Love Hurts
Шрифт:
Я словно черпала из них силу. Стайлз был моим солнцем; луна больше меня так не пугала как раньше, а правда состояла в том, что я, наконец-то нашла свой якорь. Моя семья и моя к ним любовь была этим якорем.
Когда Стайлз плакал, я брала его на руки и иногда просто меняла цвет глаз с карих на голубые. Он замолкал и трогал мое лицо своей пухлой ручкой.
Мы с Джоном радовались его первым шагам. До слез хохотали, когда он коверкал слова. Гордились, когда он сам стал есть.
А потом нас начала засасывать обыкновенная бытовая рутина.
Я закончила колледж и устроилась
С каждым годом проблем становилось все больше и больше.
Временами у Джона было так много работы, что он буквально жил в участке. Весь этот домашний быт и напряжение на работе так его тяготили, что он иногда, приходя с работы, прилично выпивал.
В те редкие дни, когда он занимался со мной любовью, твердил, что мы не можем себе позволить еще одного ребенка.
Иногда наши отношения заходили в тупик, грозя перерасти в скандал.
Я подходила, аккуратно отбирала у Джона бутылку со спиртным и пыталась успокоить:
– Джон, дорогой, не надо. Я ведь люблю тебя. У нас растет замечательный сын. Он должен гордиться своим папой. Мы обязательно справимся, вместе.
Год за годом мне все тяжелее было сдерживать своего зверя. О том чтобы выпустить волка полностью, не могло быть и речи. Я не могла рисковать жизнями своих родных и кем-либо еще.
И когда волк буквально стал поедать меня изнутри, разрывая своими когтями мое нутро, я впервые решила попробовать средство, которое мне дала Талия.
Глотнув чайную ложку слабого раствора волчьего аконита, меня пронзила такая жгучая боль, что я чуть не потеряла сознание.
Мне пришлось лечь, так как я не могла твердо стоять на ногах. Боль пронзала меня от черепной коробки до кончиков пальцев. Только через несколько часов я стала чувствовать облегчение.
Мне каждый раз придется пить эту дрянь, находясь на грани животного безумия. Я знала, на что иду, так что обратного пути для меня уже не существовало.
***
Все эти годы, он не упускал ее из вида. В те редкие моменты, когда находился поблизости их с Джоном нового дома, старался ни чем не выдавать своего присутствия. Вот и теперь, стоя в тени деревьев и глядя на ее окна, он был полон сожаления и безысходности.
Он должен был стать ее мужем.
Это должен был быть его ребенок, в котором она души не чает, называя «Сладким солнышком».
У нее было бы много денег, и она не сводила бы концы с концами.
Она была бы с ним счастлива, а в данную минуту она страдала, испытывая боль. И он, дьявол его забери, ничем не мог ей помочь.
========== Глава 19 ==========
В тот же вечер Питер помчался к Талии, чтобы рассказать, что происходит с Клаудией. Она должна что-то предпринять, иначе дальше будет только хуже. Ворвавшись в дом, он кинул взгляд на Лору и Дерека, смотревших какой-то ужастик по телеку.
Лора превратилась в симпатичную девушку пятнадцати лет, а Дерек в свои тринадцать сильно возмужал.
– Питер, посмотришь с нами фильм? – спросил Дерек.
– Извини, парень, в другой
раз. Где Талия?– спросил он, быстро поднимаясь по лестнице.
– В комнате Коры, - подсказала Лора.
Проходя по коридору, он столкнулся с сестрой.
– Мне нужно с тобой поговорить!
– взволновано и громко начал Питер.
– Тише, Кора заснула, пошли в отцовский кабинет.
Когда они туда вошли, Талия плотно закрыв за собой дверь, спросила:
– Что произошло?
– Это Клаудия. Ей все труднее сдерживать своего зверя. Она что-то с собой сделала, и ей было очень больно.
Увидев, как побледнела Талия, он подскочил к ней и стал трясти за плечи.
– Что это было? Ты что-то знаешь?
– Питер, почему ты не можешь оставить ее в покое?
– Что с ней? – не унимался он.
– Скорее всего, она приняла раствор волчьего аконита, что я ей дала.
– Ты что с ума сошла? Это же может ее убить.
– Она не в силах управлять своим зверем самостоятельно. И боится, что может навредить тем, кто ее окружает.
– Ты должна что-нибудь предпринять. Помоги ей, пока еще не слишком поздно, - стал молить он.
– Я не могу. Это ее выбор. Будем надеяться, что ее молодой организм выдержит эту боль.
Питеру стало трудно дышать.
– Даже ты, Талия, не можешь быть столь жестокой и бездушной.
Сестра продолжала упорно молчать.
Продолжая прожигать ее взглядом, Питер спросил:
– Знаешь, что я сейчас чувствую? Горькое разочарование и беспомощность от осознания того, что не способен спасти любимого человека который страдает.
Видя, что сестра по-прежнему никак не реагирует на его слова он, подходя к двери, с холодной отрешенностью в голосе произнес:
– Молись, Талия, чтобы никто из твоих детей не испытал той боли, что испытываю я зная, что тот, кто тебе так дорог может умереть, а ты будешь не в силах его спасти.
Бросив на нее последний взгляд, он молча вышел из кабинета.
***
Пять лет спустя.
От имени Клаудии.
Весь мой запас аконита почти закончился, и, в конце концов, мой внутренний зверь перестал рвать меня изнутри, пытаясь вырваться на свободу. Лишь время от времени я ощущала пронзительную боль в голове. Словно кто-то отгрызал мне мозг кусок за куском.
Со временем, ко всему этому добавилась, бессонница, приступы паники, неспособность сосредоточиться и ощущение ужасной тревоги.
Я никому не говорила о своем состоянии, и долго не решалась обратиться со своими жалобами в клинику.
Обстановка в моей семье была стабильной. Джону прибавили жалование, и совсем скоро он мог занять должность шерифа округа.
У Стайлза в школе появились друзья, а еще он вскользь сообщил о девочке, которая ему нравится. Учился он неплохо, и даже сейчас было заметно, как ему нравится решать задачки на логическое мышление.
Он был очень пытливым и любознательным парнем, а иногда тайно забирался и прятался на заднем сидении машины Джона, когда тот выезжал на место преступления. В первое время ему за это частенько попадало, но потом Джон махнул на это рукой, попросив только ничего не трогать и не мешать ходу расследования.