Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

— Фиг с ним. На цилиндре улик нет. Идем…

Шпионки подхватили сундук и двинулись по маршруту.

— «Фиг» — тоже ругательство, — намекнула оборотень. — Уж не проиграла ли Светлоледя наш спор?

— Ничего подобного. Это дерево такое, фиговая пальма. А «фиг» — это одиночный плод данного растения.

— Ядовитое что ли? Раз им ругаются?

— Нет. Игра слов. Листками этого дерева в древности бельишко заменяли. Вот намек и остался.

— Умно. Значит, намек на этот самый, неназываемый, но через дерево? Учтем.

— Ты, учетчица, в роль входи. Первый контакт всегда особенно важен.

…- ф-фух, здесь, вроде.

— Нужно отдышаться. Этот сундук

вообще такая ш… штучная вещь, — Лоуд плюхнулась на вышеозначенный предмет и принялась разминать пальцы — когда у существа четыре пальца, а вечно приходится изображать избыточно одаренную человеческую длань, это накладывает определенные сложности. Специалистка-мимикрёр уже приняла нужный, наработанный образ: на сундуке сидел белобрысый, молодой, но склонный к полноте джентльмен, в излишне тесноватом сюртуке и немодных брюках. Котелок, имеющий склонность съезжать, сдвинут на затылок, физиономия простецкая, но вызывающая необъяснимую симпатию. Что в этом типе такого родственного-фамильного с Леди-из-Медвежьей, Катрин понять не могла, но опергруппа и дипломаты в один голос заявляли — брат, однозначно. Несколько утешала сентенция Мариэтты насчет того, что в любой семье просто обязан наличествовать свой брат Иван-дурак. Но смотреть на мужчину и понимать, что это женщина, всё равно было сложновато.

— Отдыхай. Ждем кого-то проезжающего, а то будет вообще непонятно, откуда мы взялись. Вдруг хозяев бессонница мучает, и они улицу слушают? — пробормотала Катрин, озирая предполагаемое обиталище. Трехэтажный, (если считать почти полностью ушедший под землю цокольный, окаймленный каменным ровиком полуподвал), не слишком выразительный дом. По два окна на этаж — за окна здесь налоги платят. Закопченный фасад отмывать бесполезно. Но номер дома и дверной молоток, (не похожий на молоток), на месте, да и дверь, видимо, регулярно открывается, — живут люди, в меру сил денежку зарабатывают. Соседние дома жмутся вплотную, на двери того что слева тускло поблескивает табличка. Катрин прогулялась, полюбопытствовала — «К. Дж. Квиртейбл. Пошив мужских сорочек и гетр». Что ж, вполне престижное соседство.

— И кто там? — поинтересовалось Лоуд, возлегшее на сундук и вольготно скрестившее упитанные нижние конечности.

— Элитный портной. Ты не особо расслабляйся. Выглянет кто-то, сочтет тебя деревенщиной, человеком грубым и эксцентричным. И шокированные туземцы воздержатся от приглашения на чай.

— Очень надо. Тут кругом сплошная отрава, страшно подумать, чем напоят. Да и к чему скрывать от честных горожан печальную правду — да, простоват я и это… экстравагантен. Зато открыт к общению! Не трясись, сестренка, все будет нормально.

— Нахвататься оно успело, — проворчала Катрин, поправляя шляпку.

— Оно обучаемое, — подтвердило оборотничье создание и назидательно воздело пухлый палец. — Будь попроще и люди к тебе тоже потянутся! Кстати, слышишь, храпят, — Лоуд показала на окно. — Заливисто выводят. Сразу слыхать — утонченные горожане. Столица!

— Чего ж не храпеть? Ночь кругом.

Сообщники оглядели пустынную Гринфилд-стрит. По агентурным данным полисмены здесь ночью не гуляли, но все равно торчать перед домом с подозрительным сундуком довольно глупо.

— Этак до утра просидим, — Лоуд шмыгнула носом. — Сыро здесь, сестренка.

— Сопливник дать?

— К чему мне ваши запоздалые благодеяния? Унизить норовите? О, едет кто-то, — Лоуд обрадовано соскочило с сундука.

