Лишняя дочь

— Лиходеи, что ли? Так это, с ними опасно связываться.

— Они самые. Ты за себя не бойся, не один едешь, у князя сам видишь, какая охрана, а еще сзади войско поспешает.

— Понял, — кивнул слуга. — Найду лиходеев, что дальше?

— А дальше как бы, между прочим, скажи, что есть одна крыса, вся в богатых украшениях и собой ладная, но с головой не дружит. Так и смотрит, как бы ей ускользнуть от сторожей своих, отбиться от княжьего отряда и побежать в лес. Одной-одинешенькой. Князь ее скоро хватится, бережет он крысу-то, забавы ради она у него. Так если кто хочет выслужиться, да хорошо заработать, пусть эту крысу караулит, и день и пять, следует за отрядом невидимо. Поймает ее первый, а там сам решит — к князю ли вести, да награду за поимку грызуна получать. Или везти в дальние земли, продать кому. Это они пусть сами думают, когда крыса в руках окажется.

— А интересно ли лиходеям за крысой бегать? — усомнился Минар. — Вдруг она и не побежит никуда?

— Побежит, на этот счет пусть не сомневаются. Крыса молодая, собой пригожая, да в богатых нарядах. Князь за нее ничего не пожалеет. Да говорить все это так, чтобы кроме лиходеев никто другой даже случайно не услышал.

— Не маленький, понимаю! Остановимся в поселении, все в питейную пойдут, самое лиходейное место. И я со всеми, а там посмотрю по обстоятельствам.

— Хорошо, будешь старшим. Если есть новости, завяжи ткань над входом навыворот. Я увижу и сама найду способ подойти и поговорить. Помните, ни слово не должно долететь до ушей воинов и любого из княжьих людей! Теперь пошли, я с твоим товарищем вторую повозку проверю, а ты постоишь у входа.

Вылезли наружу, Риная походила кругом повозки, проверила крепость завязок и пошла ко второй.

— Открывай, чего стоишь, рот раззявя? — прикрикнула она Борану.

Тот очнулся и принялся споро распутывать тесемки.

— Погляжу, как бережете добро хозяйское. Пошли, покажешь, где и что у тебя лежит.

— Твой долг служить правительнице, — приступила Риная. — Здесь я за нее, ради помощи наследнице Лиане.

— Так Алана же наследница? — тихо возразил Боран. — Нам так в дорогу наказали.

— Забудь, это было специально сказано, для лучшего обережения. Наследница Лиана, долг каждого саританца ее защищать и во всем слушаться. Старший над вами будет Минар, что он скажет, то ты все так и делай. Меня знаешь, кто я?

— Конечно, мистрис Риная, — поклонился Боран. — Кто же не знает молочную сестру правительницы и кормилицу наследницы?

— Вот и помни об этом! Никто посторонний не должен ничего заподозрить. Ходи — оглядывайся. Прежде чем сказать, убедись, что нет лишних ушей. А задание тебе такое: найдешь сумку, не очень большую. Сложишь в нее женское платье, одно или два, рубаху, сорочку женскую, накидку головную, украшений в платок завяжи. Обязательно добавь хлеба, мяса вяленного, сухих фруктов и флягу с водой. И держи все под рукой, но не на виду.

— Где же я все это возьму?

— Так в приданом же! Проверять, как едет приданое — твоя прямая обязанность. Вот ты и проверяй почаще, и по пути собирай сумку. Тюки потом аккуратно назад увязывай, чтобы не видно было, что их разворачивали. Сумку припрячь, и жди, я скажу, что с ней делать дальше.

— Хлеб засохнет, вода стухнет.

— Ничего, каждый день меняй на все свежее.

— Собрать сумку женских вещей, украшений и еды?

— Да именно так. Набери всего, что берут в дорогу, но немного, чтобы девушка легко могла нести. А теперь пошли отсюда. Ко мне сам не подходи, даже в мою сторону не смотри! Что узнаешь — передай Минару, он знает, как мне сообщить.

