Лс1 Неотвратимые обстоятельства. Лара

– Я бы взбесилась на месте отца, если бы моя подопечная накануне запланированной свадьбы учудила такое, - она погладила свой живот, чувствуя легкое натяжение справа.

– Он разозлится, любой бы разозлился, - голос Цезаря сел, когда маска опустилась вниз, - но именно принятые на семью обязательства подтолкнут его сокрыть твой новый статус. Думаешь, как сильно обрадуется жених, если узнает, что ты родила накануне свадьбы от посыльного, потому что впечатлилась его песенками и бренчанием на арфе?

– На домре, - автоматически поправила его Лукреция, тут же прикусывая себе язык.

– Что?
– он почувствовал, что начинает задыхаться. Какого черта она с ним так? Он ей душу изливает, а она его поправляет? Он что, ткнул пальцем в небо и попал в точку?

– Он тебе действительно нравится?
– Цезарь почувствовал, что ненависть к Перотто увеличилась в разы, распирая его и угрожая взрывом.
– Нет, не отвечай, я не хочу...

– Между нами ничего нет и быть не может, мы друзья, - спокойно ответила Кеси, желая, чтоб её состояние распространилось и на него, - он отвлекает меня от тревожных дум о неопределенном будущем песнями и игрой на домре. У тебя нет повода для ревности.

– Он заставляет тебя улыбаться, а я вызываю жалость и отторжение.
– Глухо проронил он, обходя девушку.
– Мы оба знаем, это не повод для ревности. Но ревность, это такое чувство, ему особо повод не нужен. Оно либо сжирает тебя заживо, либо нет. Мое время в любом случае прошло, а вот время твоего второго мужа наступит быстрее, чем нам этого хотелось бы. Папа сделает всё, чтоб никто не прознал про твою беременность.

– Но Гор узнает.
– лицо Креции сделалось белым, как скатерть.
– Мужчина почувствует разницу между рожавшей и нерожавшей девушкой... все наши планы к чертям собачьим!

– Не поймет, если мужчина юн и неопытен, - мягко поддел её Цезарь, гладя по лицу.

– Что?
– она поймала его пальцы, сокрытые черным шелком перчаток, и крепко сжала.

– Мы с тобой долго заблуждались относительно кандидата в мужья 2. Думали на Гора, а это оказался его племянник, внебрачный сын недавно почившего короля Неаполя и младший брат Санчии. Мы с Альфи учились вместе и даже подружились немного. Он тихий, спокойный и очень сдержанный. Отказался от престола, когда его отец внезапно скончался, объяснив, что власть его угнетает... Я уверен, что ваш брак будет очень похож на брак Хофа и Чии, где она крутила им, как хотела. Ну и, сама палку перегнула.

– Не Горацио?
– Она ему кисти сломает. Цезарь безмолвно закричал от боли.
– Это точно?

– Он говорит правду.
– раздался со стороны двери голос Перотто.
– Креция, пожалуйста, отпусти его.
– она опустила взгляд на их ладони. Она слышит хруст кости? Чьей?

– Ой, прости, - она резко разжала руки, опуская их вниз и умоляюще глядя на Цезаря, - я очень волнуюсь, поэтому не вполне контролирую себя. Я тебе... ничего там не сломала?

– Цезарю нужно уходить. Я успел приехать раньше Мичелотто, чтоб сообщить, что он едет в Сан-Систо, чтоб встретиться с тобой, Креция, и сообщить тебе о конклаве.

– Я знаю, - она сделала какой-то жест пальцами, и парень молча вышел, закрыв за собой дверь. Цезарь ошарашенно посмотрел на Крецию: этот Педро у неё вместо комнатной собачонки?
– Нет, Цезарь, - мягко ответила она. Стоп, она ответила? Он говорит вслух?
– Нет, Цезарь, - Она читает его мысли?
– успокойся, я их вовсе не читаю. Не бойся меня!

– Ты - он невольно отшатнулся от неё, немея от ужаса, - лжешь мне! Все ты читаешь!

