Ловец снов

От страха, охватившего ее, Геари не могла говорить.

Но прежде чем она успела что-то сказать, Персефона хлопнула Аида по руке.

— Даже не начинай.

Потерев место, куда она попала, он проворчал:

— Не начинать что? У нас с Арикосом была сделка.

— И что? — спросила Персефона раздраженным тоном. — Ты хочешь сказать, что я должна стоять и смотреть, как ты заставишь ее умереть, чтобы спасти его? Как ты можешь?

— Это была сделка, — сказал он в свою защиту.

— Да, и мои родители тоже заключили сделку, и посмотрите, что из этого получилось. Не могу поверить, что ты сделал это. Я думал, ты другой.

В его чертах проступило умиротворение.

— Детка, я…

— Нет. Ты такой же, как они. Ты собираешься разлучить двух влюбленных и ради чего? Тупая, бессмысленная сделка. Ты, кто знает, как больно быть вдали от того, кого любишь, как ты мог сделать что-то настолько подлое и злое. О, вот и все. Я иду домой к маме и больше никогда не вернусь.

Его темные глаза полыхнули огнем.

— Ты должна будешь вернуться. У тебя нет выбора.

Она зло прищурилась.

— Ты прав. У меня нет выбора, приходить сюда или нет, но у меня есть выбор, где я буду спать в этом доме.

Его лицо побледнело, когда он понял, что проигрывает.

— Ты не посмеешь.

Персефона положила руки на бедра, сердито уставившись на мужчину, который был почти вдвое больше нее. Было бы даже смешно, если бы будущее Геари и Арика не зависело от результата этого сражения.

— Ты разлучил этих двоих и скорее в кузнице Гефеста будет холодно, чем ты войдешь в мою спальню. И вообще, я заставлю Эроса сделать тебя бессильным. Да. Навсегда. Это научит тебя.

Его лицо было абсолютно пепельным, когда Аид посмотрел на Геари.

— Забирай его. Убери его задницу отсюда и не оглядывайся назад.

— Ты серьезно?

— Да.

Персефона подмигнула Геари, прежде чем крепко обнять мужа.

— Разве это было так сложно?

Он задал ей встречный вопрос.

— Как надолго ушла твоя мама?

Персефона повернулась к ним.

— Вам двоим лучше поторопиться и забрать его. Арик будет Тенью, пока ты не вернешься к солнечному свету в человеческом мире. Кэт, ты знаешь дорогу. Как только он вернется в мир, он станет человеком из плоти и крови. Но помни, Мегеара, что ты сама должна вывести его отсюда, и ты не можешь оглянуться назад. Если ты это сделаешь, ты потеряешь его навсегда.

И прежде чем Геари смогла поблагодарить их, они оба исчезли.

Кэт со смехом повернулась к ней.

— Весело, а?

— Да, — легкомысленно сказал Геари. — Я думаю, я немного в шоке. И не могу поверить, что мы обошлись без испытаний или чего-нибудь еще подобного.

— Мы еще не выбрались отсюда. И помни, они сказали не огладываться назад, ни в коем случае.

Геари кивнула, вспомнив это из своей учебы. Они еще не вышли из леса. И если они не найдут Арика в ближайшее время, может быть слишком поздно.

* * *

Арик смотрел, как Харон проплыл мимо него по реке. Старик был угрюмой бородатой фигурой, одетой в темно-коричневый балахон. Его безжалостный взгляд сканировал собравшихся на берегу. Харон брал только тех, у кого были obulos, греческие монеты или персидские danace, чтобы заплатить перевозчику. Только те, у кого была монета, могли попасть на другую сторону, где их разделяли — те, кто совершал добрые дела в своей жизни, отправлялись на Елисейские поля для божественного отдыха, а те, кто совершал злые дела, предназначались Тартару для пыток.

Но только дурак дал бы монету Харону, прежде чем он доставит его на противоположный берег. Было обычаем показывать монету Харону, а передавать её только после завершения путешествия.

Если у вас не было монеты, чтобы показать ему, то вы были обречены ждать на берегу сто лет, прежде чем пересечь ее. А если вы заплатили Харону до того, как он доставил вас на противоположный берег, то он выбросит вашу душу в реку, где вы проведете вечность в страданиях.

Арик точно знал, куда он попадет, когда пресечёт реку, и он мог с легкостью подождать сто лет, прежде чем снова начнутся его пытки. С другой стороны, ему не пришлось. Он уже мучился от потери Мегеары.

Он чувствовал ее отсутствие каждой своей частичкой. Отчаяние давило на его душу, как стопка наковален. Все, что он хотел, это увидеть ее лицо в последний раз. Прикоснуться к ее щеке или почувствовать ее волосы на своем теле. Эти воспоминания опаляли его, когда он молился за ее безопасность.

— Я ненавижу этого убогого старого ублюдка.

Арик смотрел в сторону, когда к нему присоединилась Тень мужчины средних лет.

Мужчина пристально смотрел на Харона, который не обращая на них внимания, прокладывал себе дорогу сквозь черную воду.

— Хотелось бы, чтобы лодка перевернулась и утопила его в реке Ашерон. Если бы это случилось, я бы здесь служил верно и праведно.

Может быть. Ашерон была рекой скорби, и именно здесь были собраны все беды мира. Было сказано, что если какая-то часть вашего тела коснется ее вод, эти беды проникнут в вас и разорвут ваше тело и душу на части от горя.

Все мертвые должны пересечь ее, чтобы достичь конечного пункта назначения. Предполагалось, что это будет символическое путешествие, в котором мертвые оставят все проблемы позади.

Мужчина посмотрел на Арика.

— У тебя тоже нет монеты?

— Нет.

Он плюнул на землю у ног Арика.

— Тогда это для обеих наших семей. Оставить нас в таком положении. Оспа на них. Пусть они все упадут в реку Ашерон и утонут в своих вонючих страданиях.

В ответ на злость мужчины Арик приподнял бровь. Похоже тот выкупался в реке Стикс, где свободно текла ненависть.

Мужчина внимательно посмотрел на него.

— Так что привело тебя сюда?

Арик ответил, не задумываясь.

— Любовь.

— Покончил с собой?

— Нет, я отдал свою жизнь, чтобы защитить любимую.

Мужчина был в шоке.

— Зачем ты совершил такую глупость?

— Это не глупость.

— Конечно да. Думаешь, она сделала бы то же самое для тебя?

И снова Арик ответил без раздумий.

— Да.

— Ты полный осел, если ты так думаешь. — он презрительно фыркнул, прежде чем уйти прочь.

— Ты знаешь, он прав.

Арик замер, услышав голос, который никак не ожидал услышать здесь. Это был Винк, без сомнения, пришел позлорадствовать.