Ловушка для посланницы

— Ой! А как это снять? — спросила я у замерших миктайцев.

С лица доминары сошёл даже намёк на веселье, отец Айрона выглядел озадаченным, сам принц смотрел на меня со смесью ужаса и восхищения, а вот на лицах Широна и Альтара явно читался страх.

Я старалась пальцами поддеть то, что в данный момент напоминало простой серебристый браслет, но эта дрянь настолько плотно прилегала к коже, что мне не удавалось её подцепить, даже царапая стык ногтями.

— Что дальше? Я бы всё же предпочла это как-то удалить с меня. Не ожидала, что в коробке что-то будет, — призналась я, когда лица миктайцев стали оживать, по-прежнему выражая шок.

— Откуда ты узнала, что это коробка и как она открывается? — хрипло спросила доминара.

Альтар осторожно забрал из моих рук головоломку, но, едва он коснулся полированной поверхности, она захлопнулась с громким щелчком.

— У папы почти такая же, он в ней коды доступа и прочие секретные штучки хранит, — честно призналась я, полагая, что в этой информации нет ничего сверхъестественного. — Я ещё маленькой видела, как он её открывал, а потом стащила и открыла сама. Отец был очень недоволен.

— Ты можешь показать, как ты её открыла? — вкрадчиво спросил Широн, вынимая из рук Альтара полированный ларец.

— Да, конечно, — сказала я, приближаясь к генералу. — Вот, смотри: здесь, здесь и здесь есть небольшие отметины, как те значки на вашем источнике. Видишь? — спросила я, тыкая в едва заметные моему глазу царапины.

— Нет, не вижу. Линсар, может, ты глянешь? Ты ведь ювелир? — спросил мой муж у отца Айрона.

Старший блондин приблизился к нам и жестом фокусника вынул из кармана что-то, напоминающее небольшую линзу. Я снова указала на места нанесения символов, но и он ничего не смог рассмотреть.

— Всё страннее и страннее, — удивилась я. — Хочешь, я сама расположу твои пальцы так, чтобы её открыть? — спросила я у Широна.

Получив утвердительный кивок, я изменила положение его рук и предложила легонько надавить.

Широн вздрогнул, когда иголочки впились в подушечки, но вместо того, чтобы открыться, коробок резко нагрелся, обжигая руки мужа.

Головоломка с гулким звуком ударилась о полированный пол, но, когда я осторожно коснулась её, то вещь была абсолютно нормальной комнатной температуры.

— Всё это подозрительно, — сказала я, продолжая натирать уже покрасневшую кожу в бесплодной попытке открепить назойливый браслет.

— А по-моему, как раз сейчас всё становится абсолютно логичным, — загадочно сказала Лийсария, оглядывая меня как-то оценивающе. — Ты не знаешь, откуда у твоего отца такая же коробка? — спросила доминара, кивая на артефакт.

— Семейная реликвия, — не задумываясь, ответила я.

В те редкие моменты, когда папа уделял время семье, он шутил, что всё, что когда-либо попадало в загребущие руки Татьвета-Аргусов, становилось коллекцией и, как правило, передавалось по наследству.

У нас все что-то коллекционировали: отец — статуэтки, брат — кораблики, мама — драгоценности, только меня не коснулась их страсть к собирательству, хотя… переведя взгляд с одного мужа на другого, я ехидно усмехнулась.

— На сегодня достаточно, — сказал Альтар, поднимая меня на руки с явным желанием поскорее покинуть помещение, но повелительница резко осадила его.

— Оставь. Всё уже и так очевидно, — сказала она брату. — Но для успокоения моей души прошу тебя глянуть на фонтан, — обратилась уже ко мне доминара.

— Ну, хорошо, — неуверенно сказала я, с трудом выбираясь из крепких объятий мужа.

Признаюсь честно: мне было ужасно интересно. Руки буквально чесались прикоснуться ко второй вещи, которая обещала быть ещё более загадочной, нежели головоломка.

Несмотря на небольшой размер и почти изящное, хотя и немного странное исполнение, вещь оказалась неподъёмной. Я не могла её не только взять в руки, но даже просто сдвинуть на постаменте.

Проведя пальцами по витым канавкам и объёмным бусинам украшений, я поняла, что мне кое-что не нравилось. Почему-то мне казалось, что рисунок искажён или сдвинут. Стараясь не сломать, потянула за полусферу объёмного лепестка, передвигая его в «правильное» положение, потом перекрутила небольшую металлическую бляшку, выравнивая узор, а дальше произошло что-то странное. Механизм этого фонтана ожил, задвигался, издавая мерный низкий шум, а с моей руки, там, где обосновалась странная субстанция из головоломки, сорвалась серебристая капля, и моё тело пронзило болезненной молнией, погружая сознание в темноту.

Глава 25

Елизавета Ирилия Сейн

Просыпалась я медленно. Глаза то открывались, то снова темнота забирала меня в уютные объятия. На удивление ничего не болело, только лёгкая слабость и дезориентация мешали полностью прийти в себя.

Первым, что я увидела, как только окончательно очнулась, было осунувшееся лицо Айрона. Мой улыбчивый принц выглядел неважно: под яркими бирюзовыми глазами залегли глубокие тени, миловидное лицо заросло щетиной, которая, как ни странно, шла парню, делая его старше и солиднее. Светлые волосы потускнели и выглядели небрежно, но счастье, светящееся во взгляде мужа, заставило моё сердце пропустить удар.

— Айрон, что случилось? — хрипло прокаркала я.

— Ты не помнишь? Ты коснулась Фонтана благословения, а потом вскрикнула и упала, а вокруг тебя образовалось силовое поле. Мы пытались пробиться, но это было невозможно. Несколько минут мы боролись с преградой а когда собрались бежать за помощью, сияние исчезло, но ты долго не приходила я себя.

— Как долго? Где я? — спрашивала я, осматриваясь по сторонам.

Роскошные покои в бело-золотых тонах ничем не напоминали больницу, только писк анализатора частил вместе с моим встревоженным сердечком.

— Мы во дворце. Сегодня восьмой день твоей комы. Слава небесам, ты очнулась! — сквозь слёзы улыбнулся Айрон, быстро пряча свою слабость, опустив голову.

Протянув руку, я коснулась мягкой щетины, погладив щёку мужа.

— Всё хорошо. Прости меня. Не стоило трогать тот прибор, наверное.

— Это моя вина. Мне нужно было осадить неуёмное любопытство матери, — с искренним сожалением сказал Айрон, целуя мою руку.

Проследив за губами мужа, я обратила внимание на то, что моя кожа немного мерцает, как будто припорошённая перламутровой пудрой. А, кроме того, на моём запястье всё так же красовалась серебристая лента-браслет.

— Брось. Как бы ты сумел урезонить повелительницу? Я не думала, что это опасно, поэтому согласилась, да и вреда вроде бы нет, — не сильно уверенно сказала я, аккуратно шевелясь под одеялом.

Слава Богу, руки и ноги слушались меня, как обычно, а кожа… буду надеяться, что это сойдёт, а так экзотичненько даже.

— Я единственный, кто мог отговорить маму, но я так увлёкся своей гордостью о том, какая ты чудесная, что едва не потерял тебя, — с сожалением сказал принц, сильно сжимая мою ладонь.