Ловушка для «Осьминога»

II

Ремонтники постарались и выпустили сейнер Арнольда Виру на двое суток раньше намеченного срока.

Случилось это после обеда.

Капитан, уверенный во времени выхода из заводского ковша, с утра организовал снабжение судна необходимым для промысла и предупредил команду: выход в море на рассвете.

Поскольку снабжением ведает старпом, Арнольд Виру взвалил хлопоты на Эрико Хино, прибывшего к нему на стажировку. Старый Виру решил сразу посмотреть помощника в деле, ведь качества штурмана выявляются не только в том, как он определяет место судна в море или выходит на замет косяка. Хороший судоводитель обязан быть еще и коммуникабельным парнем. Ладить с девчатами в бухгалтерии, скрягами в материально-техническом отделе, с кладовщиками быть, что называется, вась-вась. Положение Эрика Хино, симпатичного здоровяка лет тридцати, усугублялось тем, что был он в здешних местах новичком, еще только знакомился с конторским и складским народом. И капитан Виру держал метания старпома в поле зрения, готовый вмешаться, ежели возникнет где-либо рецидив бюрократизма, загнанного в последнее время в неглубокое подполье. Но у Эрика Хино пока все ладилось, старому рыбаку ни разу не пришлось воздействовать на кого-либо собственным авторитетом. Словом, к концу рабочего дня старпом доложил капитану, что необходимое снаряжение для сейнера получено, а сетеснастного материала он умудрился взять на борт сверх обычного комплекта, на всякий случай.

– Тут ты молодец, парень, – довольным тоном проворчал Арнольд Виру и доброжелательно посмотрел на старпома светло-синими глазами. – В море, ежели порвешься, одолжить не у кого. Запас в рыбацком деле вещь необходимая. А карты промыслового района получил?

– А как же! – ответил Эрик Хино. – С данными последней промразведки…

– Правда, я и без карт неплохо ловлю, – сказал Арнольд Виру. – Но тебе по ним поработать будет полезно. Тем более, что ты в наших местах не рыбачил.

К ним подошел старый Пенсас, уже сменивший робу на чистое платье.

– Когда выходим в море, капитан? – спросил он.

– Гарантийный механик… – усмехнулся Арнольд Виру. – Не можем обойтись без новшеств. Ты-то на какой предмет собрался в море?

– Если что откажет после ремонта…

– Коли что откажет, я прикажу выбросить тебя за борт, – усмехнулся капитан. – Наверное, именно поэтому тебя посылают в море?

– Фирма гарантирует качество на таком уровне, что не боится потерять собственного умельца, – подхватил старпом.

– Так оно и есть, – спокойно ответил Пенсас. – Значит, выходим на рассвете…

– В пять утра быть на борту, – сказал Арнольд Виру.

Сам капитан остался ночевать на борту, он всегда так поступал перед выходом в море

Небо едва посветлело на востоке, а на сейнере уже запустили двигатель, держа машину в постоянной готовности. День обещал быть хорошим, не было ни облачка, редкое явление на балтийском побережье.

– Люди на борту? – спросил Арнольд Виру старпома.

– Нет механика с ремзавода, – ответил Эрик Хино. – Но у него еще в запасе пять минут… Ага, вон кто-то появился на причале.

К сейнеру подошли два человека. Один из них был Пенсасом, другого Арнольд Виру никогда прежде не видел.

– К вам корреспондент, капитан Виру, – поздоровавшись, сказал Пенсас. – Вчера меня встретил председатель и попросил привести его утром из гостиницы на причал.

– Меня зовут Пауль Варес, – сказал корреспондент, входя в рубку и протягивая листок бумаги. – Это записка председателя колхоза – разрешение выйти на промысел и написать о вашем экипаже статью.

Капитан развернул листок с фирменным знаком наверху и прочитал машинописный текст, скрепленный подписью председателя.

– Хорошо, – сказал он, – можете идти с нами, ухой накормим, если рыба будет. Только прошу не болтаться под ногами, когда начнем работать, не задавать глупых вопросов. Сумеете?

– Постараюсь, капитан.

– Уж постарайтесь… Море не любит суеты.

Он протянул листок старпому:

– Запишите, Эрик, в судовой журнал: по распоряжению председателя колхоза взяли на борт корреспондента. Как вас там?

– Пауль Варес.

– Его, значит, самого… А для пограничников бумага у вас есть?

– А как же! – ответил Рокко Лобстер и похлопал себя по левой части груди.

III

Как обычно, генерал Третьяков проснулся в шесть часов утра. Спал он с открытой балконной дверью, поэтому проветривать комнату не было необходимости, и Лев Михайлович после нескольких минут бега на месте стал разминаться привычными упражнениями. Затем принял душ, чередуя горячую воду с холодной, с силой растерся мохнатым жестким полотенцем, набросил на плечи легкий халат и в ожидании завтрака, который, судя по запахам на кухне, принялась уже готовить Вера Васильевна, сел к письменному столу.

Перед генералом лежала диссертация одного из его аспирантов. Будучи доктором военных наук, Третьяков всерьез занимался подготовкой теоретических работников, так необходимых ведомству, в котором он прослужил всю жизнь, хотя сочетать науку с практической деятельностью было нелегко.

Научную работу аспирант посвятил проблемам информационной работы стратегической разведки. Сейчас диссертация была раскрыта на той главе, где рассматривалась область вероятного, когда необходимо извлечь рациональное и позитивное начало из большого количества неопределенных по характеру сведений. Диссертант отмечал, что это довольно сложное, чреватое проколами, но весьма перспективное поле деятельности для специалиста по информации.

«Умение принять решение по имеющимся данным, большинство которых носит неопределенный, а зачастую и противоречивый характер, определяется прежде всего личностью разведчика, – писал аспирант. – Область вероятного – нейтральная полоса в разведке. И вооруженность знанием теории неопределенных фактов, помноженных на интуицию, опыт и смелость специалиста по информации, помогут ему сделать правильные выводы».

Лев Михайлович хмыкнул, взял листок бумаги и написал:

«Верное суждение… Тот, кто отказывается принимать решение, пока не получит в распоряжение все имеющиеся факты, уже принимает решение, но со знаком минус: он откладывает его до неопределенного времени. Если руководитель ждет от разведки глобальных сведений, ему придется ждать их до второго пришествия.

Уметь обходиться минимумом фактов – и попадать в яблочко. Вот это! Именно в этом наша профессиональная суть».

Третьяков знал, что разведывательная информация никогда не бывает исчерпывающей. Правительство всегда принимает решения, руководствуясь неполной информацией. Дело в том, чтобы у правительства всегда были под рукою люди, готовые высказаться по данному вопросу здраво и компетентно. А истинный профессионал в суждениях смел и независим, к тому же он умеет доказать истинность собственной точки зрения.

«Необходимо делать все возможное, чтобы собрать нужные сведения, – записал Лев Михайлович. – Затем беспристрастно взвесить доподлинно известное, дать оценку скрытым пока факторам, быстро принять решение и продолжать действовать на новом уже витке».

– Завтрак на столе, – подала голос Вера Васильевна.

Уже сидя за столом и обмениваясь с женой фразами по поводу погожих дней наступившего бабьего лета, Третьяков подумал о том, что его аспирант прав, считая, что информационная работа разведки не должна ограничиваться областью, где определенность стопроцентная и выводы зиждятся на достоверных фактах. Нет, разведка обязана активно вторгаться и в многообещающую область вероятности. Обоснованное мнение специалиста о том, может ли такое в принципе произойти и как себя поведут те или иные составляющие, представляет собой продуктивную ценность для информационной службы.