– Это не так работает, - она глубоко перевела дыхание, - я иногда слышу разносимые ветром обрывки фраз, не всегда и не со всеми...
– пробормотала она себе под нос, судорожно сжимая руками складки монашеской рясы.
– Чтоб прочесть твои мысли, мне не нужно лезть в твою голову, ты и так открыт для меня днем и ночью... Я сама с Перотто все обсужу, а тебе следует идти, пока не нагрянул Мичелотто. Немедленно скачи в Рим и будь готов к приезду Педро. Ваш разговор с Родриго должен состояться прежде, чем дон Корельо увидит мое положение. Не забудь про исповедальню и сразу торгуйся о сыне. Он должен остаться с тобой или, на крайний случай, с Ванноцей. Будь осторожен...

– Я люблю тебя, Кеси.
– он крепко обнял её, простоял так с минуту, а потом выпорхнул из кельи, оставив дверь на распашку, затем вошел Перотто и тихо её за собой затворил:

– Я очень рад, что вы с Цезарем помирились.
– на лице Педро расплылась счастливая улыбка, - Не хотел тебе говорить, но с момента вашей ссоры и усугубления его болезни, он только и делал, что всем грубил, теперь он станет заметно добрее к окружающим...

Не хотела тебе говорить, но мы с ним не только помирились, но и расстались, так что вряд ли он... заметно подобреет. Но хорошо уже то, что он поможет сообщить Родриго о том, что тот скоро станет дедушкой, и устроить все так, чтоб конклав прошел тихо.

– Я бы тоже хотел помочь тебе, - его глаза светились искренним желанием, - хоть чем!

– Ты сильно поможешь мне, - она улыбнулась ему в ответ, - если поговоришь с Родриго вместо Цезаря. Ты более тактичный и всегда мягко стелешь, ты понимаешь, о чем я?

– Хочешь, чтобы я осчастливил его новостью о внуке?
– юноша "засиял, словно радуга".

– Именно об этом я тебя и прошу, - она тихонько рассмеялась, усаживаясь на койку.

– А что я должен сказать, когда он спросит об отце ребенка?
– Боже, он поддразнивал её!

– А что Бог на душу положит, - она легла, чувствуя, как ребенок внутри закопошился, но это больше не раздражало её.
– то и ответь. Без упоминания Цезаря, разумеется.

– Разумеется.
– он привычно сел на стул, принялся наигрывать на домре легкую мелодию

– Сейчас - мягко сказала она, сбивая его с ритма. Он в недоумении посмотрел на неё - ты должен немедленно отправляться в Ватикан и просить о встрече с Папой Римским!

– Хорошо, - он отложил домру в сторону и встал, поправляя на себе жакет.

– Ты должен быть готов к любому развитию событий. Скажу тебе прямо, учитывая маниакальную подозрительность Папы, он может приказать пытать тебя, Педро, если усомниться в твоих словах. И эти пытки расскажут за тебя больше, чем мы оба можем предположить. Если ты собираешься назвать Папе свое имя, то должен понимать, что он может приказать тебя, как высечь, так и убить, за то, что ты обрюхатил его дочь. Сомневаюсь, что он подарит тебе титул или домовладение...

– Я все это прекрасно понимаю, Лукреция, - он мягко улыбнулся ей, в глазах светилась нежность - я же не дурак... но я готов к любым последствиям и хочу, чтобы ты знала, что все наши тайны я унесу с собой в могилу. Я с радостью умру за тебя, душа моя...

– Ты меня настолько любишь, что готов пожертвовать собой?
– она искренне не понимала.

– Это всего лишь тлен, душа моя. Мне совсем не жаль терять его. Я точно знаю, что мы встретимся в следующей жизни и там ты будешь любить меня чуточку больше, помня, что я сделал для тебя. Тьма тоже способна испытывать чувство благодарности...

– Что?
– она резко села, широко распахнув глаза и разглядывая в потьме пустую келью.

Черт, она заснула, он ушел, скорее всего, уже уехал в Рим. Что за фигня ей приснилась?