Ловцы душ

Хозяин увидел меня уже с порога, поспешно вышел из-за прилавка и почти подбежал к нам, обеими руками поддерживая объёмное брюшко, вываливающееся из-под короткого засаленного кафтана.

– Мастер Маддердин, какая честь видеть вас в моём скромном заведении!

Его пухлые щёки так покраснели от радости, что я даже подумал, не ошибся ли он с профессий, и не стоило ли ему пойти в актёры. Впрочем, каждый трактирщик должен быть немного актёром, если он хотел получать чаевые от клиентов. Я потрепал его кончиками пальцев по плечу, так, чтобы не запачкать руки.

– Сейчас провожу вас в альков, – воскликнул он. – Кувшин пива и кровяную колбасу, как я понимаю... К тому же у меня есть свежевыпеченный хлеб!

– Пусть так, – ответил я. – Только пусть нас обслужит не этот твой парень, у которого постоянно течёт из носа. В прошлый раз насморкал мне в кашу.

– И вы приказали ему её съесть, не так ли? – Он хотел радушно взять меня под руку, но я отстранился, ибо не слишком люблю прикосновения чужих людей.

– Что он и сделал с аппетитом, хотя и видел, что сам же в неё начихал, – сказал я, и сопровождающий меня дворянин фыркнул тихим смешком.

Самый отодвинул занавеску, закрывающую альков, и отодвинул мне стул. Дворянин должен был справляться сам.

– Тихо, спокойно, уединённо, господам никто не помешает, – сказал он, прикладывая руки к груди.

Я подвинул стул так, чтобы не сидеть спиной к главной зале и держать в поле зрения линялую заштопанную занавеску, отделяющую нас от остальной части таверны.

– Если будешь подслушивать, обрежу тебе уши, как ты обрезаешь монеты, которыми даёшь сдачу, – пообещал я.

Он засмеялся, однако с легко ощутимой натугой.

– Никогда бы не посмел даже подумать... Мастер, как можно? – На его лице отразилось непритворное, горькое удивление. Похоже, я в самом деле ошибся в своих подозрениях...

Когда мы остались одни, я внимательно осмотрел кружку изнутри и выцарапал из неё прилипшего к стенке засохшего таракана.

– Что привело вас в Хез? – Спросил я, поднимая глаза на дворянина, хотя и надеялся, что он достаточно умён, чтобы не подумать, что я обращаюсь с этим вопросом к мёртвому насекомому.

– Позвольте сначала представиться. Меня зовут Матиас Хоффентоллер, из тех Хоффентоллеров, герб которых бык с тремя рогами.

Ни его имя, ни герб, ничего мне не говорили, так что я не отозвался. Тем не менее, бык с тремя рогами был очень интересен, и я решил спросить при удобном случае, каково происхождение этого необычного знака.

– Это мой предок, Маурицио Хоффентоллер, сопровождал Светлейшего Императора, прадеда милостиво правящего нами ныне, во время последнего крестового похода, и ему повезло добраться до Палестины, – добавил он значительным тоном.

И вновь это ничего мне не сказало.

– Давайте оставим в покое счастливое прошлое, – сказал я, – и займёмся незавидным настоящим. Меня зовут Мордимер Маддердин, и я имею честь быть лицензированным инквизитором Его Преосвященства. К вашим услугам...

– Кхм, – откашлялся он. – Это прошлое не было таким уж счастливым, ибо Маурицио Хоффентоллер погиб мученической смертью в языческом плену, хотя, как говорили его выкупленные потом товарищи, даже жесточайшие пытки не заставили его отречься от Господа нашего. Да... Но оставим в покое прошлое, как вы и сказали, достойный мастер. А что касается настоящего, вы правы: оно незавидно. И в поисках справедливости и в надежде превозмочь злую судьбу я прибыл в Хез.

– Что ж, вы выбрали себе отличное место для поисков, – отметил я без тени иронии.

– Раз уж я не удостоился аудиенции. – Он тяжело вздохнул. – Вы знаете, какое это унижение для настоящего дворянина, молить уделить минутку писцов или слуг? Чтобы оказали мне милость и провели к Его Преосвященству.

– И много они у вас вытянули?

– Много. – Он махнул рукой. – Пришлось заложить и цепь, и кольца.

– Такой уж у нас обычай, – признал я.

