Лишняя дочь

Девушка выбрала небольшой кинжал, полюбовалась на него и решительно отсекла обе косы.

«Хороший ножик, острый» — в голове и на голове была звенящая пустота.

Света подобрала косы, выдернула из кучки одежды две накидки, завернула волосы в одну, а вторую пристроила на голове и вышла из шатра, ни на кого не глядя.

Мужа не было видно.

— Где князь? — коротко спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Его Светлость в том шатре, вместе с советником Никодием, — почтительно ответил кто-то сзади.

Княгиня развернулась, проследила за направлением указывающей руки и решительно зашагала к шатру.

Сердце гулко билось изнутри о грудную клетку, в ушах стоял звон то ли от волнения, то ли, из-за обрезанных волос, все виделось, будто подернутое дымкой тумана.

Девушка стремительно пересекла разделявшее шатры расстояние, не останавливаясь, вошла внутрь, движением руки приказав охранникам пропустить ее.

Рагнар в изумлении уставился на ворвавшуюся жену.

— Что тебе еще? Пришла умолять? Это бесполезно, я вынес решение. Вернись в свою повозку, сейчас время обеда.

— Ты не раз говорил, что только ты можешь смотреть на мои волосы, — глухо проговорила княгиня и, наклонившись, положила к ногам мужа сверток. — Вот — теперь они только твои, можешь смотреть, сколько угодно, можешь закопать, сжечь или хранить в сундуке — кроме тебя их точно больше никто не увидит! И не переживай, назад подарок не заберу, я не ты.

Княгиня выпрямилась, сразу развернулась и покинула шатер.

Рагнар переглянулся с Никодием, присел на корточки и потянул ткань на себя, предчувствуя недоброе.

— Триединый…

Две косы.

Протянул руку, погладил блестящий нежный шелк.

— Никодий, она обрезала свои волосы и подарила их мне, — Рагнар растерянно посмотрел на советника. — Княгиня сама, добровольно обрезала свои волосы!

— Какое наказание вы объявили княгине? — спросил советник.

— Запретил ездить верхом и сказал, что забираю текинца.

— Лучше бы вы оставили ее без еды на день или два, — вздохнул Никодий.

— Я очень рассердился, княгиня повела себя неподобающе. Как она могла обрезать косы?

– Уже что сделано, то сделано, — вздохнул Никодий. — Княгиня очень решительная женщина. Я не знаю никого, кто добровольно решился бы на такой шаг.

— Как она про подарок сказала — «назад не заберу. Я — не ты», — проговорил Рагнар. — Да, я уже и сам понял, что погорячился и вернул бы ей лошадь дня через два. Но я и подумать не мог, что она выкинет что-то подобное! Никодий, я на ком женился?

— На сильной и гордой женщине, мой князь. Она будет достойной княгиней, когда повзрослеет.

— Чувствую себя очень странно. Алана наказала себя намного сильнее, чем я хотел.

— Как сказать, Рагнар, как сказать! Мне кажется, вы очень сильно ее обидели, отобрав подарок. И, боюсь, обрезанные косы — это наказание не для нее.

— Для меня?

— Именно. Вам же нравилось на них смотреть?

— И не только смотреть, — Рагнар поднял одну косу, подержал и опустил назад. — Моя жена — необыкновенная женщина. И я ее совершенно не понимаю.

— До сих пор вы имели дело с женщинами, которые сами за вас цеплялись и старались угодить. Княгиня горда и знает себе цену, она не будет пресмыкаться и терпеть. Но только сильная женщина может родить и воспитать сильного мужчину. Боюсь, у вас всего два выхода: подчинить её или приручить.

— Посмотрим, ррыл возьми. Подчинить было бы лучше, но что-то мне подсказывает, что этого может не случиться, поэтому я постараюсь понять и приручить. Кстати, я отправил распоряжение, во дворце к нашему приезду никого из постельных грелок не останется.

— Правильное решение.

— Собери воинов, придется озвучить наказание для княгини. Все видели, какой она прискакала от озера. Скажу, что ее наказание — обрезанные косы и запрет на их отращивание в течение двух дней.

— А запрет на поездки верхом?

— Пусть ездит, — махнул рукой князь. — И жеребец ее, не заберу. Но это я ей сам скажу и наедине. Заранее не предугадаешь, как Алана отреагирует.

Деяна только руками всплеснула, увидев, что осталось от прически госпожи.

Светлана криво улыбнулась:

— Это большой позор?

— Позор? Нет, ведь женщина все равно на людях с покрытой головой ходит, — ответила девушка, с жалостью глядя на хозяйку. — Плохо, что муж не сможет любоваться, когда вы наедине и, конечно, плохо, из-за магии.

— А что не так с магией? — насторожилась Светлана.

— Ну, как же? Пока волосы не отрастут, вы не сможете пользоваться даром в полной мере.

— Мой дар заключается в волосах, и чем они длиннее, тем дар сильнее? — переспросила княгиня.

— Нет, конечно! Магия в самом человеке, не в его волосах. Но если их обрезать, то перекрываются каналы, я не очень хорошо могу объяснить, что и как происходит. В общем, если остричь волосы, то магия как бы засыпает и открывается постепенно, с той скоростью, как отрастают волосы. Пока косы не достигнут той длины, какая была, вы не сможете пользоваться всей своей магией.

Светлана огорченно вздохнула — наказала мужа, называется!

Прав магистр, ох, как прав — надо сдерживаться! Что бы ей не подумать, не спросить кого-нибудь сначала, а потом уж резать? Ну, отнял Рагнар Фейри, так за дело. Как ни крути, а она проштрафилась. Надо было обернуть накидку вокруг шеи и следить за ней. Смирилась бы, глядишь, через день-два муж простил бы. А теперь она его еще больше разозлила и он текинца ей точно не вернет.

— Деяна, обед готов?

— Давно, готов, ждем князя, — отозвалась девушка. — Сразу подадим.

Светлана только открыла рот сказать, что князь вряд ли пожелает обедать с ней после всего, что произошло, но тут полог отодвинулся, супруг прошел в шатер и сразу присел около столика.

— Садись рядом, — похлопал он по ковру возле себя.

Светлана взглянула на служанку, обошла столик и присела.

— Несите еду скорее, — велел Рагнар.

Пока они ели, князь о происшедшем ни слова не сказал, вел себя, будто ничего не было. Просил передать то или иное блюдо, предлагал налить отвар.