Ловушка для «Осьминога»

Он подошел к спортсмену и влепил ему увесистую пощечину.

– Идиот! Чтобы мне припаяли соучастие в убий­стве? Давай-давай! Вымой руки, они у тебя в крови… И поедем! Отвезу тебя на дачу. А ночью придумаем, куда девать труп. Пошли!

Когда Август Эккерман увел вымывшего руки Лотара вниз, к красным «Жигулям» восьмой модели, Рокко Лобстер поднялся с ковра, на котором он старательно изображал «труп», а это вовсе не простое дело, и чертыхаясь, отправился в ванную комнату мыть залитую краской голову.

II

Пока Джон Бриггс со своим протеже, этим русским штурманом, угощался сибирскими пельменями на Коннектикут-авеню, экскурсировал по столице метрополии, а затем общался с руководством организации, Стив Фергюссон не покладая рук занимался черновой рабо­той, готовил покушение на Лассе Огрена.

Организовать политическое убийство, не оставив следов, выйти из грандиозного переполоха, который неизменно превращается в международный скандал, так, чтобы ни единой ниточки не потянулось к тем, кто стоит за убийством, – дело далеко не простое.

Вступает в игру парадоксальная диалектика убийства. Сначала убийца убивает жертву. Затем убирают исполнителя, чтобы концы в воду. Стоит убрать и убий­цу исполнителя – на всякий случай, для верности. Цепочку можно продолжить, но все равно где-то придется прекратить падение «костяшек домино».

Чем меньше исполнителей, тем больше организаторы акции ликвидации гарантированы от возможности утечки информации. С другой стороны, один убийца успеха операции гарантировать не может. Любая случайность может помешать ему выполнить задачу. Осеч­ка, промах, подвернувшийся под руку субъект, перепад во времени, неожиданный обморок исполнителя или… жертвы. Внезапные угрызения совести, раскаяние – и такое бывало. Значит, нужны запасные варианты: стрелки, бомбометатели, отравители, квалифицированные головорезы в прямом и переносном смысле.

Но с расширением круга действующих лиц увеличивается опасность того, что кто-то из них засветится или вообще будет схвачен на месте преступления. Да и убрать их после удачного завершения акции сложнее. Для семерых, скажем, убийц понадобится столько же отправителей их на тот свет. Можно, конечно, све­сти всех убийц в одном месте, но и для такого мероприятия нужны люди, много людей, а это опять-таки нежелательные свидетели. А свидетель хорош только в виде трупа. Впрочем, бывает, что и мертвецы дают показания.

Немало усилий необходимо предпринять для того, чтобы направить расследование по ложному пути. Ведь первый вопрос, от которого пляшут сыщики, был сформулирован еще древнеримскими юристами и звучал: Cui prodest? – Кому выгодно?

Действительно, кому мешает деятельность, лидера Народно-демократической партии Финляндии сейчас и кому он будет во сто крат невыносимее, если станет премьер-министром? Ответ на этот вопрос лежит на поверхности: правым консерваторам, которые связаны экономическим сотрудничеством с транснациональными корпорациями, находящимися под контролем американского капитала; правохристианским организациям, взращенным при содействии Соединенных Штатов. Эти реакционные общества Лассе Огрен прямо обвинял в предательстве национальных интересов, в угодничестве перед заокеанскими покровителями. Крепко не любило Лассе Огрена и Центральное разведывательное управление, агентам которого, наводнившим страну, не раз доставалось в речах и печатных выступлениях лидера. Поэтому было очевидным: случись с ним что, в этом неминуемо обвинят ЦРУ. Значит, необходимо обставить операцию таким образом, чтобы отвлечь внимание полиции и прессы от возможных подозрений, которые могли бы возникнуть в отношении участия в этом деле организации.

Но как это сделать?

Проще простого было бы свалить мокрое дело на арабских террористов или мифических анархистов из левых молодежных группировок. Но в этой стране и с этим объектом такое не связывалось, не та была обстановка.

Готовясь к операции «Санта Клаус», Стив Фергюссон внимательно изучил историю похищения и последующего убийства Альдо Моро, председателя Христианско-демократической партии Италии.