Занавеска зашуршала, и в альков вошёл хозяин с помощницей в расстёгнутой рубашке. Должна быть, новенькая, я её раньше никогда не видел. Она, наверное, служила приманкой для клиентов, учитывая необычайный размер её груди, которую она открывала весьма смело, даже по хезским обычаям. Она была не в моём вкусе, поскольку лицом слишком напоминала лукавого поросёнка, тем не менее, я должен был признать, что это лучше, чем подавальщик, сморкающий клиентам в кашу. Они вдвоём заставили наш стол кувшинами пенящегося пива, котелком с супом из телятины, лотками свежего хлеба и огромными порциями кровяной колбасы, разложенными на деревянном блюде. Еды было в изобилии, и я увидел, что дворянин, забеспокоился и зашевелил губами. Наверное, мысленно он уже вычислил размер счёта. И это плохо, поскольку врачи утверждают, что нервозность плохо влияет на циркулирующие в нашей крови жидкости, что может привести к нарушениям пищеварения. Я, однако, не собирался беспокоиться, ведь было ясно, что оплату счёта я милостиво оставлю моему товарищу. Я положил себе солидную порцию колбасы и внимательно обнюхал, проверяя её свежесть. Трактирщик посмотрел на меня с беспокойством. Заморгал маленькими глазками, утопленными в складках жира.

– Тебе повезло. – Я кивнул ему головой. – Ибо попытка отравления служителя Святого Официума не пошла бы тебе на пользу... Если бы я заметил хотя бы эфемерную тень запаха испорченного мяса, мне не осталось бы ничего другого, кроме как забрать тебя на допрос.

Он засмеялся искренним дружеским смехом.

– Зовите, уважаемые господа, как только вам что-то понадобится.

Дворянин обвёл стол оценивающим взглядом, и я был уверен, что просить какой-либо добавки даже не придёт ему в голову.

– Если захотите чего другого... – Хозяин значительно зыркнул в сторону служанки. – Для друзей дома и это можно устроить…

Я лишь покачал головой и показал ему знаком, что он может идти.

– С удовольствием выслушаю вашу историю, – сказал я, когда трактирщик и его помощница покинули альков. Я вонзил зубы в колбасу, и сок потёк по моему подбородку, – Хотя и не думаю, что человек, столь скромного положения, как моё, сможет в чём-то помочь человеку благородного происхождения.

– Благородное происхождение. – Он махнул рукой, и на его лице появилось разочарование. – Что ж... Скоро единственное, что у меня останется, это герб и умение произносить наизусть список предков до двадцать третьего поколения, каковому искусству обучил меня мой дядюшка при помощи матерков и доброй плётки. А, как вы понимаете, подобной способностью трудно прокормиться...

– Если милостивый император пойдёт на войну, неплохо наживутся те, кто станет под его знамёна, – заметил я. – Палатинат богат.

– Только чтобы добраться до мёда, нужно сначала убить жителей улья, – буркнул он.

Не думаю, что пасечники согласились бы с этим смелым, даже революционным, тезисом о разведении пчёл. Однако я понимал, что мой спутник имел в виду. Палатинат, планы завоевания которого строит император, был, действительно, до неприличия богат. Настолько, что суровый палатин Дюварре превратил провинцию в одну большую крепость. Он также неплохо снарядил и обучил городское ополчение, хотя дворяне, как правило, заносчиво утверждали, что на полном скаку промчатся по головам этого сброда. Интересно только, как в этот раз сработает старая тактика наших феодалов, когда тяжёлой коннице прикажут прорвать несколько рядов пикинёров, вооружённых четырёхметровыми копьями. И я мог думать об этом без чрезмерного волнения, поскольку знал, что никогда, никогда, мне не придётся участвовать в подобном, столь амбициозном, предприятии. Хотя я и имел мерзкую привычку влипать в различные неприятности, но подобная проблема уже превосходила моё воображение.

– Ну, так что? – Спросил я. – С чем вы приехали в Хез? Злой богатый сосед?

– Откуда вы знаете? – Он поперхнулся, а потом поднял на меня удивлённый взгляд.

Я улыбнулся, ибо если бы Хоффентоллер знал, сколько людей прибывает в Хез с подобными жалобами, быть может, и воздержался бы от утомительного и затратного путешествия. Таков уж этот злой мир, что богатые соседи всегда досаждали бедным, а те думали, что найдут понимание и защиту у ещё более сильных феодалов. Чаще всего они находили лишь дополнительные проблемы, иногда теряя и остатки состояния.