дознавателем.

– Мужики, – взмолился Сергей, – скажите толком, что вам от меня нужно? Кому я дорогу перешёл? Это же не моё, вы сами знаете.

– Да ничего мне от тебя не нужно, – устало дёрнул плечом Шадрин. – И насчёт «не твоё» – это ещё бабка надвое сказала. Хочешь верь, хочешь не верь, а ничего мы тебе не подкидывали, – он встал и прошёл к выходу из кабинета. – Наручники на него оденьте, – бросил он.

– Куда его? – спросил «цыган». – В отдел?

– Нет, пожалуй, – Шадрин задумчиво потёр подбородок. – Сказали отработать как можно быстрее. Вот что, Валера, – обратился он к вернувшемуся оперативнику, – бери пакет и дуй быстро к экспертам. Скажи – личное распоряжение, пусть всё отложат и сделают вне очереди. Тут крупняк, и на глаз видно. Одна нога здесь, другая там. А ты, – обратился он к «цыгану», – посиди тут с ним. Военный бывший как-никак, кто знает, чему их там учили.

– Откуда вы знаете, что я военный? – перебил его Сергей. – Кто сказал отработать меня как можно быстрее?

Не ответив на вопрос, капитан молча подошёл к платяному шкафу, открыл его и с усилием достал оттуда гимнастическую гирю. Так же молча он поставил её у ноги оторопевшего Сергея. Посмеивающийся Валера ловким движением застегнул один наручник у него на запястье, а второй на рукоятке гири.

– Отдыхай! – сказал он, скалясь во все тридцать три зуба. – С такой не убежишь.

Гиря была двадцатичетырёхкилограммовая. Действительно, с такой не убежишь.

***

Следователь так неподдельно искренне обрадовался приходу адвоката, что со стороны могло показаться, что тот приходится ему родным братом. Или отцом, судя по возрасту обоих.

В пакетике вещества обнаружилось «в особо крупном размере». Сообщивший Сергею эту радостную новость Ильгар (таким странным именем, оказывается, звали «цыгана»), после этих слов многозначительно поднял палец вверх.

– Хорошее раскрытие, – пояснил он, – и как раз в начале месяца. Ещё и разогнаться не успели, а тут такой подарок. Хоть поспокойнее потом будем… И начальство отметит.

Сергею плевать было на его начальство, он ломал голову над тем, как пакетик мог оказаться в его одежде. Когда его «принимали» у квартиры, шарили по карманам добротно, но во внутренний вроде никто не залезал, по крайней мере, он этого не помнил. Но и в кабинете проводивший досмотр Ильгар в карман ничего положить не мог. Руки у него были пустые – в этом Сергей мог поклясться. Нужно было быть фокусником уровня Акопяна, чтобы провернуть такое – в присутствии шестерых человек незаметно достать из рукава пакет, сунуть в карман, а потом извлечь оттуда на глазах зрителей. Но как-то эта дрянь у него всё-таки оказалось. Он крутил в голове разные варианты, но толкового объяснения так и не находил. Сдавшись, он снова попросил разрешения позвонить. На часах уже было четыре ночи, и Михеев такому позднему звонку бы явно не обрадовался, но, выслушав, помог бы. Восемь лет в одном гарнизоне службу несли как-никак… И кто виноват в том, что судьба раскидала двух бравых артиллеристов в разные стороны: один уехал в Питер и сделал там хорошую карьеру в штабе Северо-Западного округа, заматерел, оброс знакомыми и связями. А второй… Второй так и не поднялся выше майора, вылетел со службы как пробка из бутылки, развёлся с женой, тоже поехал в Питер, да так никуда кроме Балтийского завода приткнуться не смог. Да и то хорошо, платили по крайней мере нормально, квартиру купил…

На его просьбу о звонке дремавший Ильгар ожидаемо не отреагировал. При повторном обращении недовольно заворчал и пояснил, что звонить можно только адвокату. И то через его руки. «Как так?» – не понял Сергей. «Если есть адвокат, называешь его имя, я на твоих глазах с твоего телефона его набираю и говорю, чтобы приехал, – растолковал молодой оперативник. – Потом с другими общаешься через него». «А если адвоката нет?» «Вызовут дежурного. Жди. Может, ты приколист и толчёный мел с собой таскаешь. Хотя нам такие пока не попадались». И Сергей стал ждать.

