Лубянская ласточка

– Мадам Легаре, скажите, с кем из сотрудников советского посольства вы встречались в Париже? – Поставленный прямо в лоб вопрос был, похоже, призван ошарашить Натали.

Близко поставленные, почти у самого носа, глаза Морнара и его квадратная челюсть с ямочкой на подбородке, придававшие ему удивительное сходство с известным киноактером, внимательно следили за реакцией Натали, пытаясь уловить в ее лице малейшие признаки замешательства или беспокойства.

«Сопляк ты еще, чтобы брать меня на понт», – хотелось сказать ей вслух, но вместо этого Натали с неподдельным изумлением взглянула на Морнара и с возмущением бросила:

– Разве я похожа на ненормальную? Зачем мне такие контакты? Вы же знаете мое отношение к коммунистическому режиму и его официальным представителям.

– Однако вы с завидной регулярностью ездите в Москву, получая без промедления визу в советском посольстве, – вставил Лефар.

– У меня в Москве больная мать, существующая на нищенскую пенсию. Она относительно прилично живет в стране тотального дефицита только за счет моих приездов… Вы знаете, в Москве нет западных банков и системы чековых книжек. Провоз валюты тоже строго ограничен. – Она сделала паузу. – Что касается визы, то даже если властям не нравятся мои визиты, отказать мне они не могут. Дух Хельсинки, третья корзина и всякая подобная… чепуха. – Она нашла это слово в самый последний момент – ей хотелось выразиться покрепче. – Они, зная мои связи, прекрасно соображают, какой скандал раздует пресса вокруг такого ничтожного события…

– И все же… Были ли у вас контакты с работниками КГБ в Париже и в Москве в последние годы? – гнул свою линию Морнар.

– Нет, и еще раз нет! – Возмущению мадам Легаре не было предела. Ее лицо пылало от гнева.

– Нам придется проверить вас на детекторе лжи, мадам, – со скрытой угрозой в голосе произнес Лефар.

– Я этого не боюсь. Но соглашусь подвергнуться этой унизительной процедуре, только если вы предоставите мне веские причины для проверки. Не забывайте, я давно уже гражданка Франции и обращаться с собой как с беззащитной эмигранткой, которой я когда-то была, я никому не позволю! – гневно заявила Натали. – Я позвоню мсье Беко и пожалуюсь на ваше обращение со мной, – пригрозила она.

– Это ваше право, мадам, однако мы продолжим беседу. К тому же вы не должны забывать о подписке, которую вы…

Натали не дала ему закончить фразу, запальчиво прервав:

– А вы не должны забывать о тех услугах, которые я вам оказывала!

Натали давно поняла, куда клонят контрразведчики, но она не собиралась облегчать им работу. Пусть выскажутся определенней, что и кто их конкретно интересует. Тогда станет понятнее, откуда дует ветер…

– Ответьте мне прямо: кто из советских посещал ваш салон? – спросил «Депардье».

Вот он, тот главный вопрос, ради которого и состоялась эта экстренная встреча. Что-то произошло. Они что-то знают. Значит, отправная точка их подозрений – улица Мозар.

– Советских? Вы имеете в виду работников посольства?

– Не обязательно, мадам. Это могут быть и работники внешнеторговых организаций, Аэрофлота, да вы знаете сами…

– Когда-то мой салон посетил один очень приятный русский, но не работник посольства – он работает в ЮНЕСКО.

Международный чиновник. Его привел как-то постоянный гость салона американец Джон Риттер – директор департамента ЮНЕСКО. Он известный ученый, лингвист, специалист…

– Нас не интересует американец, нас интересует русский, – прервал Натали «Депардье».

Оба контрразведчика молча сверлили ее глазами и ждали, что она скажет дальше.

– Хорошо, – мирно согласилась Натали. – Это был приятный молодой мужчина, прекрасно образованный. Я помню, он интересно рассуждал об искусстве, литературе. Он даже читал Оруэлла, Солженицына. Мы обсуждали новые тенденции в кино – неореализм и…

– Вы помните его имя?