По Гринфилд-стрит катил экипаж — весьма музейно-каретного вида. Пара лошадей с шорами на унылых мордах устало клацала подковами. Катрин стало жаль

скотинку — этак всю жизнь по унылому городу прокружишь, здесь же навечно мылом и останешься.

Лоуд двинулась на перехват транспорта:

— Стой, стой, милейший!

Донесся обрывистый разговор, Лоуд изумлялось:

— Сколько?! Да тут рукой подать! Совесть есть? Сколько?! Лошадей заморил и сам спятил. Езжай отсюда! Вот поговори, поговори мне еще!

Ночные кабыздохи заклацали дальше, а возмущенно сопящее Лоуд вернулось к сундуку:

— Два шиллинга! Совсем обнаглели! Что тут ехать-то? Кстати, шиллинг это сколько?

— Объясняли уже тебе.

— Как тут упомнишь? Развели денег немеряно. Ладно, ломимся, что ли?

Лоуд ухватило молоток и загрохотало по двери:

— Мистер Ивеи! Мы уже здесь! Спите, что ли? Эй, есть кто живой?!

В доме явно ожили — молоток в лапе Лоуд обладал неоспоримой бодрящей силой. Мелькнул в окне огонек свечи, перепуганный женский голос что-то спросил и Лоуд возопило:

— Как «кто»? Мистер Бёртон с сестрой и багажом! Не ждали, что ли? Да дом ли это доброго мистера Ивеи? Это дом нумер двадцать семь? Тут у вас все так запутанно…

В доме засуетились, Лоуд обернулось к скромно стоящей у сундука начальнице и радостно сообщило:

— Живы-здоровы, но слегка застеснялись. Ужин они нам должны? Или это уже завтрак считается?

— Ты идиотизма-то поубавь, — шепотом посоветовала Катрин. — Здесь по-сдержаннее принято себя вести. Без шумного панибратства.

— Ну и пусть сдерживаются. А я честный канадец, у меня душа широко открытой незамутненности — как наши родные и бескрайние канадские просторы. У нас в Квебеке сразу бы пустили честного человека. Ужин бы уже разогревали, джин наливали…

Катрин испытала приступ неуместного желания отвесить крепкого пинка под зад говорливому «канадцу», но было несколько поздновато. Да и сковывающий подол платья применению действенных приемов воспитания не способствовал. Стиснув зубы, командирша опергруппы опустила на лицо вуаль — засов на двери наконец-то щелкнул.

Дверь отпер высокий и сутулый человек в теплом халате. Когда поднял повыше свечу, стало понятно, что ему за пятьдесят и он слегка плешив и носат. Лоуд рванулось по ступенькам:

— Мистер Ивеи? Рад, крайне рад знакомству! Мы те самые Бёртоны, что имеют честь снимать у вас комнаты. Припозднились, честно сказать, расписание ни к чертту не годится. Кузен вообще в Глазге застрял. А эти ваши кэбмены?! Каково?! Не знать собственный город!

У нас в Квебеке… Ах, о чем это я?! Позвольте представиться: лейтенант Джон Бёртон, Квебекская саперная рота, в отставке, моя сестра Катрин, вдова, она с западного побережья, мы по делам наследства, придется повозиться, знаете, все эти тяжбы и адвокаты, а комнаты? оплатили на полгода, извольте наши рекомендации! ага, вот сюда идти? Отличный дом, уютно, а когда завтрак? Сундук, втащить, ну, показывайте-показывайте!..

Катрин, в общем-то, готовая к манерам плотного психологического воздействия своей соучастницы, слегка ошалела — истерзанное сундуком и попытками воскресить в памяти детали чужой легенды, Лоуд атаковало стремительно и безжалостно. Хозяин пятился, заслоняясь подсвечником, промямлил, обращаясь к кому-то невидимому:

— Анди, ты слышишь? Жильцы приехали.

Из глубин коридора что-то пискнули.

— Отлично, мой дорогой мистер Ивеи, — Лоуд одобрительно бухнуло рукой по перилам, отчего те жалобно скрипнули. — Идемте за сундуком! Потом покажете ваш дворец. У вас здесь чудно. Нет, это не Квебек. Ах, Англия! Милая старая Англия! Её запахи, ее древние ароматы…

Поделиться с друзьями: