Ловушка Астории

Чувствуя на себя пристальный взгляд Малфоя, Гермиона спокойно ответила:

— Нам с Роном больше не о чем говорить. Спасибо, что сказала, но между нами всё кончено.

— Как угодно, — пожала плечами Астория и внимательно на них посмотрела. — Ну, что же Гермиона, похоже, ты извлекла урок из этой поездки. У нас с Блейзом не было детей, и посмотри, что из этого вышло…

— Астория, ты начинаешь мне надоедать, — грубо оборвал ей Драко, но она не обратила на его замечание никого внимания и продолжила говорить:

— Да, конечно, мне надо было думать о карьере, которая для меня много значила, и по-прежнему, значит. Вот если бы у нас была семья… дети, — Гринграсс мстительно прищурила глаза. — Гермиона, ты сказала, что не можешь иметь детей? Или хотя бы, что это очень рискованно для тебя. Я вроде слышала… — она облизнула губу, — что женщинам с такой болезнью, нельзя принимать противозачаточные таблетки. — И она улыбнулась с нескрываемым злорадством. — Впрочем, какая разница. Жаль, что мы так быстро расстаёмся, Драко. Я уверена, у нас с вами намного больше общего, чем вы думайте.

Астория ушла, последнее слово, осталось за ней, прежде чем они успели задержать её. Нельзя сказать, что Грейнджер хотела этого, но взглянув на взволнованное лицо Малфоя, поняла, что он потребует подробных объяснений от неё.

Нет — это было уже слишком. Гермиона с трудом совладала с собой, при внезапном появлении Астории. А теперь, когда она ушла, возникли новые трудности, куда серьезнее, справиться с ними Грейнджер была уже не в состоянии. — «Ну, зачем я только зашла утром в комнату к Драко? — ругала себя Гермиона. — Если бы я собралась и уехала, как хотела, то даже не увидела бы Асторию. И сейчас не чувствовала бы себя больной идиоткой».

Грейнджер молча вышла из столовой, пересекла холл и пошла наверх, чувствуя, что её просто охватывает паника. Ей надо было уйти, просто побыть наедине с самой собой и своими мыслями. И когда Драко вышел за ней и окликнул её, она сделала вид, что не услышала и пошла дальше. Конечно, он последовал за ней, она знала, что он так и сделает, хотя, молила Бога, чтобы он не шёл за ней. Но ведь он имеет права знать правду, Малфой не привык, чтобы с ним не считались. Он рассердился, и не было ни малейшей надежды, что он оставит её в покое, пока не выяснит, что она от него скрывает.

Придя к себе в спальню, она сняла со шкафа чемодан и бросила его на кровать, потом выдвинула ящики туалетного столика, и начала перекладывать их в чемодан. Драко вошёл следом за ней, он остановился у двери и смотрел, как она быстро складывает свитера. Грейнджер бросила на него быстрый взгляд и продолжила своё занятие.

— Что ты делаешь? — спросил он таким же спокойным голосом, которым разговаривал с Асторией. — Куда-то ты собралась?

— Ты сам… знаешь, что и… куда, — выдавила она запинаясь. — Я… не могу остаться, сейчас не могу. И вообще, всё это ни к чему, правда? То есть всё было хорошо, но теперь…

Договорить ей Малфой не дал, он быстро подошёл к ней и схватил за горло.

— Замолчи, — закричал он, тяжело дыша. — Я не знаю, что там было сейчас внизу, но я, чёрт побери, это выясню. Что она имела в виду? Почему она сказала, что тебе нельзя иметь детей? Первый раз в жизни слышу, что бы астматикам нельзя было беременеть.

— Ты… мне… делаешь… больно, — ели слышно произнесла Гермиона.

— Я сделаю тебе ещё больнее, если ты мне не скажешь правду, — грозно сказал Драко, ещё сильнее, сжимая пальцы. — Ради Бога, Гермиона, разве я не имею права знать.

Грейнджер беспомощно крутила головой, пытаясь освободиться от его безжалостных тисков, он, ругнувшись, ослабил руки. Казалось, его пальцы помимо воли отпустили её нежную кожу, и он был зачарован красотой её глаз.

— Гермиона, — хрипло простонал он.

Ей пришлось собрать всю свою волю, чтобы отойти от него. Сделав несколько шагов назад, она схватилась за горло руками и почувствовала, как под ними бьётся пульс.

— Что ты хочешь от меня услышать? — спросила Грейнджер, хоть ещё не оправилась от боли. — Ну, зачем тебе знать, что имела в виду Астория? Я сказала, что не поеду с тобой в Италию и не выйду за тебя замуж, не всё ли равно почему? Но она солгала, мне ничего не говорили, что мне нельзя иметь детей.

Это действительно было правдой, хотя бы здесь она не солгала, но по виду Драко, поняла, что он не поверил ей. Лицо у него потемнело и осунулось, края рта опустились, и на лбу пролегла глубокая морщина. Гермиона было невыразимо жаль его, но что бы она не чувствовала, она не могла взять то, что не принадлежит ей.

— Что с тобой, Гермиона? — измученным тоном спросил он. — У тебя на самом деле астма? Или ещё что-нибудь? Ради Бога, доверься мне. Я только хочу, чтобы ты была счастлива.

— Что же ещё? — ответила она, укладывая вещи в чемодан. — Драко, я прошу тебя, мы всё сказали друг другу, ещё до того, как Астория приложила свои комментарии. Ну, почему ты не желаешь понять, что я просто не хочу замуж. Какая разница в чём причина.

Малфой шумно выдохнул.

— Значит, ты уезжаешь?

— Да, — ответила она, не глядя на него.

— Но ведь утром ты сказала… — попытался Драко.

— Это было раньше, — перебила его Грейнджер.

— Пока не приехала Астория? — резко спросил он.

— Нет, — вздохнула она и подняла глаза. — Пока ты не начал говорить о знакомстве с родителями и женитьбе, — ответила Гермиона, помолчав, добавила: — Драко, скоро ты обо мне забудешь. Ты ведь сам говорил, что у тебя были женщины…

— Да, были, — резко с яростью сказал он. — Но я не одну из них не любил, пока не встретил тебя, — он коротко и невесело рассмеялся. — Ну, что же, это будет мне уроком — не быть впредь таким безрассудным.

Грейнджер вздрогнула, но Малфой больше не тронул её, он повернулся и вышел, вскоре она услышала, как за ним захлопнулась входная дверь. Он ушёл. Она понятия не имела, куда он мог податься, но осознание, что она больше никогда не увидит его, болезненно жгло изнутри, куда больнее, чем пальцы Драко её горло. — «Не слишком ли высокая плата за гордость? — подумала Гермиона. — Может быть, было бы лучше рассказать ему правду? Теперь я уже никогда не узнаю об этом». — Решила для Грейнджер. Ясно одно — ей не придётся испытывать угрызения совести, если бы она вышла за него замуж. Их брак неизбежно начал бы разрушаться. А именно так и случилось бы, когда жалость сменилось бы разочарованием и сочувствия — неприязнью.

Грейнджер не спеша собрала вещи, она знала, что Малфой не вернётся, пока она не уедет. И сама с болью в сердце отнесла их вниз. Она попрощалась с миссис Трелони, и пошла к машине.

«Ну, надо было приехать сюда, чтобы избежать неприятной ситуации и попасть в ситуацию, ещё более неприятную ». — Подумала Гермиона, заводя мотор и уезжая из Забини Менора.

Когда Грейнджер вернулась в Лондон, шёл дождь, не ливень, а унылый нескончаемый дождь, сыпал из низких свинцовых туч. Квартира, в которую Гермиона переехала после смерти матери, показалась ей такой же мрачной и унылой, и первые дни она скучала по просторам, открывавшимся из окон Забини Менора. Она скучала по гомону морских птиц, по непрерывному шуму прибоя, приглушённому зубчатыми скалами. Но больше всего она скучала по тому возбуждающему чувству, которое создавал своим присутствием Драко, и непредсказуемость их отношений.