Гражданский человек или не нюхавший училища «пиджак» на его месте начал бы качать права, возмущаться произволом, протестовать против прикованной к запястью гири. Нарочно проситься в туалет, чтобы мент повозился с наручниками, а не дремал за столом. Умом Сергей понимал, что, наверное, так и стоило поступать, его спокойствие могли счесть за признание вины. Однако что-то мешало. Армейское воспитание и служба всегда оставляют на человеке отпечаток. Побывав некогда частью большой отлаженной машины, поневоле проникаешься ощущением принадлежности к некой касте. Которое (ощущение это) определяет поведение человека на всю оставшуюся жизнь. Ну не мог он опуститься до базарной истерики, воплей и размахивания неприкованной рукой. Он был офицером и остался им в душе, хотя старый китель и пылился безвылазно дома в шкафу долгие годы. И вдвойне стыдно было вести себя по-бабьи перед такими же, не офицерами, но хотя бы в обиходе именующимися так. (Примечание: ни в одном нормативном акте, регулирующем деятельность полиции, вы не найдёте слова «офицер». Полицейские именуются «сотрудниками органов внутренних дел со специальными званиями и знаками различия»). Просто перед мужиками, наконец.

В туалет он всё-таки попросился, и его отвели, отомкнув гирю от запястья. Помочившись в унитаз на глазах стоявшего в дверях Ильгара, он спустил воду и тщательно вымыл руки. Санузел не блистал итальянской сантехникой, как в каком-нибудь отеле «Хилтон», но выглядел добротно. «И кто только убирает у них? – подумал он, выходя. – Не сами же моют. У уборщика, наверное, есть какой-то допуск, простого человека сюда с улицы не возьмут, в кабинетах секретная документация как-никак».

К утру ожидание наконец закончилось. Привезли результаты исследования, вызвали следователя. Следователь оказался молодым парнем в звании старшего лейтенанта, со слегка раскосыми глазами и анекдотично густыми бровями, сросшимися над переносицей. Под мышкой он держал большую круглую фуражку с синим околышем, а на его груди на кителе висел странный, до этого никогда не виданный Сергеем нагрудный знак – синий эмалевый крест с российским гербом в белом ромбе. Недолго переговорив о чём-то в коридоре с Валерой (дверь в кабинет, где сидел Сергей, перед этим прикрыли), он положил фуражку на сейф и сел за стол, за которым ранее сидел Шадрин, а после него цыганистый Ильгар. Пробормотав что-то по поводу отсутствующей мышки, он вставил в торец ноутбука флешку. После этого просмотрел странички паспорта Сергея, потом начал листать тоненькую стопку бумаг, среди которых Сергей заметил неподписанный им протокол. Долистав до конца, старлей углубился в ноутбук, барабаня пальцем по тачпаду и близоруко щурясь. Молчание затягивалось.

– Вы следователь? – спросил его Сергей, чтобы хоть как-то начать разговор. Ранее в такие ситуации он не попадал и понятия не имел, как ему себя вести.

Бровастый моргнул, как будто Сергей поинтересовался – не инопланетянин ли он. Оторвавшись от монитора, он внимательно и несколько смущённо посмотрел на Сергея.

– Да. Дежурный. У вас свой адвокат есть?

– Нет, – честно ответил Сергей. – Но у меня есть знакомые, которые могут посоветовать, что мне делать. Если дадите мне позвонить…

– Не позволяется, – вздохнул следователь, и в его словах почувствовалась неуверенность, как будто он только что солгал и сам испугался этого. – Если нет адвоката, вызовем дежурного.

– Это заранее надо было делать, – сказал появившийся в дверном проёме Шадрин. Капитан выглядел невыспавшимся и изрядно раздражённым. – С самого начала тебе сказали, что нет у него адвоката.

– Бывает, что вызовешь дежурного, а приедешь – тут уже по соглашению адвокат нарисовался, – примирительно сказал следователь. – Ничего, сейчас позвоню Евгению Фёдоровичу, он на машине, быстро прикатит.

– Как вас зовут? – спросил Сергей.

– Как и вас, – улыбнулся следователь. – Тёзки мы.

Надо же.

– Это не моё, – с нажимом сказал Сергей, глядя в глаза следователю. – Я наркоту не употребляю и ею не барыжу. Понятия не имею, как этот пакет у меня в кармане оказался.

– Подкинули. Старая песня, – сказал Шадрин, разваливаясь рядом с ним на диване. – Ты адвоката-то вызывай, – повернулся он к следователю. Последний засуетился, вытащил из кармана старенькую раскладушку-«Моторолу» (откуда только достал такой антиквариат) и начал набирать номер.