Лишний

—За бурную, но бестолковую возню с коровником и связанный с этим бардак, ты уже схлопотала. Выкинь из головы. С загоном все хорошо, памятку, чтоб спрашивать о важных вещах не забывала, я на твоей спинке попозже нарисую. Говорят, чем дольше ждешь, тем удовольствие слаще.—Алекс прервался, вынимая из-за пазухи свернутую рулоном выделанную кроличью шкурку,—Это тебе, чтоб про коровник легче и правильней думалось.

Рулончик шлепнулся на стол и тут же развернулся. Лиза опешила, на выбеленной коже чернел аккуратно нарисованный план хутора Овечий с пометками на незнакомом языке. Подобное женщина увидела первый раз в жизни и разглядывала с неподдельным восхищением. Вопросов не задала, просто ткнула пальцем в нарисованный возле линии новой стены, заменившей створку старых ворот, прямоугольник и требовательно уставилась на хозяина. Тот отреагировал не сразу, ну не ожидал дитятя развитой цивилизации подобной прыти от дочери хуторянина-овцевода. Откуда ему знать про смотровую вышку—любимое место детских игр на Речном, родном хуторе Лизы.

—Умничка,—вот теперь Алекс совсем не шутил, такая сообразительность его обрадовала,—этого сруба действительно пока нет, но будет, новую стену крепить надо. Все твое хозяйство рядом. Думай. Вот только не от людей, а от сена шагай. Да про волов не забудь, не вас же для вспашки запрягать.

Хмыкнул в ответ на заторможенный кивок погрузившейся в нирвану женщины и зашагал к воротам. В ответ на вопросительный писк Рины просто ткнул пальцем в кухню.

19.06.3003 от явления Богини.Загон на хуторе Овечий

Алекс подошел к будущему загону несколько минут назад. Вместе с Греттой он понаблюдал за шустрым молодняком. Похоже детки задолго до появления страшного хозяина узрели отсутствие на Гретте ошейника и врубились, что сегодняшняя мама совсем злая и нехорошая, а потому носились как угорелые. Они даже поговорили и решили, что разгрузочный день, без обеда, деткам только на пользу. И Гретта стояла рядом и совершенно спокойно говорила, смеялась и даже млела как кошка, когда Алекс ласково провел рукой по ее щечке. В принципе, он просто хотел оценить, как успела измениться ее кожа за прошедшее время, но… Короче, он действительно с удовольствием приласкал эту нахалку. Но стоило начать действительно важный разговор, ради которого он сюда шел, просто открыть рот, как Гретта мягко опустилась на колени. Все же жизнь—лучший учитель.

—Я на охоту. Загон закончите до ужина,—Алекс внимательно смотрел на Гретту.

Гретта сосредоточенно кивнула, в знак полного понимания.

—После окончания работ мужиков загонишь в погреб. Всех. Рэй уже достаточно оклемался, вон как с палкой шкандыбает. В амбар, на его место, на ту же цепь—Шейна, это нужно сделать прямо сейчас. Остальных на хутор. Ворота на закладной брус. Собак выпустишь за ворота. Всех. Они меня сами найдут. До моего возвращения, за частокол ни ногой!

Снова кивок, но сейчас Гретта медлит, не сводя с хозяина полный внимания взгляд. Алекс ждал и она решилась:

—Успеваем с трудом, мало ли, что…

“Ах ты, Гретточка, самый умный Стойкий Оловянный Солдатик. Спорить боишься, но и правду скрывать не хочешь.”

—Если не успеете, выпустишь только Рьянгу. Она к утру вернется. И завтра уж без мужиков обходитесь. Пока все хуторяне за частокол не вернуться собак не отпускай,—внимательно посмотрел на ее бедра и, уловив тень довольной улыбки, неожиданно жестко закончил,—У меня лишних рабов нет. Ушами не хлопай, излишней добротой не майся. Мне из погребных сидельцев живым один Григ нужен.

Повернулся и быстро зашагал к лесу. Он и так уже сказал лишнее. Хотя Гретте Алекс поверил. Умная. Хладнокровная. По-женски обстоятельная, по бабьи циничная и жестокая. Для нее Чужак—единственная опора и надежда на будущее. И не только свое, точнее не столько.

Странный, страшный, жестокий и… совершенно не похожий на других мужиков. Хотя… Рожа этой несносной малолетки аж светится от удовольствия. Захватил хутор, надел ошейники. Зачем? Зряшная потеря времени. Разграбить, выпытать места захоронок. Старших закопать, молодняк и прочую добычу сплавить купцам. Есть такие в Хуторском Крае. Они везде есть и такого зверя кинуть не посмеют. На все, про все—неделя. А он уже больше месяца тащит хутор, с ними возится. Странно… Но уже месяц Гретта вместо жалкого животного существования чуяла настоящую жизнь. Она и в степь, и на делянку рванула не просто от страха и безысходности, ее гнала жажда этой жизни. Та самая, что жгла ее в последние дни, что толкнула к ногам Чужака. А он дал надежду…

19.06.3003 от явления Богини.Ночь

Ночь. Тишина.