Устало покачиваясь, Риная вышла из повозки и побрела к своей ненаглядной Лиане. Что-то она перестаралась с воздействием, много вложила силы, не упасть бы по дороге! Но меньше и нельзя было — преданность — преданностью, а береженого сам Триединый бережет! Жалко, что ее магия на имперцев не действует, она уж не раз за эти дни пробовала — соскальзывают с них ее плетения, люди их даже не чувствуют. Но ничего, на ее счастье помощники нашлись, теперь ее ничто не остановит!

* * *

Дневной отдых завершился, слуги споро свернули шатер, и вот Светлана опять делит повозку Милисентой.

Все-таки, как трудно целый день ничего не делать и сиднем сидеть! Даже проездка на Фейри уже не спасает.

Может быть потому, что Светлана всегда приходила к жеребцу с вкусными подарками или потому, что она с ним разговаривала, а, может быть, из-за всего этого вместе, но текинец уже узнавал девушку. Доверчиво тянулся к ней точеной головой, щекотно хлопал губой по рукам и лицу и осторожно подпихивал, прося погладить и почесать. И это всего четыре дня, как они знакомы!

Светлана хихикала про себя, надеясь скоро показать мужу, что конь за ней ходит без привязи. Но пока рано еще, правда, ей некуда спешить.

Поймав эту мысль, девушка расстроилась: а ведь и вправду — куда ей спешить, кто и где ее ждет?

Где ее дом? Прабабушкина квартира? Так ее, наверное, уже делят мать и другие родственники. Камора в Саритании — боже, упаси! Княжеский дворец в Мавритании? Ой, сомневаюсь.

Возможно, из-за кучи прочитанных книг, возможно, просто интуиция, но когда Светлана думала о дальнейшей жизни с князем, ей, почему-то всегда вспоминалась его сестра. Нет, она пока с ней не знакома и ничего такого про нее не слышала, но почему-то ей кажется (меньше читать надо было детективов и фэнтези!), что сестра не слишком рада новой женитьбе брата.

Пока он не женат и, главное, бездетен, наследником империи считается старший сын сестры. Получается, ей невыгодно, чтобы у брата была жена и собственные дети. Может быть, со смертью предыдущих жён тоже не все так просто?

Света встряхнула головой, отгоняя страшные мысли — сама придумала — сама испугалась.

Не может же князь быть настолько наивен, что не отдал приказ проверить алиби сестры, когда случилась первая и тем более, вторая трагедии? Конечно, если в момент трагедии сестра была рядом с его женами. Хотя, она же могла не своими руками действовать, даже наверняка, если что-то делала, то не сама?

Рагнар считает женщин чем-то вроде глупых кукол, у которых только три интереса в жизни: наряды, украшения и как доставить ему удовольствие, поэтому она сомневается, что он проверял причастность родственников к гибели жён.

В любом случае, ей придется быть предельно внимательной и осторожной с родственницами мужа.

А еще — князь не монах (Светлана вспомнила сцену со своей служанкой — еще какой «не монах»!), а это значит, что вокруг него наверняка целый хоровод женщин. Бывших, желающих вернуться в постель князя. И толпа новеньких, мечтающих стать настоящими или будущими. И весь этот «серпентарий единомышленников» мгновенно сплотится против общего врага — законной жены.

Так что, не радостные у нее перспективы! А еще если учесть, что в прошлой жизни она только шишки собирала, то надеяться на благополучную замужнюю жизнь ей и здесь не стоит.

Но жить-то хочется, поэтому придется учиться на лету и просчитывать на несколько шагов вперед. В шахматы она играть умела, пусть не особенно блестяще, но какая фигура как ходит, знала и даже выигрывала, если соперник не особенно мастеровит. Но жизнь — не шахматы, не отложишь, чтобы обдумать ситуацию и доиграть потом.