Ловушка Астории
Шрифт:
Гермиона почувствовала, что задыхается.
— Ты хочешь, сказать что…
— Не глупи, дорогая моя, — Астория опять рассмеялась. — Сейчас мой красавчик-родственник хочет как можно скорее уехать из Британии. Он ведь в сущности меня даже не видел — пока. Но мы ведь родственники, нравиться ему или нет, нам ещё придётся столкнуться, пройдёт немного времени, и Драко посмотрит на меня другими глазами…
Дальше Грейнджер уже не слушала, а просто сидела, держа трубку в руках, находясь в оцепенении. Ещё десять минут назад ей казалось, что больнее быть уже не может, но она ошибалась, ужасно ошибалась. Она чувствовала себя растоптанной, совершенно раздавленной, ей никогда не было так плохо.
—
— Да.
— Слава Богу, ты меня слушаешь, — с облегчением выдохнула Астория. — Ты меня слушаешь, а я уж думала, нас разъединили. А я хотела тебе ещё кое-что сказать.
— Что именно? — усталым тоном спросила она.
— Ну, просто я хочу, чтобы мы снова общались как раньше, — спокойно ответила Гринграсс.
— Нет, — сразу сказала Гермиона.
— Выслушай меня, — попросила Астория. — Ты не должна упрекать меня в том, что случилось.
— Это ты послала меня в Забини Менор, — упрямо повторила Грейнджер.
— Я ведь не знала, что там будет Драко, — не сдавалась Гринготтс. — Я думала, Блейз…
— Ах, Блейз, — с горечью произнесла Гермиона. — Бедный Блез, представляю, что ты чувствовала.
— Господи, ты и представить себе не можешь, нет, — воскликнула Астория. — Нет, ты не можешь. Гермиона, поверь мне, ни один мужчина не стоит этого. Ведь даже Блейз отомстил мне по-своему. А я ведь была в ужасе, когда думала, что он может…
— Что может, Астория? — Грейнджер с трудом выдавливала из себя слова. — Что именно, он мог, по-твоему, сделать?
Гринграсс тяжело вздохнула и явно раздумывала, говорить или нет.
— Ну, ладно, сейчас этого уже не имеет значения, — сдалась она. — Он, то есть Драко, написал мне письмо, кроме всего прочего описал, как на кожу человека действует… серая кислота.
— Нет! — с ужасом воскликнула Гермиона. — И ты послала меня…
— Я не могла не думать о своей карьере, — защищалась Астория. — Попробуй встать на моё место. Если бы… он меня изуродовал. Но вообще, — быстро добавила она, — слепой вряд ли смог бы это сделать.
— Это только сейчас пришло тебе в голову, — обвинила её Грейнджер.
— Если бы в доме был Блейз, он бы быстро понял, что ты это не я, — настаивала на своём Гринграсс.
— Как? Он ведь был слепой? Как бы он узнал? Если бы он не дал мне высказаться и что-то объяснить ему! — разозлилась не на шутку Гермиона.
— Но ведь это только домыслы, — попыталась успокоить её Астория. — Ведь Блейз умер.
— Ты-то тогда этого не знала, — напомнила она.
— Ах, Гермиона…
Грейнджер больше не стала слушать Гринграсс, она положила трубку и почувствовала, как её тошнит от страха. Она так чётко нарисовала в воображении картину, как она входит в дом, где Драко ждёт Асторию и, не разбираясь ни в чём, сразу льёт на неё серную кислоту. Он ведь ждал тёмноволосую женщину, она и приехала. — «Астория бессовестная эгоистка, — подумала Гермиона. — Как я раньше этого не замечала, и не понимала? Почему я не вижу того, что все давным-давно поняли, даже мой начальник». — Тошнота поднималась к горлу, и она едва успела добежать до ванной, и её вырвало. Её редко тошнило, она почистила зубы и вернулась в комнату. Все её мысли снова вернулась к Гринграсс и Малфою. Она была рада, что даже в тот вечер, когда Драко только увидел её, он всё равно оказался не таким жестоким и беспощадным, как Астория.