– Разумеется. Его звали Борис Петров.

– Как часто вы виделись?

– Всего два раза. В салоне, а потом на другой день мы были с ним в ресторане. Я пригласила его сама – очень интересный собеседник. С такими советскими я еще не встречалась, к тому же, повторяю, он международный чиновник и я не вижу в этом ничего предосудительного. Но больше мы с ним не виделись…

– Вы сказали «мы», мадам. Это означает – вы и Петров?

– Да нет, я была с мужчиной, с которым близка.

– Кто этот мужчина? – напряженно спросил «Депардье». «Значит, беда пришла со стороны Мориса, – мелькнуло в голове. – Они знают, что он встретился в салоне с Петровым. Но что они могут знать еще? Ведь Петров уже два года в Москве. Хотя мне, естественно, об этом ничего не известно…»

Она изо всех сил старалась не показать своей обеспокоенности.

– Это барон Морис де Вольтен, человек, которого я люблю, – просто и обезоруживающе искренне ответила Натали.

Контрразведчики переглянулись. Это была единственная фраза из ответов Натали, которой они поверили. Скрытая аудиовизуальная аппаратура, установленная в спальне Натали, не оставляла сомнений в характере ее взаимоотношений с Морисом. Это был не просто раскрепощенный секс в стиле сцен из фильма Жекена «Эммануэль», это был истинный праздник любви без границ. Обычно, когда у любовников настает утомление, они говорят или о самом сокровенном, или о милых пустяках. При просмотре и прослушивании пленок, которые с понятным интересом ставили неоднократно контрразведчики во главе с Беко, не было зафиксировано ничего, что указывало бы на наличие шпионской связи между этой парой.

– Вы давно знакомы с Морисом де Вольтеном? – продолжал свой допрос «Депардье».

– Да, около четырех лет.

– О чем беседовали вы и де Вольтен в ресторане, когда видели последний раз Петрова?

– Я вам уже говорила, темы были самые разнообразные – от искусства до образования и жизни в СССР.

– Договаривался ли Петров с де Вольтеном о дальнейших контактах?

– Не знаю. – Даже детектор лжи показал бы, что она говорит правду. В момент, когда Петров договаривался с Морисом о новой встрече, она по условному знаку куратора предусмотрительно вышла попудрить носик.

– Простите, мсье Морнар, у меня достаточно опыта для того, чтобы понять – вы в чем-то подозреваете Мориса?

– А как вам самой кажется, мадам Бережковская, это нормально, если генерал НАТО встречается с офицером КГБ? Ведь они продолжают встречаться…

Вот она, еще одна ловушка! Надо ни в коем случае не показать того, что ей известно об отъезде Петрова домой.

– Не может быть, чтобы они встречались потом без меня. Морис рассказал бы мне об этом, – уверенно заявила Натали. – К тому же Петров совершенно не похож на сотрудника КГБ.

– Откуда вам известно, как выглядят сотрудники КГБ? – моментально среагировал Лефар.

– Да каждый москвич даст вам словесный портрет кагэбэшника. Их же видно за версту. Одеты в партикулярные темные тона, серьезные, озабоченные лица, скованные движения и напряженный взгляд. Они так приметны в своей неприметности…

– Да нет, мадам, – решил блеснуть своими знаниями «Депардье», очевидно, повторяя манеру своего начальника Беко. – Новое поколение русских разведчиков значительно отличается от тех, с которыми мы сталкивались еще лет десять-пятнадцать назад. Это отпрыски советской номенклатуры – они хорошо образованны и воспитанны. Их мозг не заражен коммунистической идеологией, хотя они ее штудировали со школы. Они разбираются в искусстве, читали Оруэлла и даже Солженицына, могут поговорить о Кафке и неореализме. Они предпочитают хорошо и дорого одеваться. – Он сделал паузу.