Лс1 Неотвратимые обстоятельства. Лара
Шрифт:
"Направо" - послышался тихое урчание в его голове. Он обернулся, попытавшись заглянуть в лицо безвольно свисающей с его плеча девчонки. Похоже, что она в глубоком обмороке.
– "Твое промедление будет стоить жизни вам обоим и если твоя для меня ничего не значит, то за хозяйкину погибель гореть тебе в аду целую вечность"...
"Не отвечай ей!
– услышал он утробное рычание своего Зверя, - просто исполняй!"
Мысленно велев заткнуться обеим драным "кошкам", он поспешил к выходу, но внезапно наткнулся на препятствие. Третий хищник налетел на него словно тайфун:
– Убери от неё руки!
– от сильного толчка в плечо он едва устоял на ногах.
– Креция...
– Альфонсо ошарашенно ахнул, узнав в дрожащем голосе нападавшего родные нотки отца. Он стянул
– Почему она без сознания? Кровь? Чья на ней кровь? Что ты...
– вот тут, узрев с кем говорит, Горацио потрясенно затих.
– Ты?!?
– Он сделал глубокий вздох, пытаясь казаться спокойнее, чем был.
– Ты... откуда здесь? К матери пришел?
– как удобно, когда тебе подсказывают, какая ложь лучше всего сойдет. В ответ Альфонсо просто кивнул.
– Э-э, это моя невестка.
– Альфонсо продолжал молчать, уже с горькой иронией наблюдая, как далеко чудачества заведут отца. А то он не знал, кто она?!? Рядом с ней, похоже, все становятся идиотами, Джованни, теперь отец. Видимо, это заразно...
– Её нужно вынести на улицу, здесь такой затхлый запах...
– "А ещё тут один очень голодный новообращенный, который скоро возобновит ваши поиски. Ничего ему не объясняй, просто сделай так, чтобы вы как можно скорее оказались снаружи склепа!"
– Так поспеши!
– спокойно отозвался Альфонсо, привыкший доверять зову своего Зверя.
Он вышел на улицу сразу за отцом и пока возился с запирающим устройством на двери, его и девки след простыл. Кто бы мог подумать, что его папаша такой шустрый?
– Все в порядке?
– позади к нему подобрался Хуан Борха, укрытый черным плащом с головы до ног.
– Кто это вынес мою сестру из склепа? Ты что, с кем-то сговорился?
– Ну вот, еще один несчастный идиот на его голову!
– Он надежно спрячет её тело? Её не найдут прежде, чем не станет слишком поздно? Они не поймут, что это сделали мы?
– Прежде, чем ты выскажешь ещё одно идиотское предположение, - раздраженно перебил юношу Альфонсо, отстраняя его от себя, - я тебя сильно расстрою. Твоя сестра жива и относительно невредима. Хочешь закончить начатое? Дерзай! Лично я... пас.
***
29 сентября 1493 года. Утро счастливого ожидания свадебных торжеств.
Прошел месяц с похорон сына и Папа Александр VI объявил о грядущем браке Хуана с Энрикез дэ Луна. Испанцы выполнили свою часть сделки по внешней политике Борха, теперь Папа мог, благодаря чувствам, воспылавшим в другом сыне, выполнить свою...
Лукреция с кресла наблюдала, как Ванноца буквально "облизывает" невесту, произнося витиеватые комплименты ей и платью, в процессе пытаясь сжать путы корсета туже. Мария вскрикивала, умоляя ослабить корсет, но Катанея была неумолима.
– Мама, если ты продолжишь в том же духе, она может не дождаться вопроса Папы о согласии на вступление в брак и рухнет к ногам Хуана прежде, чем клятвы будут даны.
– Спасибо, Лукреция, - невеста вымученно улыбнулась, - Уважаемая Ванноца, прошу Вас, сжальтесь надо мной. Платье сидит так туго, что мне трудно дышать...
– Мне лучше знать, как стоит поступить.
– хоть женщина и продолжала стоять на своем, но все же пытку прекратила.
– Сегодня твой день, Мария, ты должна быть самой красивой. Дыхание, это последнее, что должно заботить тебя в день свадьбы...
Мысленно Лукреция вернулась в день похорон Пьетро Луиса. Минувшие события до сих пор тяготили её. Тогда она очнулась в своих покоях в Ватикане. Рядом находилась Катанея, не пожелавшая объяснять, как дочь попала домой. Что случилось с тем наглецом? Пьетро Луис съел его или подавился и отпустил? Как назло, спросить об исходе было некого, поскольку с Пьетро Луисом исчез и Джеронимо.
– Мама, она и так красивая, - ласково промурлыкала Креция, - лучше оставь нас наедине, я хотела бы поговорить с Марией... Передача опыта и все такое, ну, ты понимаешь...
