Loving Longest 2
Шрифт:
— Дядя Аракано-то чувствует себя неплохо, — ответил Аргон, — а вот дядя Туркафинвэ, извини за откровенность, сошёл с ума и мы должны его куда-то запереть. Ох, — сказал тихо Аргон, обращаясь к Майтимо, — надеюсь, это не его сын? Я не должен был так говорить…
— Это сын Атаринкэ, — ответил Майтимо. Аргон недоверчиво покачал головой. — Тьелпэ, может быть, ты действительно… Ты видишь… он может ходить, но у него действительно не всё в порядке с головой, он напал на Финдуилас и на меня… его нельзя оставлять в спальне на ночь.
— Сокровищница в подвале, — сказал Келебримбор. — Там дубовая
— Тьелперинквар… — выговорил Келегорм. — Поверь… тебе я никогда ничего не сделал бы… тебе — никогда.
— Конечно-конечно, — успокаивающе сказал Келебримбор. — Вы не хотели ничего плохого, вам просто надо отдохнуть. — Он закрыл дверь сокровищницы и запер её на замок.
Аргон сидел на кровати Финдуилас, закрыв лицо руками.
— Майтимо, — сказал он тихо, — Майтимо, всё действительно очень плохо, да? Что у тебя с рукой? А… — он замолчал, когда Майтимо бросился ему на шею и отчаянно обнял его. — Не хочешь… — Аргон тоже обнял кузена дрожащими руками.
— Атаринкэ больше нет, — сказал Майтимо, — Тэльво тоже — уже давно. С Тьелко сам видишь, что. Маглор… Макалаурэ завтра должен вернуться. Морьо уехал, не знаю, как надолго. Питьо ты видел, он здесь.
— А… — снова начал Аргон. — А мои… я кого-нибудь смогу…
— Ты последний, — заставил себя сказать Майтимо. — Из твоих никого больше нет.
Аргон разрыдался у него на плече. Амрод и Финдуилас, вернувшиеся в дом (Келебримбор сходил за ними), молча смотрели, не в силах ничего сказать.
— Есть сын Финьо, — сказал, наконец, Амрод, — но он далеко отсюда. Если хочешь, мы…
— Зачем я ему сдался, — ответил Аргон, задыхаясь от слёз, — он меня даже не знает. Майтимо… ты же меня не выгонишь… сразу, правда?
— Ну хоть ты не сходи с ума опять, — сказал Майтимо, — конечно, нет.
Конечно, завтра они тоже не знали, что делать с Келегормом.
— Давайте я уеду, — сказала Финдуилас, — может быть, он придёт в себя?..
— Не глупи, — ответил Майтимо. — Он же не просто сошёл с ума. Он одержим Морготом. Он служит ему. Это видела и ты, и я, и Амрод. Ох, прости, Аракано, мы опять говорим на синдарине.
В комнату вошла, зевая, Лалайт.
— Ох, что у вас тут ночью было… мне Тьелпэ рассказал… А говорил — «я не встаю». Ничего себе — «не встаёт». Что же, вы все или убогие, или всё время врёте, а? — она недовольно подвинула к себе тарелку, выложила себе больше половины оставшихся со вчерашнего дня пирожков, взяла большую сладкую булку, которую вчера сделал для Финдуилас Амрод, отрезала половину и стала намазывать маслом. — А ты в себя пришёл, отмороженный? — спросила она растерянного Аргона. — Тут у кого хочешь мозги вскипят.
И тут раздался громкий стук в ворота. Финдуилас испуганно вскочила, Майтимо схватился за меч.
С мечом в руках он вышел во двор, почувствовав за забором шум от присутствия множества людей и лошадей. Майтимо подошёл к воротам и выглянул в окошко.
За воротами он увидел
отряд из сотни всадников, одетых в цвета Мелькора; их возглавлял роскошно одетый в чёрные с золотом одежды Маэглин; над его головой развевалось знамя, которое держал хмурый нолдо из дома Крота. Большая часть воинов были людьми, но среди них было несколько квенди и десяток орков.— Маэдрос, я знаю, что ты меня слышишь, — сказал Маэглин. — Я приехал за тем, что принадлежит нам. Передай нам своего брата Келегорма, и никто не причинит вам вреда. Ты же знаешь, что он слуга моего Владыки. Место Келегорма подле него, в Ангбанде. Я готов подождать час. Иначе вам придётся плохо. Особенно после того, как вы… пытались меня обворовать.
Майтимо закрыл окошко. Ему было стыдно за себя, но он испытал некоторое облегчение от того, что Маэглин не потребовал вернуть ему Аргона.
Он не знал, что делать. Сопротивляться действительно было почти бессмысленно: силы были неравны. Но отдать Келегорма слугам Моргота?..
Вернувшись в дом, он кратко пересказал слова Маэглина.
— Но мы же не можем… — начал он.
— Майтимо, спроси у него самого, — сказал Амрод. — Спроси его. Если хочет — пусть уходит к своему Владыке. Мы же не можем держать его взаперти вечно. Или нам придётся убить его, или он убьёт нас.
Маэдрос посмотрел на Амрода, вспомнив, как только вчера Келегорм советовал ему отрубить голову Аргону. Но он взял ключ и спустился в подвал.
— Тьелко… — начал он. — Там…
— Знаю, — глухо ответил Келегорм. — Маэглин. Он должен был приехать за мной в подобном случае.
— Я хотел узнать… если ты не хочешь ехать с ним, ты не должен. Правда.
— Моё место там, — сказал Келегорм, повторив слова Маэглина. — Ты позволишь мне собрать вещи? Я никому не причиню зла. Поверь мне. Ну не вышло — и не вышло. Я не буду пытаться снова. Лучше… лучше правда, отпусти меня.
— А тебя не будут наказывать за это? За то, что у тебя не получилось? — обеспокоенно спросил Майтимо.
Келегорм рассмеялся.
— Вообще-то мне было поручено убить одного жреца среди истерлингов, который сомневался в божественности Мелькора и вешал мальчиков тринадцати-четырнадцати лет в жертву Оромэ, — сказал он. — Не думаю, что Оромэ бы это порадовало. Я сделал это, пока вы думали, что я лежу в своей охотничьей хижине. А Финдуилас… ну это так, заодно. Дай мне собрать вещи.
Майтимо отпер дверь, и вместе с Келегормом они поднялись по лестнице. Услышав, что они поднимаются наверх вдвоём, все покинули комнату и поднялись на второй этаж; Амрод встал на нижней ступеньке, готовый обороняться.
Келегорм зашёл в свою комнату, огляделся; он открыл сундук, пошарил там, взял кинжал, который обычно носил на поясе, потом бросил его обратно. Достал из сундука три книги и взял с собой две — трактаты о растениях и об обработке металлов; третью, книгу об охоте, он пролистал и бросил на стол. Наконец, он взял тёплый плащ, который отдал ему Маглор, перчатки, надел сапоги и вышел из дома. Он распахнул ворота и Маэглин отшатнулся. Рядом с Келегормом он сразу стал выглядеть маленьким и жалким, несмотря на усыпанную золотыми цветами шубу и венчавшую его густые чёрные волосы диадему.