Лубянская ласточка

Что делать дальше – он прекрасно знал…

И вот трое контрразведчиков стоят в прихожей. Оперативники несколько скованны и предупредительно вежливы – не каждый день доводится арестовывать бригадного генерала, да еще представителя одной из известных фамилий Франции.

– Генерал де Вольтен, наши удостоверения. А вот ордер на ваш арест и проведение обыска в квартире. Вы не возражаете, если мы пригласим понятых? – Последняя фраза была явно неуместной.

– Господа, прошу в гостиную – здесь вам будет удобнее, – приглашает хозяин.

Он по-прежнему внешне спокоен и видит все происходящее, как в режиме замедленной съемки. Барону зачитывают постановление генерального прокурора республики. Он выслушивает его с достоинством, ничем не выдавая своего состояния, как и подобает человеку, которого незаслуженно обвиняют и который уверен в своей правоте.

– Я понимаю, господа, что вы выполняете приказ. Однако не сомневаюсь, что ваше начальство быстро во всем разберется и принесет извинения за совершенную ошибку. Тем не менее я понимаю, что должен пойти с вами. А сюда, вероятно, вернусь не так скоро… Разрешите, господа, угостить вас на дорожку кальвадосом из моего родового поместья – отличный напиток пятидесятилетней выдержки.

Морис направился к бару, открыл дверцу орехового дерева и стал придирчиво оглядывать хрусталь. Наконец выбрал четыре изумительной работы бокала: «Настоящее баккара, господа!» «Гости» в полном замешательстве: то, что им предлагает генерал, категорически запрещено, но как бы поделикатней отказаться? Держа в каждой руке по два бокала, де Вольтен неторопливо поворачивается к сотрудникам ДСТ. Подавленные авторитетом личности генерала и его спокойствием, они в растерянности смотрят друг на друга. Секунда! Шаг! Молниеносным броском Морис выскочил в открытую дверь балкона. Оперативники, опомнившись, рванули следом. Поздно. Перегнувшись через перила, они с высоты девятого этажа заглянули в глубь дворового колодца. Генерал лежал на асфальте, свободно раскинув руки, и рядом – тысячи сверкающих хрустальных искорок…

Старший группы кинулся к телефону – доложить о случившемся.

– Это лучшее, что де Вольтен мог сделать для себя, – пробормотал шеф ДСТ. И добавил: – А может быть, и для нас…

Весь период разработки Аристократа директор ДСТ терзался необъяснимой, парадоксальной мыслью: почему де Вольтен, известный как ярый патриот Франции, человек чести, стал советским шпионом? Что-то не складывалось во всей этой истории. И это «что-то» не давало покоя опытному контрразведчику. Разумеется, свои ощущения шеф ДСТ держал глубоко в себе. Он искренне надеялся докопаться до истинных побуждений генерала де Вольтена при его допросах. Однако судьба и сам Аристократ распорядились иначе.

«Теперь следует избежать скандала в НАТО – нам не нужно обострения отношений с американцами, которые у нас и без того сложные», —подытожил директор. Было решено представить смерть барона как несчастный случай. Спешно, пока еще не остыл труп, была разработана следующая версия.

Де Вольтен выехал из своего поместья близ Орвиля поздно ночью, так как спешил на самолет. Ему еще надо было заехать домой в Париж. (В кармане у него будут обнаружены билеты на утренний рейс в Мюнхен.) Шелдождик, видимость никуда не годная. Выскочил на шоссе, не заметив приближающегося грузовика… «Свяжитесь срочно с чистильщиками, – распорядился напоследок директор. – Все, господа, времени у нас в обрез».

…В предрассветные часы на автостраде Париж – Реймс всегда пустынно. Оживленная и необычайно шумная днем, в это время суток трасса, на удивление, безмолвна, особенно в непогоду. По мокрому от дождя асфальту изредка проносились груженые фуры из Германии, Голландии, Италии и других стран Европы. Легковых автомобилей практически не было. Кому взбредет в голову в такую рань да еще по такой погоде выезжать из дома.