– Понимаю ли?
– Ванноца строго посмотрела на дочеь, - Хорошо, закончишь сама.
Когда дверь закрылась и Креция зашла за спину невесты, милое выражение
мгновенно стерлось с её лица. Во взгляде Борха запылала лютая ненависть.– Наверное, - продолжила она любезным тоном, - ты безумно нервничаешь сейчас?
– Я растеряна.
– Призналась Мария, глубоко вздохнув полной грудью, стоило Креции ослабить корсет. Благодарная, невеста дождалась, когда золовка завяжет шнурки, и повернулась к ней.
– Много лет я ждала этого дня, чтобы выйти за Пьетро Луиса. Я почти полюбила его и смирилась с тем, что проведу рядом с ним остаток своей жизни...
– ...а кто-то взял и отравил его, - чарующе произнесла Креция, чтобы до Марии не сразу дошел смысл её слов, - и тебе предстоит выйти замуж за убийцу любимого. Понимаю, как это тяжело для тебя, и мне жаль, что я не в силах спасти тебя от Хуана.
– Что?
– глаза испанки расширились от ужаса, - о чем ты говоришь?
– Я сказала лишнее?
– Креция изобразила растерянность, - Ты не знала? Хуан захотел тебя с самой первой вашей встречи. Он убил брата и получил тебя. Veni, vidi, vici (пришел, увидел, победил). Как сказал Юлий Цезарь, так и делают Борха.
– Но мой Пьетро Луис умер от отравления несвежей пищей, зачем грешишь на Хуана?
– Грешу?
– Креция заботливо поправила пряди волос, выбившиеся из прически Марии.
– Душа моя, он это ни от кого и не скрывает. Вчера за ужином в доме матери он делился с нами подробностями братоубийства, смакуя каждую деталь. Как готовил для сводного брата последний в его жизни ужин, как нес его на стол, разливал вино, а затем с удовольствием смотрел, как жадно Пьетро Луис поглощает жареного зайца...
– на глазах потрясенной Марии выступили слезы. На её лице теперь можно было прочесть все чувства. Да, она привыкла с Пьетро, полюбила, как друга, и горько оплакивала его внезапную кончину. Хуан понравился ей по-настоящему. Такой далекий, такой важный, красивый, харизматичный, одинокий. Он сумел подобрать слова, которые утешили её. О-оо, вот он, нимб, летит к земле. Кажущееся таким близким и настоящим счастье растворилось в дымке нынешнего дня. Тело невесты сотрясла судорога, но она сумела собраться и снова заглянуть Лукреции в "полные сочувствия" потемневшие глаза:
– Поклянись самым дорогим и любимым для тебя человеком, что это правда!
– Клянусь отцом и мамой, - она надеялась, что Хуан не успел раскрыть той, которую сумел полюбить с первого взгляда, кто они такие и что Ванноца, Родриго им не родные, - что Хуан наслаждался каждой секундой агонии твоего любимого Пьетро Луиса...
Мария истерично закричала. Ноги подвели её и она осела на пол, закрыв лицо руками.
Услышав топот ног, Креция поняла, что к ним бежит Катанея. Нужно правильно выстроить разговор, чтобы эта дура Энрекез дэ Луна укрепилась в её убеждении.
– Что здесь произошло. Лукреция, почему Мария сидит на полу и плачет?
– Я рассказала ей правду о том, как умер Пьетро Луис.
– Ванноца побежала за подмогой. Мария заплакала ещё горше. Кеси присела рядом с ней.
– Я солгала тебе только в одном. Хуан сделал это из зависти к более удачливому брату. Ты для него, как удавка на шее.
***
29 сентября 1493 года. День горького отрезвления. Свадебная церемония.
Понадобилось 3 часа и 19 минут, несколько настоек успокоительного (спасибо Нони), убедительная речь Папы (Хуан не мог сделать этого!), двусмысленное нежелание Цезаря и Хоффи отвечать на вопросы, мольбы отца и матери (не позорь честь нашей семьи!), бутылка вина Ванноцы (или две?), "обнимание" с горшком фуксий, чтобы невеста соблаговолила "выйти" к алтарю. Хотя описать происходящее действо словом "выйти" мог только слепоглухонемой. Марию вынесли под белы рученьки её родители, пару раз едва не уронив, цепляя платье за сиденья, буквально всучив белому, как сама смерть, жениху. Лукреция едва сдержала смех, наблюдая, как Хуан отшатнулся, когда невеста дыхнула ему в лицо перегаром, и чуть не уронил её. Даже фата не могла скрыть серое, опухшее от слез и выпитого вина лицо Марии. Папа брезгливо закрыл нос и начал вступительную речь, перемежая её цитатами из Библии...