Лс1 Неотвратимые обстоятельства. Лара

– Креция поступила так не от страха или из желания отомстить.
– Джако нахмурился: ему не понравился снобизм, прозвучавший в голосе Кэша.
– В последствии, когда я спрашивал её о том эпизоде, она сказала, что на тот момент это был единственный способ не дать Цезарю окончательно пасть и выйти из-под её контроля. Поступи она, как от неё ждали, Цезарь заполучил бы дитя и продолжил бы "поход по головам". Ей пришлось бы подчиняться, ведь в его обагренных кровью руках находился бы её сын.

– Я не понимаю, - Кэш отмахнулся от протянутого бокала, - она не могла оставить его себе, но и не дала отцу ребенка забрать его. Это противоречит всем законам логики!

– Цезарь хотел, чтобы она боялась и уважала его. А она сделала так, чтоб он боялся её поступков. Это было похоже на игру в "обезьяну с гранатой", только в ней должен был победить не тот, кто повел себя более безрассудно, непредсказуемо и дико, а тот, кто в итоге добился своего в том их первом маленьком состязании...

– Ну, она добилась, чего хотела, - подал голос Роман. Он лежал, свернувшись в три погибели на узкой койке, и, как казалось собеседникам, крепко спал, заправившись под завязку крепким бурбоном в погребе, откуда они его, кабаняку, с трудом достали.
– явила миру свое брюхо, без зазрения совести поклялась в невинности, а тех, кто усомнился в её непорочности, напугала до усрачки.
– Хищник ленно сел, широко зевая и потягиваясь.
– Мой флорентийский брат был там и все слышал, но так и не рассказал мне, чем конкретно ей удалось взять всех кардиналов за яйца. Да только факт есть факт: ни один из них не трепался ни о сути того разговора, ни о её животе. Они единогласно признали её невинной и аннулировали брак со Сфорца.

– Тогда как мир узнал о том, что она явилась туда беременной?
– поинтересовался Кэш.

– Она об этом позаботилась, - тихо проронил Джако, - прогулявшись по городскому рынку по окончании конклава. Её видело столько римлян, что Цезарю пришлось бы перерезать пол города, чтоб заткнуть всем рты. Этим Креция планировала избавить себя от нового брака и показать Горацио, что он и его семейка в пролете. Она знала, что этим взбесит Арагонских, я бы сказал, она жаждала их гневного "ответа".

– Бесноватая, - Роман криво усмехнулся, - сколько же она тогда дала мне поводов поглумиться над Борха, один только Бог знает: непорочное зачатие, дитя дьявола, смерть в Ватикане от рук ревнивого любовника-брата, дитя - результат инцеста...

– Лукреция была в своем уме, - сердито перебил его Джако, - по крайней мере, в то время. Ты хорошо все помнишь, Савонарола? Помнишь ли то, как она заставила тебя заплатить за каждый твой выпад в её адрес? Будешь продолжать в том же духе наступать на одну и туже граблю, получишь от неё ещё! Кончай уже придуриваться!

– В то время...
– глухо повторил Кэш, усаживаясь и прислоняясь спиной к стене.

– Те, кто знал Крецию достаточно близко, понимали, что после покушения Хуана её как подменили. Возможно, она увидела то, что не должна была видеть, пока сгорала в агонии на смертном одре и в последующие сутки после констатации факта смерти. Очевидцы ловили её на том, что она разговаривала сама с собой, могла читать чужие мысли и даже внушать их, а ведь до её обращения было ещё очень далеко...
– Джако перевел дыхание.
– Полагаю, смерть пробудила в ней Силу до обращения. Хотя Мораг утверждала, что без сделки с дьяволом не обошлось: только так Креция могла беспрепятственно "убрать" Хуана, подготовив все в этом Миру и во Тьме...

– Да какая к черту сделка с дьяволом, говорю вам, она сама сущий бес...

– Иди лучше проверь там, как Рокко, - раздраженно приказал Кэш, указав рукой на дверь, - и убедись, что он выбрал нам достойный дом. Еще одну ночь в клоповнике я не перенесу!
– Когда за удалившимся Романом захлопнулась дверь, Кэш обернулся к Джако и спокойно добавил: - Это место ужасно, честно, не представляю, как ты здесь живешь. Без обид, приятель, я всегда говорю то, что думаю. Особенно, если это помогает добиться желаемого. Он меня слегка раздраконил своими комментариями.

