Лс1 Неотвратимые обстоятельства. Лара

По широким коридорам Ватикана звонким эхом разнесся истеричный женский крик.

– Что ещё неладно в этом доме?
– еле слышно прошептала льнущая к отцу Чия.

***

Цезарь сорвался с места на крик, Хоффи испуганно посмотрев на сестренку бросился следом. Альфонсо глубоко вздохнул, ему было плевать кто и почему кричит.

– Неужели?
– Ехидно спросила "мертвая" девочка. Он уставился на "спящую" Крецию во все глаза.
– Да ладно, пусть я не вижу тебя, зато слышу прекрасно!

Она так резко села на полке, что Альфонсо невольно отпрянул, больно ударившись темечком о полки с иконами. От боли не сдержался и зашипел, рассмешив её при этом.

– Да ладно, я тут лежала и все слушала дожидаясь, когда крик поднимут и мои убегут. Встань я при них, у Цезаря был бы разрыв сердца, а Хоффи описался бы с испуга. Не то, что ты. Ты и туда за мной не побоялся последовать.
– Она стащила простыню с колен и недовольно нахмурилась.
– Проклятье, я чувствую запах благовоний. Меня что обмазали этой гадостью, что не смывается несколько дней? Я воняю, как мумия?

– Только не ори!
– Альфонсо протянул к ней руки, делаясь видимым, - Не так уж ты и воняешь этой бальзамированной хренью... Скажи спасибо, что очнулась не в склепе, запертая массивной гранитной плитой.
– Она с минуту буравила его потемневшим взором, будто планировала просверлить дырку в его черепе насквозь.
– Что? Не знала о законе относительности? Это когда могло быть гораздо хуже, чем произошло...

– Ты меня за идиотку принимаешь?
– Злобно зашипела она, спуская ноги со скамьи.
– Меня собрались хоронить в этом ужасном тряпье, и ты говоришь, что все могло быть гораздо хуже?
– При попытке встать её с силой повело в сторону. Он успел поймать её прежде, чем она свалилась вниз. От прикосновения к ней, он ощутил слабый удар током.

– Ой!
– воскликнули они одновременно, отшатываясь друг от друга.
– Ты чего?

– Это ты, -Альфи с недоумением посмотрел на её руки, - видимо, когда тебя натирали.

– Избавь меня от этих подробностей, даже слышать не хочу, - она потянулась к глазам и, коснувшись, посмертной восковой маски, завизжала, как резаная...

Поправочка, завизжала бы, не заткни ей Арагонский рот рукой. За что и получил укус первой степени. То есть весьма болезненный. До крови. До сдавленного всхлипа.

– Ты!!!
– он еле сдержал крик и поток нецензурной брани, срывая с неё восковую маску и пытаясь разжать её челюсть. С виду её зубки казались маленькими и безобидными, но эта "рыбка" была похлеще пираний, разводимых отцом в маленьком пруду в северной части их дворца в Неаполе.
– Тихо, я снял эту гадкую маску, слышишь?
– По тому, как ослаб её захват, он догадался, что был услышан.
– Теперь отпусти меня. Мы больше не можем терять здесь время. С минуты на минуту твой отец официально объявит о твоей смерти народу Рима и тогда уже не важно будет, жива ты или мертва...

– Не объявит.
– Сплюнув его кровь на пол, Креция утерла рукавом кровь парня с губ.

– Ты... слегка... самоуверена, тебе не кажется?
– он оторвал манжету, закручивая белоснежный шелк вокруг рваной раны между большим и указательным пальцами на правой ладони.
– Или у тебя ещё козырь припрятан? Смогла же ты вернуться с того света и при этом до сих пор не обращена.

– он с интересом посмотрел на Кеси.
– Говори!

Её определенно смущало в нем несколько вещей подряд и даже слегка нервировало:

он всегда оказывался там, где у неё начинались и заканчивались серьезные проблемы;

он знал о полукровках и бессмертных столько же, сколько и она, если не больше;

он не просто вмешивался в её жизнь, он реально считал, что вправе указывать ей, что делать. А это уже ни в какие ворота не лезло. Она должна поставить его на место!

– Хочешь знать, что происходит наверху прямо сейчас?
– вкрадчиво поинтересовалась она.

– Я всегда предпочитаю знание незнанию, - спокойно ответил он, не поведясь на её уловку.

– Я тоже, - теперь голос Креции был сладким, как медовая патока. Если бы не белая пудра на её лице в виде толстого слоя посмертного грима, он бы, наверное, был очарован. Черт, жалко, что здесь нет зеркала, а то он был бы так добр и показал этой куколке, как прекрасна она сегодня!
– К тому же я страсть, как люблю делиться последними сплетнями... А, может, ты попробуешь угадать, из-за чего кричала служанка?

– В доме ещё кто-то умер?
– Спросил он наугад. И по выражению недоумения на её лице понял, что угадал. Эта девчонка совершенно не способна скрывать свои эмоции.
– Кто?

– Новоиспечённая жена Хуана не вытерпела мысли, что вышла за насильника и убийцу, и свела счеты с жизнью, - монотонно проговорила она, поднимая с пола посмертную маску и с любопытством разглядывая её, - повесившись на круглой люстре в их спальне...

– И об этом ты узнала из последних новостей, пока заканчивала дела на том свете?

– Вообще-то эта глупенькая овечка повесилась после того, как я вернулась в этот мир.
– Она посмотрела на Альфи в упор, криво усмехаясь, - Знаешь, сколько интересного я увидела и услышала, покидая это место? А сколько неприглядного, возвращаясь в него?

– Могу себе только представить, - неожиданно мальчик смутился. Нет, ему просто стало душно. Он потянул за ворот рубашки, сглотнув ком, подкативший к горлу.

– Поэтому они сначала объявят о её смерти, немного отложив известие о моей. Так у меня будет немного времени подумать, как мне сообщить им, что коронер ошибся...

– Но он не ошибся, - поправил её Альфонсо, за что получил нехилый подзатыльник, - ты чего?

– Ты мне сейчас совсем не помогаешь, - сердито зашипела на него девочка, - сам подумай, что они станут думать обо мне, если решат, что я была мертва... сколько часов?

– ...
– парень поморщился, ему об этом даже думать не хотелось. Но в самом деле, сколько? Когда он вернулся с другой стороны, город уже погрузился в предрассветные сумерки. А когда он входил в молельную, солнце ярко припекало в зените.
– примерно полдня...

– А?
– с её губ сорвался вздох изумления, - ты шутишь да? Минут тридцать, не больше...

– Хочешь поторговаться со мной?
– Арагонский начинал сердиться, пока не заметил, что её лицо стало сереть и зеленеть, не смотря на обилие на нем белой пудры.
– Что?