Литературная Газета 6247 (№ 43 2009)
Шрифт:
Перед рубежом
Рукопожатие
Перед рубежом
СТИХОТВОРЕНИЕ В НОМЕР
Божана АПОСТОЛОВА
Хоть на цыпочках стой,
хоть в засаде сиди,
Не укрыться от голоса тишины.
От себя мне не спрятаться и не уйти,
Не избавить мне душу свою от вины.
Как больная овца,
с ног от страха валюсь.
Как за участь моих
нерождённых
Я прощенья смогу испросить?
Я молюсь:
Пожалей меня, Милостивый, пожалей!
Чтоб немного согреть свою
грешную плоть,
Я костёр разведу. А коль есть и душа,
Помоги мне согреть её,
добрый Господь,
Чтоб дошла я в беспутице
до рубежа…
Перевела Инна ЛИСНЯНСКАЯ
Мой день не кончился ещё
Рукопожатие
Мой день не кончился ещё
ВОЗВРАЩЕНИЕ В РОССИЮ
Дора ГАБЕ (1886–1983)
Не мчись, о Солнце!
Не мчись, о Солнце!
Я ведь не готова,
хоть на пороге ночь —
мой день не кончился ещё!
И с совестью моей не кончена война,
чтоб право дать ей на покой.
И только что я научилась говорить
с каменьями и деревами,
и не заполнила ещё свой день я
их мудростью простой.
Ты заставляешь спать меня
и покидаешь так спокойно,
вершины Витоши багрянцем озарив,
закатным светом подновив
сияние села,
с иллюзиями завтрашнего дня!
Не мчись же, дай мне время
уразуметь, как можно спать,
ведь так тревожен мир,
когда бессонница есть совесть,
а совесть — это день.
Не мчись, о Солнце!
Расстояния
«Люблю тебя», — сказал он ей
(ещё не полюбив её).
«Я счастлива», — ответила она
(ещё не будучи счастливой).
Поспешные слова, сорвавшись,
пробили горизонты
и превратились в дали
и в
пространства, в необъятность…Напрасно эти двое так искали
опоры точку,
всего одну возможность,
иллюзию пустую,
чтобы поймать друг друга, —
их в воздухе висели руки…
Однажды он, приблизиться пытаясь,
попробовал напомнить ей
их первое свиданье.
«Да, да», — ответила она
(так ничего, увы, не вспомнив).
И вот опять, как будто карусель,
пустые фразы завертелись,
бессильны, не способные согреть
такую тесную постель…
Блага ДИМИТРОВА (1922–2003)
Над прахом земным
Стоя в грязи по колено,
тащит он корни, сажает,
весь до ушей перемазан.
Созданный сам из праха,
в прах он потом превратится.
Но в тот единственный миг,
пока ещё жив он и дышит,
всё же над грязью возвышен,
пусть на вершок, но над нею.
Держится цепко, стоит,
хоть и земля его тянет
и поглотить его хочет,
сопротивляясь, стоит.
Дышит он.
Человек.
Пустыни
Рождена была любить я,
а ещё любимой быть.
Но вот жизнь вся пролетела
без любви почти.
Потому я всех прощаю
и не обвиняю
голые пустыни,
что пересекаю.
Только вопрошаю,
удивляясь вновь:
— Для каких садов
были рождены вы?
Христо ФОТЕВ (1934–2002)
Что, неужели лето утекает…
Что, неужели лето утекает?
Неужто правда?
Лето смотрит пристально.
И снова меня взглядом поцелует.
А ветер юбку нежно раздувает,
ей обнимает ноги и ласкает
заката тени на её улыбке,
и всю её раскачивает нежно —
ему завидуют, быть может, мои руки…
Неужто навсегда?
То лето смотрит пристально.
Его глаза мне снова обещают