Лс1 Неотвратимые обстоятельства. Лара

Он был так близко, что она ощутила его сбитое дыхание на своем лице. Цезарь всегда пах свежестью и лесной травой, но сегодня... сегодня его запах изменился, он стал более терпким и... тяжелым, что ли? Креция протянула руку к брату, отталкивая его от себя:

– Запри дверь, если не хочешь, чтобы нас застукали!
– велела она строгим шепотом, отрезая себе последний путь к отступлению. Цезарь спорить не стал, мгновенно метнувшись к двери и запирая её... на ТРИ щеколды. Она бы засмеялась, если бы не громадный ком, подкативший к горлу. Цезарь обернулся к ней, приваливаясь к двери и глядя на сестру мрачнеющим взором. Его взгляд переместился к распахнутому окну и Кеси все поняла. Правильно, пусть думает, что она в любой момент может передумать и уйти. Она здесь главная и все решает, так было и будет всегда.

– Ты хоть представляешь, что я успел надумать, пока ждал твоего появления?

– Ты хочешь обсудить это прямо сейчас?
– удивилась Креция, усаживаясь на постель.
– Через час пропоют первые петухи, а через два тебе нужно будет сесть в повозку, чтобы отбыть с Хуаном в Пизу. Ты заставляешь меня сожалеть о принятом реше...
– она начала сползать к краю постели, чтобы встать на ноги, как вдруг снова оказалась в горизонтальном положении, придавленная Цезарем к постели.
– Жить надоело?

Он повернул к Лукреции лицо и теперь она наконец-то разглядела его. Заострившиеся от возбуждения черты лица, поджатые губы и разлетающиеся крылья носа делали его вид почти свирепым. Будто, начни она сопротивляться, он не оставит от её накидки и платья ни клочка. Такой Цезарь способен был взять её без лишних церемоний:

– Учти, сделаешь мне больно, я тебя убью!
– Креция заставила свой голос не дрожать.

– Если сделаю тебе больно, сам себя убью!
– прошептал он, впиваясь губами ей в шею.
– В первый раз всегда больно, но я знаю, как заставить тебя корчиться от удовольствия... Лучше позаботься о том, чтобы не перебудить своими криками и стонами всю округу. Могу дать платок или предложить свою руку.
– он стал спускаться ниже, прокладывая дорожку из поцелуев к её ключице и помогая ей избавиться от накидки.
– Выбирай...

– Не снимай платье, - простонала Креция, цепляясь руками за простыню. Что делать в подобных случаях, она не знала. Частенько она видела соитие взрослых у стены, в кустах или темном углу. Черт, что ей делать с руками?
– Мы не успеем его надеть!

– Я хочу видеть тебя!
– глухо зарычал Цезарь, стягивая открытый лиф платья на талию, тем самым сковывая движения её рук у самых локтей.
– Хочу тебя всю!
– он опустил её на подушки и стал возиться с её многочисленными белоснежными юбками. Когда атлас закрыл ей лицо, девочка на секунду окунулась в панику. Прикосновение его губ к её животу заставило содрогнуться, но горячее дыхание тут же успокоило...

– Сними мне юбку с лица, ты, похотливый мальчишка!
– возмущенно потребовала она, испытывая острую нужду следить за каждым его движением.
– Ты слышишь меня?

– Разве так ты не будешь чувствовать меня острее?
– прошептал он, прижимаясь губами к внутренней части её бедра. Креция закусила губу, чтобы не застонать в голос.
– Зажмурься, Кеси, и позволь мне сделать то, что я придумал специально для тебя..."

***

– Это что, укус?
– Цезарь проснулся словно от толчка. Заметив, что Хуан разбинтовал его руку и разглядывает рану на ладони, парень отшатнулся.
– Одна из этих тварей, что шастают по Собору благодаря нашей выдумщице-сестренке все же цапнула тебя?

– Очень смешно!
– буркнул Цезарь быстро заматывая ладонь.
– Я даже не разглядел в Потьме, кто это был. Ещё мать сказала, что если плохо обработаю, она загноится...

