Литконкурс Тенета-98

Рэйн сидел у костра и докуривал последнюю сигарету, собираясь уходить. Светало. Птички вовсю свиристели и щелкали. Дорога звала — туда, дальше, в Питер. Путешествовать автостопом тогда было любимое занятие Рэйна. А что еще делать, когда тебе двадцать пять и полгода семейной жизни тебя еще не тянут неподъемным грузом на дно рутины?…

Костер уже затухал. Рэйн поднялся, чтобы притоптать тлеющие угли, и вдруг за спиной раздался голос: — Эй!

Рэйн обернулся и увидел девушку, одетую в камуфляжные штаны, военные ботинки и черную рубашку, завязанную узлом на животе. Длинные каштановые волосы, челка спадает на глаза. Девушка, слегка прихрамывая и волоча за собой рюкзак, подошла к нему. — Привет, сестренка! — слегка удивленно сказал Рэйн. — Ты откуда, лесное чудо? — Да вы, батенька, поэт, — девушка закашлялась. — Черт. Простыла все-таки. Откуда я? Оттуда, — она махнула рукой куда-то за лесок. — Там поле и стог сена. Я там ночевала. А ты, значит, у костра. Тоже никого не стопнул? — Ага, трасса безмазовая. Тебя зовут-то как? — Кара, — девушка села на свой рюкзак. — Ты умеешь вправлять вывихи? — Ну… — Рэйн присел рядом на корточки. Девушка, видимо, расценила это как утвердительный жест и стала расшнуровывать левый ботинок. — А то мне совершенно неинтересно жить, — пожаловалась она. — Держи, — и она протянула ему свою ногу. — Я ее даже вымыла — только что, в той луже на той полянке. — В луже? А вода, наверно, холодная, — сказал Рэйн, легонько ощупывая ногу Кары. — Слушай, а ты… — начал он и внезапно дернул. Кара закусила губу и закрыла глаза. — Ну, как? — спросил Рэйн. — Извини, пожалуйста.

Кара открыла глаза и немного поморгала, смахивая слезы. Потом осторожно пошевелила ногой. — Ура. У тебя получилось, — она посидела несколько секунд неподвижно, привыкая жить без боли, потом стала натягивать носок и, подняв на Рэйна почти желтые глаза, проникновенно сказала: — Спасибо!.. А тебя-то как зовут? — и тут она улыбнулась… … — Меня зовут Рэйн, — сказал он. — Рэйн?! — Алька всмотрелась в него внимательнее, насколько позволяла полутьма рок-кафе. — Так вот ты какой, северный олень! — Не ругайся, я твой муж, между прочим. — Надо же, через год после свадьбы я наконец-то тебя увидела. — Ну, и как впечатление? — поинтересовался Рэйн.

Алька оценивающе посмотрела на него, обошла кругом, все так же осматривая, потом подняла глаза: — Ну, что я могу сказать по этому поводу? "С пивом сойдет". — Запросто. Идем в бар? — Ого, — удивилась Алька. — Ты спонсор, что ли? — Мне зарплату выдали. — Ага, познакомились уже? — это Кара пришла проверить, как дела. — Пойдемте, что ли, в бар. Чего-то они лажают бессовестно, — она бросила взгляд на сцену. Посидим, поговорим. Алька, тебе, наверное, есть что рассказать новоявленному мужу?.. — Кара посмотрела на Рэйна. А Рэйн смотрел на Альку…

Рэйн даже мог определить, что ему не нравилось в Анюте. Она была слишком уж тихая, молчаливая и иногда смотрела на него с таким обожанием, что он готов был убежать и не вернуться. Просто ему казалось, что если он попросит ее выпрыгнуть из окна, — она выпрыгнет не задумываясь.

Два с небольшим года назад, когда они познакомились, Рэйну это очень льстило. Девочка с большими серыми глазами ходила за ним по пятам и смотрела на него так восхищенно, что он даже немного смущался. А после одного концерта Аня подошла к нему и попросила автограф. Она была единственной, кто это сделал, и Рэйн просто растаял. После него в клубе выступал еще кто-то, а они с Анютой сидели в баре и разговаривали. Потом он даже проводил ее домой.

