Липовый барон

Видно же, что Жамуту сейчас совсем не до этого, но надо свой престиж поддержать. По крайней мере, первые пять минуть он на ней будет пыхтеть, иначе его свои же не поймут и начнут думать лишнее. Ты либо первый во всем, либо делись властью и авторитетом. Не смог своих кобелей на цепи удержать, вот и паши сейчас, пока мы втроём с трупов обираем всё самое ценное, что можно легко спрятать и унести.

Жамут запыхтел. Дура орёт. Не понимает, что её крики – только услада. Когда это было, чтобы баба не орала, если она не шлюха?! Старайся Жамут, потей. Вот дьявол! Остальные подходят и тащат оставшихся беглянок. Тут уже не до шмона. Тут хитрее надо быть.

– Помоги! – шепчет кто-то.

– Все сюда! Он умирает! Лекаря! У кого мазь?! – орёт Лейт.

Вроде бы глупость – привлекать к себе внимание, но плюс к репутации хорошего товарища в отряде. Дополнительно никто после таких криков и близко не подойдет. Пускай Лейт возится с умирающим, пока остывающие ещё не обобраны. Дураки! Все самое ценное уже снято.

– Держись, друг! – шепчет Лейт. – Зовут-то тебя как? Извини, запамятовал. Нигу?! Куда тебя? Под кем ходил-то? Не повезло вашим! Всех положили! Не вой! Так надо! Как я тебе рану зашью, если доспех не скину?!

Нигу недолго прожил. Возможно, из-за того, что Лейт слишком бесцеремонно стаскивал бахтерец с умирающего. При серьёзном ранении в живот кольца всегда вспарывали, но не было времени – товарищ умирает. Возможно, потому, что Лейт ножом ковырялся в кишках в поисках того, что убило его нового товарища. Маленький кусочек железа, а вою, криков, дерьма и крови много. Интересная хреновина. Разобраться бы ещё, как эти кусочки железа летают.

– Нигу был мне другом! – сказал Лейт, всхлипывая. – Он перед смертью завещал мне своё имущество! Давайте убьём всех баб за него!

Бабёнок никто валить не захотел. Зачем?! С трупами не так интересно. Поэтому все как-то пропустили мимо ушей заявление о завещании Нигу.

* * *

Беглянок поймали немного, впрочем, на выживших наёмников хватило. На четырнадцать мужиков пять баб – это самое то, не много и не мало. Одну, правда, убили сгоряча в бою, но с кем не бывает, так облажаться может каждый… Сейчас виновный стаскивал голые трупы в кучу для погребального костра. В наказание, пока остальные лапают живую добычу и наслаждаются их криками.

Троим наёмникам не до женщин – ранения разной степени тяжести. Десять на пять – вполне неплохо. Себя Лейт не считал. Не до глупостей. Уже не любитель таких развлечений: молодость прошла, а с ней прошла и пора жажды крови и страха. То ли дело молодая шлюха, которой самой надо, пусть она даже сама себе в этом и не признается.

Развлечения развлечениями, но главным среди выживших, похоже, стал ублюдок Жамут. Последний из главарей, кто сохранил за собой кулак подчинённых и сам уцелел. Втроём против восьми, на фоне остальной анархии – он главный. Этого, наверное, не понимают остальные семеро, да и сам Жамут, может, ещё не осознал.

Похоже, что дошло. Сейчас будет свой авторитет укреплять. Что нужно вожаку, чтобы утвердиться? Быть первым и лучшим! Что нужно, чтобы быть таким? Пользоваться лучшим! Кто лучшая среди пойманных? Самая молодая и пока ещё симпатичная девка, не потасканная. Кто больше всех отбивается и плачет? Та, что меньше всех затрёпана.

Совсем лишними были слова кого-то из раздевающих, что девка слишком сильно плачет и пытается отбиться. Странные они – носят штаны, как мужики, а не юбки. Из-за брюк пришлось повозиться. Вспарывать их не стали – добыча же. Просто стянули. Одна баба слишком сильно отбивалась, и на неё обратил внимание Жамут.

– Что там с этой визгливой? Гляньте, может, не тронутая? – заорал довольный вожак, копаясь в трофеях.

– Не даёт!

– Так ноги ей раздвинь и посмотри!

– Девка вроде! – чуть позже раздался ответ подручного Жамута.

– Девку не трогайте! Она так дороже сойдёт! – отвлёкся главарь от добычи и сам решил взглянуть.

– Я не понял! Я её поймал! Моя добыча! Ты что это, курдюк дерьмовый, распоряжаешься моим правом?! – заорал ему молодой дурак.

Ой, идиот! Не понимает, что власть теперь у Жамут. Что ему нужен повод. Парень не под ним ходил! Значит, его будет не жалко. Не понимает, что он и будет поводом!

– Понимаешь, есть такое дело, как общак. Девок продадим. Нетронутая дороже выйдет, – примиряюще начал Жамут, положив руку на плечо дурачку.

Дальнейшее, естественно, не было для Лейта неожиданностью. Дага воткнулась в горло расслабленному спокойным тоном парню. Чистка рядов несогласных с его мнением. Поднятие своего статуса. Вожак заботится об общем благе, а этот жадина решил его обесценить.

– Все поняли?! – разорался Жамут. – Главное – общее дело! Своё – потом! Не слишком старайтесь! Мы продадим этих баб и выручим за них хорошие деньги! Если есть ещё не тронутая, то не портите её!

– А как же она? – спросил какой-то тормоз.

Но этот дурак ходит под Жамутом, он его не тронет, по крайней мере сейчас, пока положение его шатко.

– В жопу и на клык! – разорался Жамут. – Мне что, тебя учить, как это делать?! Товар не портите! Это наши деньги!

Девку, по совету старшего, стали потреблять против её воли.

Начинали с трёх человек против одиннадцати. Теперь пятеро против пяти. Два молодых дурака, судя по их блестящим глазам, повелись на речи Жамута. Совсем тоскливо. Так и за остальных вскоре примется, если под него не лягут.

Ну, конечно – долг, дружба, общак, а если копнуть глубже, то страх и восхищение силой у молодых перед старшим. А если ещё глубже, то общак – это личный карман Жамута.

Много ли навоюешь один против девяти, если у тебя нет артефакта, что хлопает и выпускает кусочки металла, которые пробивают доспехи, как иголка тряпку.

* * *

Лейт не был дураком. Он понимал, что сейчас даже Жамут не всё контролирует. Со временем, через день-другой, он полностью вступит в силу, а пока он первый среди равных. Не может остановить процесс, который запустила новая структура отряда. Не может прекратить насилие, хоть ему, наверное, как и Лейту, интереснее считать трофеи и строить планы.

Лейт не стал манкировать и сам поучаствовал в процессе. Зачем ему лишние взгляды и насмешки, что он не мужчина. Он не мальчик, чтобы на такое вестись, но и не дурак, чтобы не понимать, что всё это своего рода общая повинность. В своей компании он бы такой ерундой не занимался. Кто что делает – это их право, но связывать себя общими хрюканьями и стонами он бы не стал.

Сейчас же главное – не выделяться из общих рядов. Сделал дело – и отвалил. Не так и хотелось. Воняет дерьмом из выпущенных кишок, бабы воют, молодёжь зубоскалит и гасит свой страх от боя издевательствами над пленницами, раненые стонут… Тут у любого, кто пожил, не встанет.