– Учитывая, что Лукреция специально не кормила свою декорацию, уверен, к ночи таких покусанных станет гораздо больше...
– Хуан усмехнулся.
– О чем только думал Папа, позволяя этой маленькой гадюке распустить их по дому? Скажи спасибо, что эта бестия из Тьмы просто куснула тебя, а ведь могла руку и по локоть отхватить!
– Заметив, как побагровело лицо Цезаря, брат рассмеялся, неправильно истолковав обуревающие юношу чувства.

– Да ладно тебе, уже можно не бояться. Ты здесь, цел и невредим, а вот тем, кто остался там, я не позавидую... Думаешь, Креция будет сидеть и покорно ждать, когда придет её пора ложиться под Сфорца?
– Хуан нехорошо так улыбнулся, отчего Цезарь почувствовал, как холод сковывает его сердце.
– Нееее, я слишком хорошо изучил эту сучку. Уверен, она уже вырыла под ним яму, набила её ядовитыми змеями и теперь просто ждет удобного момента, чтоб спихнуть его туда...

***

"3 сентября 1492 года ... Третий и последний день свадебной церемонии...

– Моя хорошая, славная крошка...
– мужчина заботливо провел влажной губкой под грудиной новорожденной, - такая красивая... Вот посмотришь на тебя и сразу видно...
– Солнце поднималось на горизонте, грея их своими теплыми лучами. Он почувствовал, как на них упала тень, и резко обернулся. От увиденного у него кровь застыла в жилах и скрутило живот.
– "Уже? Так скоро? Господи, я совершенно не готов..."

– Ничего, - проронила гостья, неспешно приближаясь к деннику, где он чистил жеребенка, - достаточно того, что я готова. Ты ведь успел передать деньги своим?

От ужаса предстоящего у мужчины задрожали губы, он не мог вымолвить ни слова, но кивнул, отвечая на вопрос незваной гостьи. Если он зажмурится, она исчезнет?

– Понимаю, ты напуган, - мягко проворковала она, подходя к нему вплотную.
– на твоем месте любой бы испугался.
– Как будто ему от этого утверждения должно сразу стать легче?!
– Не бойся, я пересмотрела план. Тебе не придется проходить через весь тот ад, о котором говорил Цезарь. Тебе вообще не надо будет никому ничего объяснять.

– Правда?
– глаза мужчины зажглись огнем надежды.
– Вы избавите меня от этого? А... а как же деньги? Я уже отдал их семье и сказал, чтобы они меня не искали...

– Об этом тоже не стоит беспокоиться, я не жадная.
– Гостья лучезарно улыбнулась и, прижав к ногам накидку и платье, уселась рядом с ними на корточки.
– Ей уже дали имя?

***

Несмотря на раннее утро гости уже успели вернуться за стол и продолжить трапезу. Родриго недовольно осмотрел присутствующих дармоедов. Нет, они не уймутся, пока не сожрут все его драгоценные запасы. Он уныло улыбнулся Джованни, севшему за стол:

– Креция ещё не встала. Моя дочка из тех, кого сложно уложить ночью и трудно разбудить утром. Она любит поспать подольше...
– он с тоской подумал о том, что это, пожалуй, единственное, что он достоверно знает о дочери и то, потому что на это постоянно жаловались Ванноца и учителя девочки, на чьи уроки она вечно опаздывала!

– Ну, это не так уж и важно...
– ленивый взор Джованни упал на девушку в грязном одеянии, остановившуюся у входа в залу. На прежде белом платье отчетливо виднелись разрывы, пятна грязи и крови.
– Что за?..
– он с отвращением поморщился и отвернулся, но тут же услышал тихий истеричный смешок и рыдания навзрыд, которые не узнать было не возможно!

***

Лукреция!
– разнесся по зале отчаянный вопль Родриго, он едва не упал со стула, пытаясь встать и запнувшись за ножку. А когда добежал до дочери, её уже успели окружить Джованни, Ванноца и шокированные гости. Они охали и, перешептываясь, с любопытством разглядывали "подпорченную" невесту с головы до ног. Закрыв лицо руками, она продолжала не то смеяться, не то рыдать. Жених попытался коснуться её запястья, но она так истерично закричала, что все отпрянули назад. Ванноца едва удерживалась от слез: что произошло с её дитя? Почему Креция так горько плачет?