На перекрестке основной трассы с въездом на Орвиль стояло несколько автомобилей. Под моросящим дождем суетились люди. Карета «скорой помощи» и обилие полиции не оставляли сомнений: здесь произошло несчастье. Возле мощного грузового «рено», за которым на мокром асфальте отчетливо отпечатался след тормозного пути, давал объяснения полиции невысокий мужчина в темно-синем комбинезоне – водитель:

– Эта «ауди» выскочила на шоссе из-за кустарника! На бешеной скорости, мсье. – Водитель теребил нагрудный кармашек, поминутно вытаскивал оттуда гигантский платок и вытирал вспотевший от волнения лоб. Занятие совершенно бесполезное, поскольку мелкий моросящий дождичек сводил на нет все усилия несчастного водителя. – Этот сумасшедший летел прямо мне наперерез. – Водитель судорожно показывал дрожащими руками, как именно «ауди» оказалась перед самым носом грузовика. – Все произошло в секунду…

Судя по первым результатам: длине тормозного пути грузовика, положению обоих автомобилей и прочим известным лишь специалистам признакам, виноват в случившемся был водитель «ауди». Человек, закончивший свой земной путь на перекрестке Париж – Орвиль, был, безусловно, богат. Представительский лимузин, дорогой серый костюм, золотой с разбитым стеклом «Филипп Патек», болтавшийся на запястье холеной руки. Его голова с седым коротким бобриком покоилась на искореженном радиаторе. Удивительно, но лицо мертвеца не было изуродовано, только на левом виске была небольшая вмятина со следами густо запекшейся крови. Лицо поражало своим спокойствием и благородством черт, несмотря на ужасные последствия мощнейшего удара.

– Ого! Посмотрите-ка сюда, – присвистнул офицер полиции, державший в руке документы погибшего и авиабилет. – Птица высокого полета – бригадный генерал, натовец, Морис де Вольтен. Словом, будет нам хлопот. А это еще откуда?

На полном ходу развернулся и встал возле оцепления пикап с яркой трехцветной полосой. Национальное телевидение. Канал TF—1. Оттуда выскочили двое ребят с камерами и проводами. Следом прямо в лужу выпрыгнула хорошенькая девушка с микрофоном. Смахнув капли с кожаных брючек, она принялась управлять коллегами.

– Кошмар, – поморщился врач «скорой помощи». – Нюх у этих журналистов некрофильский. – Сплюнув под ноги, он подошел к старшему офицеру: – Долго нам еще здесь торчать? Когда наконец можно будет увезти тело?

– Еще немного осталось, потерпите, мсье, – обнадежил полицейский.

А тем временем девушка в кожаных штанишках, расположившись на фоне стоявшей в кювете «ауди», бойко вела репортаж:

– …Мы находимся на месте катастрофы, которая, безусловно, является печальным событием для Франции. Сегодня утром на шоссе Париж – Реймс столкнулись грузовик и «ауди». За рулем легкового автомобиля находился генерал… – Хорошенькая журналистка знала свое дело: одним глазом она наблюдала за тем, что происходит за оцеплением, другим держала в поле зрения ситуацию возле грузовика. Махнув рукой операторам, она вовремя переместилась к отъезжающей карете «скорой помощи» – совсем близко телевизионщиков не подпустили, но требуемый кадр получился. Потом журналистка побежала к грузовику, но мужчина в темно-синем комбинезоне ловко забрался в кабину и замахал оттуда рукой: «Нет, мадемуазель, я не могу разговаривать».

– Все, Мари, сматываемся! – закричал оператор. – Нам еще монтировать сюжет к новостям.

– Сейчас, – откликнулась корреспондентка и, подбежав к полицейским, звонко чмокнула одного из них в щеку. – Спасибо, господа, что позвонили.

Машина с телевизионщиками умчалась, а полицейский, удостоенный поцелуя, недоумевал:

– Кто же успел сообщить на телевидение? Да так оперативно? Впервые такое вижу.

– Не бери в голову, Жан. У журналистов в комиссариате есть свои люди. Мы, во всяком случае, их не звали. Ну, слава богу, заканчиваем.