Лингвистические детективы

О старых значениях ряда перечисленных выше слов говорят также и некоторые фразеологические обороты, имеющие эти слова в качестве одного из своих членов (ср. с грехом пополам, на миру и смерть красна, плошки да черепки – те же горшки и т. д.).

О старых, иных, нежели свойственных им сейчас, значениях слов неверный «неверующий», жир «богатство», талант «монета», горб «спина», стопа «шаг» говорят такие фразеологические выражения, как с жиру беситься, зарыть талант в землю, гнуть горб перед кем-нибудь (слово спина укрепляется в русском языке как заимствование из польского в XVI в.), Фома неверный, пойти по стопам и т. д.

Производные слова говорят не только о старых значениях употребляющихся в настоящее время слов, но и о существовании слов, сейчас уже в русском языке неизвестных. Очень часто один этимологический анализ слова, без привлечения других данных, приводит к знакомству с устаревшими словами. Так, простой этимологический разбор слов персидский, беличий, подаяние, утлый, одеяло указывает на исчезнувшие из употребления слова Персида (старое название Персии), белица (старое название белки), подаять «подавать», тло «дно» (ср. дотла), одеять «одевать» и т. д.

В целях установления старого значения важно также привлекать лексические данные русских диалектов, сохраняющих в отдельных случаях очень древние языковые факты. Так, например, старое значение слова полено «расколотое надвое» (от пол «половина») вскрывается при сопоставлении его с диалектным словом полоть «разрубать, раскалывать надвое». Собственное имя Шульга раскрывается в своем первоначальном нарицательном значении при сравнении его с диалектным нарицательным шульга «левша» и т. д.

Вопросы, на которых мы остановились, не исчерпывают, конечно, всех этимологических проблем. В частности, мы почти не касались использования при этимологическом анализе данных и приемов сравнительно-исторического языкознания, вопросов реконструкции старой (исходной) словообразовательной структуры и семантики, первичного (для определенного временного среза) звучания, проблем языковых универсалий, привлечения экстралингвистических, т. е. внеязыковых, фактов и т. д. Для восприятия этого надо владеть уже не азами нашей науки, а знать ее досконально, как подобает специалисту. Для рядового носителя русского языка, будь он ученик, преподаватель или окончивший школу взрослый, достаточно простого взгляда назад, в более или менее обозримое прошлое слова. Ведь, вскрывая его, мы тем самым открываем для себя в нем и то, что принадлежит ему как определенной лексической единице также и сегодня, точнее и вернее понимаем его семантику, полнее представляем себе его место в языковом «обществе», сознательно усваиваем его орфографическое обличье, глубже проникаем, наконец, в его художественно-выразительные возможности и образную суть.

Внутри слова

Внутри слова

Внутри слова внутри

Наше «анатомическое» путешествие внутрь слова мы можем начать с «разреза», а затем и анализа предлога внутри, имеющего омоформного двойника-наречие (ср.: находиться внутри комнаты и находиться внутри).

Неказистое и ничем не примечательное как будто слово поставит перед нами не один вопрос и окажется в конце концов любопытным и интересным.

Начнем с самого элементарного и необходимого – с разбора предлога внутри по составу. Членится ли он на морфемы? Если членится, то на какие?

Сопоставление (а оно нам подсказывается родством и соседством данных слов) с предлогом внутрь заставляет разделить слово внутри на внутр’ и и. Поскольку смысловая разница между словами внутрь и внутри создается и получает свое материальное выражение в отсутствии и в первом предлоге и наличии его во втором, приходится признать, что и – значимая часть слова, морфема. А коль скоро эта морфема стоит за какой-то основной частью в неизменяемом слове (предлоги ведь не склоняются и не спрягаются), она может быть только суффиксом.

Внутрь – направление в пределы чего– или кого-либо, внутри – уже нахождение в этих пределах. Значит, суффикс – и указывает в данном случае (есть другие, ему омонимичные и чужие и, ср. и в дружески, неси и т. д.) на нахождение кого-или чего-нибудь в определенном месте. Внутри и внутрь отличаются семантически друг от друга так же, как в с предложным (ранее местным) падежом от в с винительным: внутри комнаты – внутрь комнаты = в комнате – в комнату. Семантическая изоморфность, какая-то особая близость внутрь и в с винительным падежом (о последнем см. заметку «О «вине» винительного падежа») сказалась в образовании просторечного удвоения вовнутрь того же значения (ср. снять «сфотографировать» и заснять и т. п.). Это очень похоже на чистое удвоение вов (< въвъ) «в», встречающееся в диалектах нередко.

Однако, как говорят французы, используя для обозначения чрезмерного отвлечения от основной темы разговора выражение из первого фарса об адвокате Пьере Патлене (XV в.), «вернемся к нашим баранам» (revenons `a nos moutons).

Внутри имеет сейчас немало родственников, но все это его потомки: внутренний, внутренность, внутрикомнатный, внутреннее и т. д. С точки зрения современного языкового сознания вряд ли целесообразно далее «резать на части» слово внутри (особенно в школе), хотя лингвистическое чутье, вероятно, и извлекает из нашей памяти слово нутро. Слишком уж далеки в настоящее время по смыслу и в сфере употребления литературный предлог внутри и просторечное существительное нутро с узким значением «внутренности» (ср. все нутро болит, нутром чует и т. д.).

Несмотря на известную связь, которую может установить наше языковое чутье между предлогом внутри и существительным нутро, родственные отношения их все в прошлом, да и там они не выступают непосредственными: между предлогом внутри и существительным нутро в качестве промежуточного звена стоит наречие внутри, прямым отпрыском которого и является одноименный предлог.

Чтобы закончить рассказ о современной морфемике предлога и наречия внутри, еще два слова о суффиксе– и. Он по своей функции «места» не является уникальным. Стоит лишь вспомнить об антонимическом наречии снаружи, где четко и ясно выделяется по соотношению со словом наружу тот же самый суффикс – и, а также сзади, впереди.

Таким выглядит слово внутри, когда мы смотрим на него с колокольни современных словообразовательных связей и соотношений. Иным, но таким же забавным, оно оказывается, если мы обратимся к его прошлому.

По своему происхождению предлог внутри, как уже говорилось, родился из наречия. (Такой переход из одной части речи в другую называется морфолого-синтаксическим способом словообразования.) Что до наречия внутри, то оно возникло путем слияния двух слов: предлога вън и существительного утрь в форме местного падежа утри. Слово утрь «внутренность» как самостоятельная лексическая единица в древнерусском языке еще употреблялось. Сейчас и предлога вън, и существительного утрь как отдельных слов нет и в помине.

Законным «наследником» вън (а оно родственно нем. en, лат. in и т. д.) является (после отпадения конечного н) предлог в, во в консонантном и вокализованном виде, т. е. без гласного и с гласным (ср. с, со; к, ко), тоже из трехзвучных сън, кън. Старое вън содержится в виде этимологического кусочка также в словах внушать (ср. ухо), внимание (ср. имать).