С заходом светила умолкли последние птицы. Волколак вольготно развалился за огромным выворотнем и заканчивал поздний ужин. Упавшее дерево стало неплохим укрытием для естественного окопа. Яма, образовавшаяся на месте мешанины толстенных корней, могла скрыть и медведя. Рьянга заявилась часа три назад и не одна, в компании Геры с ее прайдом. По дороге видать неплохо поохотились. Ну и о Старом вожаке не забыли, верная псина приволокла свежезадушенного кролика. Знакомство собачьего племени со второй ипостасью вожака стаи оказалось сродни принесению вассальной клятвы. Гера издали уловила резкое увеличение звериной составляющей знакомого запаха, а узрев вместо человека громадную зверюгу, Гера на мгновение опешила, а потом поползла к страшной морде, скалящейся громадными белыми клыками, припадая на передние лапы и верноподданнически поскуливая. Прогиб был благосклонно засчитан. Правда, Гера оказалась серьезно уязвлена, ее младшая сестра, бессовестно нарушая табель о рангах, во время знакомства-обнюхивания нагло лизнула нового вожака стаи в нос! Спасло хулиганку от праведного гнева лишь явная благосклонность Старого вожака и добродушие альфа-самки стаи—Рьянга отнеслась к вопиющему факту явного заигрывания весьма несерьезно.

Алекс лениво грыз кролика и пытался думать, хотя в голову лезла всякая муть типа способов выполнения гигиенических приемов в облике Зверя. Причем, в качестве основного учебного пособия в совершенно пустой башке крутилась картинка из детства—утренний туалет любимого маминого кота Мурзика после посещения лотка в ванной.

“Я устал.”

Внезапно пришедшее понимание окатило холодом опасности.

“Последний раз я попытался отдохнуть, когда пришел на этот драконов хутор. Именно тогда прозвенел первый колокольчик. Мне так захотелось любви, дружбы, человеческого участия, что дело едва не завершилось медным ошейником на шее или, как вариант, ржавой железкой в пузе.

Видимо, я абсолютно неправильный попаданец. Все, о ком читал, даже гении от рекламы—домохозяйки в душе, бодро что-то изобретают, причем очень быстро и абсолютно безошибочно, уничтожают сонмы чудовищ или толпы злобных кочевников, а, уж в самом крайнем случае, корешатся с темными властелинами. А я все со своими бабами ругаюсь. Магичить, и то не могу. Всех прибытков, они же документы, усы, лапы и хвост.[38] С Богиней что ли побазарить…

Странно. Рэй, и Ларг совсем неплохие мужики и руки у них почти на месте. С башкой туго, но это не криминал, а я просто разрешил Гретте их убить. Я собственноручно подарил жизнь четырех хомо мужикус бестии, что в восемнадцать юных лет сварганила совсем не маленькое личное кладбище, а за прошедшие годы едва ли прониклась к этой парочке особо добрыми чувствами. Вот крысеныш с папашей, те точно, давно наскребли на кол в задницу.”

Алекс пытался взять себя в руки, холодок удалось задавить. Среднестатистический горожанин Земли двадцать первого века увидев бандитские развлечения по зомбоящику, начинает вопить: “Беспредел!” и бежит проверить задвижку на входной бронедвери. Ему легко и приятно чувствовать себя добрым и человеколюбивым под ее защитой, более того, несмотря на разочарования последних десятилетий, глубоко в душе он все же верит, что ангелы со странным названием “нутряные органы”, стоят на его защите. Молодняк, получивший воспитание уже в новых реалиях, взирал на то же самое с некой тоскливой завистью и затаенной надеждой. Бандиты стали реальной силой и стремительно, даже не мимикрировали, а обстоятельно и надежно перекрашивались, становясь новой элитой нового общества. Всего несколько лет назад новые политологи-идеологи с пеной у рта обличали предшественников в применении старого, как мир, правила—”кто не с нами, тот против нас”, проливая крокодиловы слезы о попранной ценности мнения каждой человеческой личности и “свободе превыше всего”. Сегодня их паства деловито, без криков и размахивания флагами растащила все, до чего смогла дотянуться и, сбившись в концерны и фирмы, банды и бандочки, увлеченно грызлась в полном соответствии с тем же бессмертным старым правилом. Вот только цели разные. Предки боролись за страну, нынешние молились на собственный карман.

Алекс, по здешнему прозвищу, Чужак, дома предпочитал рассчитывать только на себя. Вынужденный контактировать, в чем-то играть по общепринятым правилам, иных просто затаптывали, он все равно оставался сбоку. Сохранял в душе старые смешные понятия доставшиеся от родителей, от старой жизни, тень которой до сих пор жила в их доме.

Бей первым, останешься в живых и победишь. Дави сам, пока не раздавили тебя. Сильный всегда прав. Простейший набор правил не просто выживания—краткий алгоритм для быстрейшего достижения успеха. По крайней мере, на среднем уровне. Иной раз Алекс просто офонаревал. Методы разные, но сколь схожи цели и идеология… “Ужасный век, ужасные сердца!”[39]Ах, Александр Сергеевич, Александр Сергеевич. Не зависит душа от века. Нутро иных современников Алекса вызывало столь откровенный страх, что его личный внутренний Зверь казался милой, домашней зверушкой.