После этого разговора Гермиона не раз хотела поделиться своими проблемами с мистером Бруствером. Ей казалось, что это её единственный друг в мире враждебных лиц. Но вся эта ситуация казалась ей настолько абсурдной, что она просто не решалась об это заговорить.
Как ни странно, но Грейнджер не винила Малфоя, всё вышло так, как она и думала.Иногда Гермиона верила, что она опять может его увидеть, хотя и понимала, что это глупо, особенно если вспомнить, как она себя с ним вела. Надежда на то, что он пожелает её, еле теплилась в ней, но потом угасла, и она почувствовала себя ужасно одинокой.
Время, как известно, лечит раны, и концу второй недели после разговора с Гринграсс, Грейнджер почти убедила себя в том, что раз Драко, так легко от неё отказался, то он не тот человек, каким она его себя представляла. — «Выходит я любила человека, которого и вовсе не было?». — Логично спрашивала она себя, а потом плакала, пока не засыпала от изнеможения. Ведь любовь не подчиняется законам логики.
Погода постепенно менялась, дождь прекратился, с появлением солнца серые лондонские улицы повеселели. Убедив себя, что ей полезна физическая нагрузка, Гермиона решила ходить с работы домой пешком. Хотя в глубине души прекрасно понимала, что таким образом, она просто пытается притупить своё чрезмерно развитое воображение. Но как она могла не думать о Драко и о том, что он сейчас делает? Особенно после того, как пьеса, где играла Астория сошла со сцены, и в прессе писали, что мисс Гринграсс собирается в длительный отпуск куда-то за границу.
На каждом углу в Лондоне продавали цветы, Грейнджер покупала себе букет анемонов или фиалок и, вдыхая их тонкий аромат, старалась пробудить в себе присущую ей раньше любовь к обычный вещам. Казалось, она уже целую вечность не может обрести душевный покой. Неужели всё на самом деле началось с Рона? Или такое рано или поздно происходит со всеми людьми? «Если человек, действительно, не может жить, не испытывая боли, почему я решила, что буду исключением?» — спрашивала себя Гермиона и ответ не находила.
Однажды вечером, через месяц после её возвращения в Лондон, она повернула к своему дому и увидела, что около подъезда стоит машина, обычно их здесь не оставляли, все жильцы ставили свои автомобили на подземной стоянке. А для проезжающих места были оставлены на соседнем проспекте. Впрочем, Гермиона не стала долго об этом думать, ведь не ей предстоит выяснить отношения с автоинспектором, она пожала плечами и вошла в дом.
После яркого солнечного света на улице, в подъезде показалось очень темно, но она всё равно сразу увидела мужчину, шагнувшего к ней на встречу, и сердце у неё чуть не выпрыгнуло из груди. Грейнджер моргнула, пристально вглядываясь в знакомую фигуру не верящими глазами, и отчаянно затрясла головой, когда он подошёл к ней.
— Гермиона, — произнёс Малфой своим волнующим, чувственным голосом, который она так хорошо помнила. — Гермиона, как давно мы не виделись.
Грейнджер выставила вперёд руки, чтобы не подустить его к себе. Нельзя подаваться желаю уступить ему, хотя она прекрасно понимала, какими ничтожными окажутся её усилия, если он захочет настоять на своём. Но всё же, она решила сделать попытку, и она сказала твёрдо, хотя голос её слегка дрожал.
— Что ты здесь делаешь Драко? Как ты меня нашёл? Я думала мы договорились…
— Ни черта мы не договорились, — сухо поправил он её, и притянул к себе, она почувствовала его тёплые руки на своей талии. — Послушай, давай найдём место поуютнее. Мне нужно с тобой поговорить.
— Нет, — Гермиона попыталась высвободиться. — Я хочу сказать, нам не о чем говорить. Всё уже сказано. Пожалуйста… отпусти меня. Мне жарко, и я устала, я хочу принять душ. Я думаю, тебе лучше уйти — прямо сейчас.
Малфой покачал головой.
— Извини, но я не уйду, пока всё не выясню. Ну что, мы идём к тебе домой, или ко мне в гостиницу? Мне всё равно, где говорить.