– Согласен, ты нашел хороший предлог выставить этого придурка за дверь, - Джако хрипло засмеялся.
– Слегка раздраконил, говоришь? И это если учесть, что ты упрямо не признаешь истину, что твоя обожаемая Лара и есть ведьма Лукреция Борха. Один человек в двух лицах. Что же ты сделаешь со своим домашним питомцем, когда поймешь наконец, что он все это время "ссал не в чужие, а в твои ботинки", м-мм?

С минуту Кэш глазел на Джакомо, не моргая, словно собирался загипнотизировать:

– При жизни Лара несколько раз называла меня Альфонсо, говорила, что в прошлой жизни совершала чудовищные поступки, за что и провела в Изгнании чертову уйму лет, она заплатила за все, что совершила, будучи Борха. Она искупила свою вину! Ты ошибаешься, утверждая, будто я отрицаю очевидное. Я признаю, что Борха - это прошлое Лары, но я отказываюсь ставить знак равенства между Ларой и Лукрецией. Лара не была подлой и безосновательно жестокой. Она никем не манипулировала...

– Когда Креция встретилась с Альфонсо Арагонским, она изменилась в поведении - Джако перевел дыхание.
– Уверен, ты не лукавишь, говоря, что Лара была хорошей с тобой. Но все это подводит к неутешительной мысли, что таковой она была, есть и будет только рядом с тобой. Поэтому так важно, чтобы в новом её воплощении вы встретились прежде, чем остальные доберутся до неё. Потому что я даже думать не хочу, чем обернется всё, если твой отец, Цезарь или д"Эстэ найдут её первыми...

– Ты знаешь, что Горацио нужно от неё?
– Кэш вспомнил слова отца:

"Ты знаешь, что я не прощу Альфонсо и не приму его обратно.
– Горацио отвернулся от дитя, сурово взглянув на Нони - Есть вещи, которые не прощают никогда!.."

– Знаю, что однажды он не погнушался убить собственного сына, вставшего поперек его дороги к ней. Также знаю, что он не погнушался пойти на подлые ухищрения, чтоб сделать ей ребенка, а затем развести вас. На твоем месте я был бы крайне осторожен с Горацио. Каким бы медом не казались тебе его речи или поступки, помни всегда, что в них таится смертельный яд. Он пойдет на все, чтобы заполучить её, и ни перед чем не остановился. Гор добавил в Свод правило 10, а это о многом говорит...

– Я в курсе, - холодно заметил Кэш, пытаясь абстрагироваться от неприятной новости: отец соревнуется с сыном за внимание женщины. Гор трахал его жену и плевать, что четыре столетия минуло с тех пор. Утешало одно, Лара терпеть не могла Горацио. И похоже, её чувства начали передаваться ему. Он искренне не понимал отца: столько усилий в пустоту, куда подевались его гордыня и чувство собственного достоинства? Пристало настоящему мужику бегать за женщиной, которая его ни во что не ставит?

– Остерегайся Джироламо Савонаролы, - продолжал напутствие Джакомо, ощущая в Кэше возникшую потребность уйти.
– Он только с виду кажется безопасным чудиком и забавным остряком. Для Кеси он смертельный враг, который при встрече обязательно попытается отомстить. Я не понимаю, зачем она обратила его и "вручила" тебе...

– Я смотрю, ты не сильно его любишь, - в голосе Кэша слышалась ирония.

– Он для меня ожившее олицетворение падения Лукреции.
– жестко ответил Джакомо, - Если с Хуаном все ограничилось слухами, то Савонарола официально - ПЕРВЫЙ ТОМ её дела, суд по которому велся Советом Избранных целую вечность и завершился приговором, которого никто не ожидал. Избранные установили, что она вынудила его отречься от Бога, используя такие изощренные средства и пытки, что любой бы не выдержал, а затем подвергла публичной казни двумя особо жестокими способами.

– Двумя?
– у Кэша потемнели глаза - "Неудивительно, что об этом Лара умолчала..."

– Кроме клятв ей присудили вернуть всех, кого она уничтожила, или извиниться перед ними так, чтоб они её от души простили. Видимо, извиняться перед ним Креция не намерена, ибо знает, что это до добра не доведет, поэтому выбрала первый вариант.

"Мы все устроим так: когда я "вернусь", окружающие нас дадут тебе понять, где я нахожусь. И если ради этого мне нужно вернуть в Мир одного из моих недругов, я так и сделаю. А ты, Кеша, позаботься о том, чтоб он не сгинул раньше должного"