Его не интересовал сам механизм похищения и последующей расправы с этим лидером, который внес компромиссные предложения объединиться с коммуни­стами в одном правительстве, что и послужило причиной его гибели. Руководитель «Осьминога» хорошо знал, что бандиты из «Красной бригады», осуществившие акцию, были всего лишь пешками в большой игре. Бан­кометом в ней была масонская ложа «Пропаганда сионизма-2». Потому и не смогли разыскать похищенного Альдо Моро, несмотря на имевшуюся у полиции достоверную информацию, ибо генерал, который руководил всеми операциями, направленными против «Красных бригад», был масоном высокой степени посвящения и входил в ложу П-2. И уж кто-кто, а Стив Фергюссон был в курсе того, что террористами манипулировал союз между официальной властью и невидимыми, но могущественными масонами, целью которых бы­ло не допустить участия коммунистов в правительственной коалиции.

Но вот как об этом стало известно прессе? Вот что интересовало руководителя «Осьминога». Планируя соб­ственную операцию, он загодя перекрывал возможные каналы утечки информации, прикидывал, каким образом обезопасить и себя, и шефов от возможного разоблачения.

Вариантов маскировки было множество, но все они не устраивали Стива Фергюссона. Он рассмотрел уже десятки случаев, ставших классическими в практике мастеров тайных операций. Начав с наших дней, он дошел до зловещих деяний абвера и СД времен третьего рейха и был вне себя от раздражения по поводу скудности исторического опыта своих коллег, как вдруг наткнулся на хорошо знакомые слова Геббельса: чем невероятнее и чудовищнее ложь, тем скорее ей поверит толпа.

«А ведь верно, – подумал шеф „Осьминога“. – Необходим супершокинг, нечто из ряда вон выходящее. И вместе с тем нечто эдакое, простое, по-житейски понятное каждому обывателю».

И Стив Фергюссон придумал. Его идея требовала дополнительных средств, и немалых, сумма сама по себе должна была убеждать недоверчивых. Но его план прикрытия операции вызвал восторг у руководства организации, и необходимые средства выделили.

Теперь все было готово. И руководитель «Осьминога» ждал, когда вернутся из Штатов его заместитель Джон Бриггс и агент Аргонавт – один из исполнителей операции «Санта Клаус».

III

На заставу Эдуарда Тююра генерал-лейтенант Ка­заков собирался выбраться сразу же после завершения операции, в результате которой в руки пограничников попали три дельфина с «Морского ястреба» и была разгадана тайна множественных импульсов на экранах РЛС этой заставы. Но помешали неотложные дела, связанные с теми же событиями. Надо было принять представителей центра, прибывших для участия в операции, повидаться в Таллинне с генералом Третьяковым, отчитаться перед Москвой о том, что в округе предпринято в последнее время. Потому, едва случилась небольшая передышка, генерал приказал офице­ру-порученцу позаботиться о вертолете.

– С кем полетите? – отозвался порученец.

– Все равно… Хотя… Узнайте: свободен ли от какой-либо другой службы летчик Севостьянов. О нем я прочитал недавно очерк. Вот бы и познакомились заодно… Майор, кажется.

– Уже подполковник, – улыбнулся порученец. – Пресса у нас большая сила. Даже на кадровиков действует…

– Это хорошо… А то они у нас, те, что кадрами ведают, трудноуправляемые товарищи.

Александр Никифорович оказался молодым еще по внешнему виду офицером, вовсе не похожим на классический тип авиационного аса, хотя давно был летчиком первого класса.

– Это верно, что вы двадцать лет служите в одной части? – спросил генерал, знакомясь с пилотом.

– Даже с лишком, – улыбнулся Севостьянов. – Двадцать два недавно отметил.

– И много налетали?

– Почти шесть тысяч часов, товарищ генерал-лейтенант.

«Это ведь часы, непосредственно проведенные в воздухе, – подумал Казаков. – А сколько из них пришлось на зависание в море над кораблем, посадки на пятачки среди болот, выброски десанта, патрулирование границы…»

– Добавим еще пару часов на полет к заставе? – спросил Вадим Георгиевич.