Love Hurts
Шрифт:
А вот и ни хера! Давалось ему это с большим трудом.
Единственная мысль о том, что сегодняшней ночью Стайлз никому не достанется, приносила его смятенной душе и воспаленному разуму толику радости и покоя.
_______________________
* - фраза из кинофильма “Поездка в Америку” 1988 г.
========== Глава 36 ==========
Питер не спеша вел свое авто, приближаясь к мемориальному кладбищу округа Бейкон Хиллс. Рядом на пассажирском сидении сидел Стайлз, уставившись в боковое стекло о чем-то сосредоточенно размышляя.
По парню было видно, что находясь в относительной
Питер же, наоборот, находился в приподнятом настроении и даже слегка нервничал. Ему, наконец-то, представилась возможность проститься с его первой и скорее всего единственной любовью.
«Проститься, не совсем правильное слово, - поправил он себя мысленно.
– Скорее всего, просто оплакать и принять тот факт, что ее больше нет на этой грешной земле».
– Мы приехали, - сказал Стайлз, оторвав его от горьких раздумий.
Подъехав к кладбищенской парковке, Питер заглушил двигатель. Обернувшись, он взял с заднего сидения букет полевых цветов, пестревших цветками льна.
Как бы банально это не выглядело, он собственноручно собрал их сегодня утром.
– “Цветок льна такой же голубой как твои глаза. Я хотела бы в них утонуть”, - вспоминал он слова Клаудии.
Грустно улыбнувшись этим воспоминаниям, Питер вышел из машины и направился следом за Стайлзом.
Подойдя к небольшому надгробию Стайлз остановился, и обернулся к Хейлу.
– Это здесь?
– трепетно спросил Питер, подходя ближе.
Над аккуратно подстриженным газоном возвышалась небольшая стела из черного гранита.
«Покойся с миром, Клаудия Стилински, любящая жена и мать» гласила надпись, высеченная на камне.
Питер наклонился и бережно положил букет на могилу. Кругом стояла тишина, сопровождаемая лишь одиноким щебетом птицы и легким дуновением ветра.
– Какой ты ее помнишь? – тихо спросил Стайлз, нарушая молчание.
– Смелой, доброй и любящей, - ответил Питер прямо. – Клаудия была с нами недолго, всего два-три месяца. Она быстро училась быть оборотнем, хватая все буквально на лету.
– Она… убила кого-нибудь? – с трудом справляясь с тембром голоса, спросил Стайлз.
– Ей пришлось, - ответил Питер с долей горечи.
– На нас напали охотники Арджентов, и если бы не твоя мать, меня, возможно, не было бы в живых, а может и ее тоже, - добавил он через мгновенье.
– Дальше, - только и вымолвил парень, жадно слушая Питера, пытаясь добавить к своим детским воспоминаниям любую информацию о материи, заполнив, таким образом пустоту, образовавшуюся в его душе после ее смерти.
– После того как мы расстались, я старался не упускать ее из вида. Я наблюдал за ней издали, - добавил Питер, глядя как Стайлз сверкнул глазами.
– Я видел, какой радостью светились ее глаза, когда у нее появился ты. Она называла тебя своим сладким солнышком. Я был свидетелем того, как твои родители обустраивали свой новый дом. Как вместе проходили через все жизненные перипетии и невзгоды. Несмотря на все это, Клаудия была по-своему счастлива, - подвел итог Питер,
– И она больше тебя не видела, кроме того рокового дня? – тихо спросил Стайлз.
– На самом деле я лишь дважды виделся с ней за все то время, что она жила среди людей. Пытаясь ее вернуть, я однажды пришел к ней в дом. Но было слишком поздно, она забеременела тобой, - глядя на Стайлза, без злости ответил Питер.
– А второй и последний раз, когда я видел Клаудию, было уже слишком поздно для нее.
Это тот самый день, когда я, почуяв неладное, и услышав глухой стук упавшего тела, вломился в твой дом, в надежде чем-нибудь помочь. Но все, что я мог сделать, это поднять ее с пола и переложить на кровать, вызвав 911, - с горечью добавил Хейл.
– Ты действительно любил ее? – спросил Стайлз осторожно.
– Не любил, а все еще люблю, - поправил его Питер, слегка испугав парня такой откровенностью.
Ну как сказать Стайлзу, что для Питера любовь к его матери имеет весьма странную разновидность. Его любовь это одержимость, граничащая с безумием.
Люди стараются избегать такой формы любви, страшась ее и считая Божьей карой.
Питер же, взращивал и лелеял эту любовь все эти годы.
И потом окунулся в нее с головой, упиваясь острыми ощущениями, приносящими сладкую боль его израненной душе.
Такова его натура. Он полюбил раз и навсегда. До боли. До сумасшествия. До гробовой доски.
Но как долго он сможет жить с этой любовью, теперь, когда все вспомнил?
– Я бы хотел на несколько минут остаться с ней наедине, - сказал Питер, глядя Стайлзу в глаза, - хочу проститься.
– Ладно, подожду тебя возле машины, - ответил Стайлз, пожав плечами. Он развернулся и направился к аллее, ведущей к выходу с кладбища.
Проводив Стайлза взглядом, Питер опустился на колени, желая оплакать свою Клаудию. Прикоснувшись к нагретому солнцем граниту, он закрыл глаза и задержал дыхание.
Через секунду его словно прошибло током и будто из далека он вдруг услышал ее голос.
– Питер, пожалуйста, ты должен меня отпустить!
При попытке пошевелиться, открыть глаза или что-нибудь сказать он потерпел поражение.
– Клаудия это ты?! Ты здесь, со мной?!
– спросил он мысленно, испытывая невероятную смесь чувств и эмоций.
– Питер, это я, Клаудия, - говорила она поспешно. Дальше пошли обрывки фраз, словно кто-то не давал ей высказаться.
– Мало времени… - Отпусти меня… - Открой свое сердце…- Ты нужен… - Ребенок… - Пожалуйста, Питер… - Любит…
С каждой фразой голос Клаудии становился все тише, будто растворялся в тумане.
– Нет! Постой! Я ничего не понимаю! – истошно орало сознание Хейла.
– Клаудия! Пожалуйста, вернись!
Но на смену желанному голосу его любимой, звучавшему в его голове, пришел другой, извне.
Словно издалека, он услышал свое имя.
– Питер! Питер, очнись! Питер, что с тобой?!
Кто-то из всех сил пытался его растормошить. Почувствовав волну дикого бешенства от того, что ему прервали сеанс спиритизма, или что за хрень это только что была, Питер, быстро схватил тормошившего и подмял под себя.