Лия
Шрифт:
– - Да, это вы говорите сейчас, -- проговорила Лия, поднимая голову и смотря на Борисова горящими глазами.
– - Но когда все кончится, тогда вы заговорите совсем другое. Мы это знаем, испытали, -- и она горько усмехнулась.
Борисов не нашелся что ответить, покачал головой и сказал с слабой улыбкой:
– - Какая вы, Лия, горячая. Сразу вспыхнули, как порох.
– - Есть от чего, -- сказала Лия и вдруг замолчала, опять завернувшись в платок и прислонясь к стене.
– - Ну, хозяин, -- проговорил Борисов.
– - Если вы мне покажете какой-нибудь угол, я лягу. Я очень устал.
– - Ну, и зачем угол, -- сказал Струнка,
– - Но как же... кто у вас всегда здесь лежит?
– - Всегда спит Лия, ну, а теперь она пойдёт в комнату и будет там, а вы здесь...
– - Мне неловко.
– - Пожалуйста, -- сказала Лия, вставая.
– - Там тоже стоит постель.
И, сказав это, она кивнула головой и вышла.
– - Покойной ночи, -- успел сказать Борисов уходящей Лии.
– - А вы где же ляжете?
– - Я?.. ну, и что такое я?.. Я вот буду ложиться тут и будет очень хорошо, -- и Струнка торопливо положил на скамейку подушку, взял свое теплое пальто и тоже кинул его на скамью.
Борисову не раз приходилось в походной жизни стеснять хозяев, и он, сбросив с себя сапоги, снял ременный пояс и, прикрыв подушку носовым платком, лег на еврейскую постель. Едва он лег, как тотчас все закружилось вокруг него, и он сразу погрузился в тяжелый, крепкий сон.
Была глухая полночь, когда Борисов проснулся и вскочил с постели. Он с содроганием почувствовал на своём лице отвратительных насекомых, резкий запах их поразил его обоняние, а зуд в теле показывал, что они не теряли своего времени. Он чиркнул спичку, осветил подушку, с омерзением отошел от кровати и сел на стуле подле стола.
– - Ну, и что таково?
– - спросил вдруг проснувшийся Струнка.
– - Не спится, -- ответил Борисов.
– - Я понимаю, -- сказал Струнка.
– - От них мы никогда не можем избавляться; надо прямо сжигать весь дом.
Борисов ничего не ответил. Струнка поворочался на скамейке, и скоро в темноте раздалось его легкое похрапывание. Борисов вытянул ноги, положил голову на сложенный руки и стал дремать. Совершенная тьма окружала его. За окном поднялась снова непогода, гудел ветер, и в стекла ударял мокрый снег. Борисов дремал и в полудреме ему представлялась Лия с бледным лицом и прекрасными глазами. Он слушал её прерывающийся голос, любовался ею и жалел ее. Потом ему слышались отдаленные звуки выстрелов, трескотня пулемета, жалобные крики Струнки: "Вот у меня четыре сына, и всех их взяли. Двое, может быть, живы, а один убит наверное".
– - "Кончится война, и будет общий мир, все будут братья и все будут счастливы", -- говорил кому-то Борисов и проснулся.
Тьма поредела, и бледные сумерки пробивались сквозь маленькие окна. Струнка поднялся и тер руками заспанное лицо.
– - И вы тут и спали?
– - спросил он Борисова.
– - Да, здесь отлично, -- ответил Борисов, с трудом поднимая отяжелевшую голову и выпрямляясь на стуле.
– - Где бы ополоснуть лицо?
– - спросил он.
– - Сейчас!
– - Струнка засуетился.
– - Идите, пожалуйста, сюда.
Борисов прошел за ним в сени и над грязной лоханкой стал умываться из ковша, в который Струнка зачерпнул воды. Он освежил лицо, вытерся носовым платком и вернулся в комнату.
– - А где ваша дочь?
– - Ну, она себе спит... Молодая, -- ответил Струнка.
Лицо его осветилось улыбкой.
– - Вы бы ее все-таки отослали к матери, -- сказал Борисов.
Струнка только поднял
плечи.– - Что я сделаю? Я ей говорю, а она свое: "я от тебя не уеду". Ну, потом мы с нею вернемся вместе. Как только Мойше куда-нибудь пошлют, так мы и уйдем.
– - Ну, -- сказал Борисов, закуривая папиросу.
– - Теперь, может быть, вы мне укажете дорогу?
– - Ну, и пожалуйста, с полным удовольствием, -- сказал Струнка.
– - Может быть, вы хотите выпить чаю?
– - Нет, -- ответил Борисов, -- Надо торопиться, я должен был быть там вчера вечером. Пойдемте, если вам не трудно.
– - Почему трудно... Сделайте ваше одолжение.
Он тотчас стал надевать пальто. Борисов надел шинель, опоясался и, осторожно положив на стол два рубля, сказал Струнке:
– - Ну, я готов, пойдемте.
Он подошел к двери, сунул в нее голову и нежным, ласковым голосом сказал:
– - Лия, я пойду проводить господина офицера; ты запри дверь; через два-три часа я буду дома; ты приготовь что-нибудь кушать... У тебя есть гроши?
– - Двадцать копеек, -- ответила Лия.
– - Ты иди, я все сделаю.
– - Ну, ну, благослови тебя Бог!
– - сказал Струнка и обратился к Борисову: -- Пойдемте.
Борисов громко сказал;
– - До свидания, Лия.
И вышел следом за Стрункой.
IV.
Круглое лицо денщика Сурова расплылось в сплошную улыбку, когда он увидел Борисова.
– - Ваше благородие! объявились!
– - воскликнул он, забывая отдать даже честь, -- а мы уже думали, что вы немцев сустретили! Совсем я душою упал. Говорят, они здесь плутают.
Борисов дружески улыбнулся.
– - Поживем еще, Суров!.. Заблудился я, -- сказал он. -- Ну, а где наше жилье?
– - Тут, пожалуйте. И очень даже хорошо устроились.
Денщик побежал вперед и провел Борисова в занятое для него и младшего офицера помещение. В теплом каземате для него и Крякина была отведена большая, светлая комната. Справа и слева у стен стояли койки; впереди под окошком большой сосновый стол, два стула и два табурета составляли меблировку. Крякин, одетый в боевое снаряжение, собирался выйти, когда увидел Борисова и вскрикнул от радости:
– - Очень приятно, что вы вернулись. Мы думали, что вы к немцам попали, -- повторил он слова денщика и крепко пожал руку Борисова.
Борисов повторил, что он заблудился.
– - Ну, а здесь не произошло ничего особенного?
– - спросил он.
– - Ничего, решительно. Устроились великолепно. Кроме нас, здесь отличный народ собрался. Артиллеристы, кавалерия, казаки. Будем жить припеваючи. Офицерское собрание; всего вдоволь.
Крякин широко улыбнулся; он считался весельчаком и скучал без общества.
– - Вы куда собрались?
– - спросил его Борисов.
– - Проверить посты и заглянуть в роту.
– - Отлично... А я пойду к нашему батальонному.
– - А оттуда идите в офицерское собрание, там позавтракаем.
– - Суров, приготовишь мне постель. Не спал всю ночь, -- сказал Борисов и вышел следом за Крякиным.
Они вышли на тесную площадку, и Крякин объяснил дорогу.
– - Пойдете все прямо, мимо батарей, а потом направо; там увидите беленький домик. В нем канцелярия и там же живет наш Иван Сергеевич. Он вам объяснит, где собрание. Ну я пошел.