"Это удивительное ощущение — знать, что кто-то счастлив просто оттого, что ты существуешь". Раньше с Рэйном такого не случалось. Правда, после женитьбы такие люди встретились ему вот уже дважды…

И надо было что-то делать, а Рэйн не знал, что. Вспомнился БГ: "Нам всем будет лучше, когда ты уйдешь". Вот только к кому из них четырех это обращено?.. Он мучительно думал, потому что бесконечно устал от уничтожающих взглядов Кары, от Алькиной улыбки, такой беззаботной — и такой обреченной — и от тех моментов, когда Анюта берет его за руку и говорит: "Володя, почему…"… — Володя, почему ты не спишь?

Рэйн едва не свалился с велосипеда. — Да… так… не спится, — пробормотал он. Сердце бешено колотилось. — Не надо так неожиданно спрашивать, ладно? — Извини, — Аня подошла и положила руку ему на плечо. — Опять вдохновение снизошло? — она улыбнулась. — Да, чего-то такое пытался сочинить. Но оно было против и не сочинилось, Рэйн тоже улыбнулся и подмигнул. Хорошо быть творческим человеком — всегда есть повод не спать по ночам.

Анюта зябко обхватила руками плечи. — Ты еще и босиком. Тем более только что был дождь. Простудишься же! Немедленно в кровать! — приказал он. — Ты тоже босиком.

Рэйн помедлил и притянул ее к себе. — Хочешь сказать, чтобы я тоже шел в кровать? — Да. Именно это я и пытаюсь тебе сказать последние полторы минуты.

Рэйн зарылся лицом в тонкий аромат ее коротких светлых волос, потом поднял ее на руки и понес в спальню, боясь, что оно кончится — то мгновение, когда в его сердце была только она… * * * * *

"Чего ж так темно-то?" — проворчала Кара, тщетно пытаясь попасть ключом в замочную скважину и поминутно откидывая назад мокрые волосы, которые лезли в глаза. Раза с десятого у нее получилось открыть дверь, и она наконец попала в квартиру.

В квартире было тоже темно. Ну, оно и понятно — второй час ночи все-таки. Кара ощупью добралась до своей двери. Диких криков и мяуканья Ника, страдающего от одиночества, слышно не было. Значит, он здорово обалдел от того, что его наконец-то накормили рыбой.

Маша зашла в комнату, закрыла дверь и попыталась найти на стене за шкафом выключатель. Нашла; и, пощелкав немного, обнаружила суперприятную вещь: света не было. — Оп-па, — сказала Кара. — Горячий ужин отменяется. Что ж: у нас с Ником будет романтический вечер при свечах… скорее, утро.

Ник проснулся (зашуршал бумагами на батарее), спрыгнул на пол ("Лошадь ты этакая! Погромче-то не мог?") и, подкатившись к хозяйке, заверещал дурным голосом. — Тихо ты! — прошипела Маша. — Чего ты, в самом деле, люди же кругом спят… Ну что, что, моя лапонька, соскучился? Хороший ты мой. Сейчас мы зажжем свечку, достанем чего-нибудь из холодильника и будем это есть, — сказала Маша, роясь в вещах и предметах на столе, на полу и на кровати и пытаясь найти зажигалку. Ник усиленно помогал, сначала путаясь под ногами, а потом забравшись на стол и весело расшвыривая вещи.

Зажигалка нашлась, и Маша достала из шкафа витую свечу и зажгла ее, поставив на стол-табуретку. Заодно она зажгла жасминовую ароматическую палочку.

Потом настал черед холодильника. (Нет, его не собирались поджигать; из него собирались достать что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее еду.) На верхней полке лежала одинокая сарделька, стояла бутылка с кетчупом и пакетик майонеза. А еще была целая булка черного хлеба! — Вот ведь, блин. Еда, — удивленно сказала Маша Нику. Ник обрадованно мявкнул и подсел поближе. — Нет, сардельку ты будешь кушать утром. Вот, если желаешь, могу хлеба дать.

Ник хлеба не пожелал, а Маша, сделав «бутерброд» из хлеба и майонеза, уселась на кровать перед свечкой.

"Ночь. Темно. Аромат жасмина наполняет комнату. Они сидят вдвоем: она… и ее кошка.

Ремарка для пьесы с хорошим концом. Можно прямо так и начать. Черт возьми, напишите кто-нибудь сценарий моей жизни, только чтобы конец был хороший… И чтобы он был".

Маше почему-то вспомнилась картина, наблюдаемая иногда по утрам — "Она и ее любимые мужчины". Лежит на кровати Маша Кара, а рядом Рэйн и Ник. Когда мужчины просыпаются, то начинают трогательно рычать друг на друга. Прямо можно подумать, что из ревности…