Loving Longest 2

Тургон поднял на него свои большие серые глаза, помедлил мгновение и сказал:

— Конечно, Пенлод, как скажешь.

Пенлод обошёл стол и схватил его в свои объятия, поднял со стула и прижал к себе.

— Ну ведь со мной тебе не так плохо, правда? Правда, Туринкэ? Правда? Можно я всё-таки спрошу? Можно? Ты любишь меня? Или любил? Хоть немного. Ты ведь всегда говорил, что любишь. Это правда, или…

— Правда, любовь моя, я тебя люблю, — сказал Тургон. — Я люблю тебя. Очень.

— С каких пор? — спросил Пенлод, запустив пальцы в его густые чёрные волосы. — С каких пор?

— Когда я тебе говорил, что люблю, это было просто… я не знаю… очень тёплое чувство, привязанность… — признался Тургон. — Потом, когда родился Гилфанон, я тебя уже совсем полюбил. В тот самый день, в тот момент, когда ты взял нашего мальчика на руки. Но сейчас я чувствую, что это было всё… всё было не то. Понимаешь, я сейчас… Я сейчас выглянул в окно, и увидел, как ты идёшь по улице. Увидел тебя, твои плечи, руки, твою походку… то, как ты наклоняешь голову… И я почувствовал, что я тебя люблю, что я без тебя не могу больше совсем, совсем, невыносимо люблю; я не знаю, что со мной было бы, если бы ты сейчас не вошёл и не поднялся ко мне в кабинет. Пенлод, ну что ты делаешь? Запри дверь, пожалуйста. И ставни закрой. Ну и что, что даже ты так высоко не сможешь заглянуть? А мой внук с его идиотским летающим кораблём и не менее идиотскими понятиями о нравственности?! Теперь можно…

— Да, да, — шептал ему Пенлод, — можно. Можно.

— Мы же так давно вместе, — сказал Тургон. — Так давно любим друг друга…

— Да, да, да! Так давно! С сегодняшнего дня, мой любимый! С сегодняшнего дня!

— Но не на рабочем же столе, Пенлод! Ах… ну ладно, ладно…

Комментарий к Глава 51 и последняя, из которой мы узнаём, что Маэдросу больше никогда не придётся охотиться Фик не закончен – остался ещё небольшой эпилог :)

Отцовское имя Тургона – Сарафинвэ – присутствует в текстах Толкина, опубликованных в журнале Parma Eldalamberon (17): оно не попало даже в “Историю Средиземья”. Там же встречается вариант “Норофинвэ”.

Вот небольшая альтернативная история про Румиля – “Диктант для короля”, где и Румиль, и, разумеется, Финарфин выглядят гораздо симпатичнее, чем здесь :) https://ficbook.net/readfic/4804559

====== Эпилог: 1. Странник Средиземья. 2. Праздник ======

1. Странник Средиземья

— Да, конечно! Гватрен, милый, своди туда Элеммакила, — сказала Карантир. — Мама сейчас там. Это так красиво! Скульптуры, конечно, огромные, но папа и Майтимо просто как живые. Сейчас как раз самое время. На закате над морем всё такое розово-алое.

— Я тоже пойду, — сказал Келегорм.

— Там наверх лезть надо, — покачала головой сестра. — Я всё-таки за тебя ещё боюсь. Ну и поможешь мне хлеб нарезать.

— Ох, ладно, как хочешь, — Келегорм обиженно махнул рукой. — Давай свой хлеб.

— Сейчас-сейчас, — Карантир залезла на полку в резной шкаф из красного тиса. — Вот они у меня тут лежат… — Она посмотрела в окно — Элеммакил и Гватрен шли вдвоём по побережью — и выложила на стол два больших и пухлых круглых хлеба.

— Режь, — сказала она не без самодовольства.

Келегорм разрезал хлеб, раздвинул половинки — и чуть не прослезился. Это оказался туго набитый начинкой пирог с олениной.

— А что, второй тоже? — спросил Келегорм, не веря своему счастью.

— Второй с перепёлками, — ответила она.

