Лора

Лора стояла у его кровати и смотрела, как поднимается и опускается его грудь, считая вдохи и выдохи, как считала бы шаги на тренировке. Хирон спал у него в ногах. Пес лизнул ее руку, когда она хорошенько почесала его за ушами.

– Ты думаешь, я была неправа? – прошептала она ему. Она увидела «нет» в темных глазах Хирона и согласилась с ним.

Ее сердце колотилось в груди, вторя ударам, которые она нанесла Оресту. Лора коснулась грубых бинтов, которыми отец Кастора обмотал костяшки ее пальцев. Целительница Каллиас отказалась это сделать – Орест, кажется, приходился ей племянником.

Через приоткрытую дверь спальни она услышала, что приехали ее родители. Отец Кастора, смотритель здания, смог провести их через боковой вход и служебный лифт, чтобы они не столкнулись ни с кем из Ахиллидов. Лора стыдилась своего отчаянного желания броситься к матери, чтобы та держала ее в объятиях, пока не перестанут звучать в ушах слова целительницы.

«Больше ничего нельзя сделать. Лечение Нечистокровных его не спасет».

Обрывки их приглушенного разговора проникали в комнату, нарушаемые тихим жужжанием и писком странных медицинских приборов, расставленных вокруг кровати ее друга. Лора подошла к двери, напрягая слух, чтобы расслышать голоса. В ушах нарастал звук, похожий на радиопомехи.

– А что я должен делать? – прошептал отец Кастора. – Он страдает из-за того, что я не могу его отпустить? Разве не гордыня заставляет меня думать, будто я могу изменить трагический исход?

– Нет, конечно, нет, – ответила мать Лоры тихим успокаивающим голосом, сжимая его руки в своих руках. – Всегда есть надежда.

– Надежда покинула нас, – вздохнул Клеон. – Старейшины сообщили мне, что больше не будут платить за лечение, а мальчик слишком слаб, чтобы отправить его за границу к тем, кто мог бы нам помочь.

Руки Лоры сжались в кулаки, и все в ней, от макушки до пяток, завибрировало от ярости. Это было неправильно. Так не должно быть…

– Ничего не остается, только сдаться на милость судьбы и позволить ему достойно умереть.

– Нет! – Лора выскочила из-за двери.

Хирон залаял в спальне, напуганный шумом и движением. Набросившись на мужчину, который имел несчастье быть отцом Кастора, девочка чувствовала, что вот-вот взорвется от гнева. Он хотел, чтобы Кастор умер – он собирался отпустить Кастора. Охотник всегда сражался до конца, как герои из легенд, они никогда не сдавались.

– Прекрати, Мелора, – приказал отец, хватая ее за руку и оттаскивая назад. – Сейчас же прекрати это!

– Ты – трус! – Лора рычала на Клеона, пытаясь вырваться из хватки отца. – Да заберет тебя Аид, ты, мягкотелый пес! Это ты заслуживаешь смерти, а не он!

– Мелора! – в ужасе воскликнула мать.

Но отец Кастора продолжал стенать.

– Я бы хотел, чтобы он… я бы хотел, чтобы он…

– Извинись немедленно! – Отец подтолкнул дочь к Клеону Ахиллеосу.

Лора отвернулась, стиснув зубы. Нет. Боги ненавидели трусов, и она тоже.

Отец отвел ее обратно в спальню.

– Оставайся здесь, пока не успокоишься, – резко сказал он, и дверь за ним захлопнулась.

Лора забарабанила в дверь кулаками, горячие слезы текли по ее щекам. В душе бушевали боль и смятение, и она не могла этого вынести.

Инструкторы беспрестанно твердили, что нет большего бесчестья, чем трусость. Отец Кастора, может, и сдался, но она не отступит. Она приведет Кастора к каждому врачу в городе, даже если ей придется тащить его на себе. Она будет бороться до тех пор, пока ее собственное тело не сдастся, а потом будет ползти, если придется.

– Он просто опечален, Лора, – раздался еле слышный голос.

Лора подняла глаза, вытирая слезы рукавом. Она подошла к Кастору и забралась на узкую кровать. Мальчик чуть сдвинулся, чтобы освободить для нее место. Она легла рядом с ним на спину, складывая на животе трясущиеся руки. Хирон издал недовольный звук, но тоже подвинулся, чтобы девочка могла вытянуться в полный рост.

– Мне плевать, – прошептала Лора, поворачивая к нему голову.

Его кожа была бледной, почти такой же прозрачной, как трубки в носу, питающие его кислородом. Но потом он улыбнулся, и ей стало немного легче.

– С тобой все будет в порядке, – сказала она Кастору. – Всегда есть другой выход.

– Боюсь, что нет, – ответил он. – Не в этот раз.

Она сильно прижала руки к животу, чтобы унять дрожь.

– У меня есть идея, как мы можем увидеть Пробуждение так, чтобы никто не знал.

– Целительница Каллиас сказала, что мне нельзя покидать эту кровать, – вымолвил Кастор. – Что… мне нужен покой.

– А потом… – Лора села на кровати. Слова лились из нее сумбурным потоком, но ей было все равно. – Потом мы можем пойти купить мороженое рядом с нашим домом, там всегда открыто. Соседка дала мне несколько долларов за то, что я поливала ее растения, пока ее не было в городе…

– Лора, – выдохнул Кастор, а затем произнес слово, которое она больше всего ненавидела. – Остановись… Все хорошо. Правда.

Девочка сделала глубокий вдох. Что-то дикое царапалось у нее в груди.

– Ничего не хорошо! Но ты поправишься. Целительница Каллиас просто тупая. Она ничего не знает.

– Все в порядке, – пробормотал мальчик. – Я снова увижу маму. Я не буду одинок. Я не боюсь.

– Я не отпущу тебя. – В ее голосе звучало обещание. Лора была настроена решительно. Кастор – ее друг и гетайрос, ее друг и партнер во всем. Она защитит его, если он упадет, порвет любого, кто будет ему угрожать. Ее клинок служит ему, а его клинок служит ей.

– Эй, – тихо произнес он. – Ты слышала ту историю о танцующих собаках?

Лора нахмурилась, когда вихрь ее мыслей прервался.

– Что?

На его лице появилась, хотя и слабая, но все-таки улыбка.

– Никто не хотел быть их партнером в танцах, потому что у них было по две левые ноги.

Лора покачала головой. Даже Хирон, казалось, застонал.

– Кастор Ахиллеос, это худшая шутка из всех, что я от тебя слышала.

Мальчик чуть пожал плечами, но даже эта легкая усмешка исчезла, когда на них опустилась тишина, и его дыхание стало более затрудненным.

– Ты не умрешь, – прошептала Лора. – Ты этого не сделаешь. А если сделаешь, я последую за тобой в Подземный мир и притащу тебя обратно. Я тоже не боюсь. Я ничего не боюсь.

Ее рука сомкнулась на его тонком запястье, как будто Лора могла сохранить ему жизнь только силой своей воли. Его пульс затрепетал под подушечками ее пальцев.

Кастор наблюдал за ней, его бледные губы сжались в тонкую бескровную линию. Он боролся с усталостью, часто моргая, не давая опуститься тяжелым векам. Лоре это тоже не нравилось, поэтому она заставила себя сделать вид, что она задремала.