Келегорм крепко обнял и поцеловал сестру.

— Морьо, ну что бы я без тебя делал!

— Ешь-ешь, — сказала она, глядя на то, как он осторожно отрезает кусочек. — Мама обещала их задержать до восхода луны. И за Элеммакила не волнуйся…

— Да, — пробормотал Келегорм с полным ртом, — у мамы с собой всегда не только долото, но и морковные лепёшки.

— Ну что у вас слышно? — спросила Карантир, когда Келегорм справился с четвертью пирога. — Вы в Гондолин заезжали ведь? Говорят, Аракано всё время в разъездах…

— Да, — сказал Келегорм. — Всё знакомится со страной. Ну, я считаю, это к лучшему. Ты не поверишь, где он был…

— А Тургон как? — спросила сестра.

— Ужас, — сказал Келегорм.

— А что такое? — с беспокойством спросила Карантир.

— А ты их дочку видела?

— Да, видела, лет пять-шесть назад, а что?

— Ей пятнадцать, — мрачно сказал Келегорм, — а она уже выше Элеммакила. Вообще-то, если подумать, каким ещё может быть ребёнок Тургона и Пенлода? Тургон мне уже говорил, что он этого и боялся, но Гилфанон в них обоих не пошёл, он скорее похож на Пенголода. А для девочки… Прямо даже не знаю, где ей мужа искать, — вздохнул Келегорм, как будто бы это было его личное дело. — Если только правнуки Тингола, Элуред и Элурин, наконец, соберутся потомством обзаводиться. Но этого сколько ещё ждать придётся?.. А Амрод же у вас был весной, да? Я так понял, они как-то быстро уехали…

Карантир вздохнула и отрезала брату кусок от другого пирога — попробовать.

— Понимаешь, Тьелко, маме почему-то не особенно нравится Финдуилас. Я этого, честно говоря, не понимаю. Не ждала совсем! Я уверена, что это не потому, что она внучка Финарфина, мама хорошо относится к остальным родственникам из его Дома. Знаешь, я ждала совершенно другого!

— Чего? — спросил Келегорм, выплёвывая косточку перепёлки.

— Ну понимаешь… у нас всё-таки все браки какие-то странные. То есть я всегда думала, что она не одобрит кого-то ещё. Нариэндил на две головы выше Маглора, мой Гватрен — необразованный авари, Луинэтти — тоже обычная тэлерийка, не говоря уже о том, что Курво сейчас в её теле и, может, даже будет матерью её ребёнка, Фингон и Элеммакил вообще мужчины… ну, изначально. Тут много что можно не одобрить. А она любит всех, кроме Финдуилас!

— Боюсь, — Келегорм засмеялся, — что Финдуилас маме просто кажется слишком хорошей и слишком обычной женой!

— Вот-вот! — ответила Карантир. — Ты бы её послушал! Ну, послушаешь. Понимаешь ли, всё время — «Фингон душка», «Нариэндил лапочка», с Элеммакила после вашего последнего приезда она сделала семь портретов, «Гватрен — сокровище», на Луинэтти вообще вся семья держится — а Финдуилас — «эта выдра, которая даже вышивать не научилась!».

— Мы с тобой так долго искали, — прошептал Гвайрен. Он сжал руку Аракано; друг мягко похлопал его по плечу. Гвайрен обернулся.

Лишь тонкий серебряный обруч с крошечным сапфиром указывал на то, что Аракано — король Белерианда. Он был одет в простую холщовую рубашку и серый кафтан, как и сам Гвайрен.

— Ты потратил так много времени. И вообще… это должен быть ты. Иди, пожалуйста.

— Нет, брат, — ответил Аракано. — Не спорь со мной. Это должен быть ты.

Аракано слегка подтолкнул его, и он вышел на лесную тропинку.

Навстречу ему шла девушка-квенди — черноволосая, довольно высокая, в скромном сером домотканом платье с красной вышивкой. В руках она держала две большие корзины с грибами, а за спиной у неё была ещё одна, наполненная покупками с деревенского рынка. Она настороженно посмотрела на Гвайрена.