Лубянская ласточка

…Вот о чем шла речь в ту дивную ночь. Потом разговор перешел на излюбленную тему Джамаля – как прекрасен был Бейрут до войны. И кто ж тогда знал, что вскоре столица Ливана будет содрогаться от ракетно-бомбовых ударов. Автоматные очереди и взрывы гранат заменят гудки автомобилей и музыку, доносившуюся из кафе, а красивейшие здания ливанской столицы будут лежать в руинах.

Итак, снова «мираж»… и Россия. Натали прикинула: пятнадцати минут, что она проведет в душе, вполне хватит для того, чтобы разработать – ну, в общих чертах – план действий. Едва заметные, но стройные его очертания вырисовывались – одно за другим – в ее компьютерном мозгу.

– Милый, я иду в душ, потом быстренько начну одеваться, а ты пока подумай: во что твой банк и французское правительство могут оценить услугу, которая обеспечит вам голоса Национальной ассамблеи. Понял, милый?

Омар вытаращил на нее свои масленые глаза и, казалось, лишился дара речи. Удивление, надежда, недоверие и восхищение – вся гамма разнообразных и противоречивых чувств отразилась в его взгляде. Восхищение сменялось недоверием, а подозрительность надеждой. Он, разумеется, хорошо знал Натали, имел достаточное представление о ее «подвигах» в сфере финансовых махинаций и политических интриг. Пропустить мимо ушей такое нахально уверенное заявление, как бы невероятно оно ни звучало, упустить такую возможность Омар не мог себе позволить. Банкир, даже влюбленный, не должен терять хватки, иначе какой он банкир?

Натали мягко соскользнула с кровати, встав во весь рост рядом с Омаром, – бедняга лежал, приподнявшись на локте, и не отрываясь смотрел на возлюбленную. Чего же сейчас он больше жаждет – согласия Национальной ассамблеи или эту женщину?.. Проверим. Она грациозно изогнула спину, соблазнительно отставив прелестную попку и грациозным движением обеих рук взяла в ладони полные груди.

Результат, как всегда, оказался взрывоопасным. «Эффект зажженной спички, брошенной в бензин», – много лет назад назвал свою реакцию на подобную позу Пьер Легаре.

Краешком глаза Натали углядела, как Омар безошибочно отыскал в этом королевстве зеркал наиболее соблазнительный ракурс ее обнаженного тела. Тяжело дыша, он приподнялся и сел, уставившись в зеркала, словно зритель в первом ряду партера в театре, где дают превосходный спектакль. И где он – участник этого действа и одновременно наблюдатель, щедро оплативший зрелище. Очень щедро…

– Милая, любимая, наслаждение мое, – шептал возбуждающийся на глазах Омар.

От избытка чувств он часто переходил на арабский, и тогда слова любви и желания звучали особенно страстно. Увы – призывы остались без ответа. Любимая как раз заканчивала подсчет своих комиссионных. Омар как мужчина давно уже не так сильно волновал Натали, но реакция любовника все же подействовала на нее – поднялись груди и встали торчком затвердевшие соски, легкий трепет пробежал по позвоночнику, сладким теплом окутав талию и бедра.

«Как мало мне становится нужно…» – грустно подумала она. Омар, наконец, оторвался от обеих Натали – и настоящей, и той, которая в зеркале.

– Что ты хочешь этим сказать? Что ты задумала? – хрипло прозвучал голос вернувшегося к действительности банкира.

Натали медленно повернулась к нему спиной и грациозной походкой отправилась в ванную комнату. У зеркальной двери, не оборачиваясь, очень серьезно и по-деловому она повторила:

– Если тебе и французскому правительству нужны голоса депутатов, подумай и скажи мне, сколько вы готовы заплатить. Ясно, мой милый? Я не привыкла шутить, когда речь идет о делах. Сколько?

Через полчаса они сидели в гостиной с видом на небольшое озерцо, рядом с которым находились поле для мини-гольфа и теннисный корт. Зелень за окном радовала глаз и располагала к спокойной беседе. Натали обстоятельно, но сжато изложила свой план. Зная импульсивность Омара и его манеру постоянно прерывать собеседника замечаниями и вопросами, она взяла с него слово молчать, пока она не закончит говорить.

Чтобы отвлечь его от дурной привычки, Натали посоветовала Омару делать заметки на бумаге, которую предусмотрительно захватила из кабинета и положила на журнальный столик. Она также взяла чистый лист и начала чертить на нем какие-то значки и схемы, что давно вошло у нее в привычку, когда она задумывала очередную комбинацию.

– Итак, депутаты накануне выборов могут не проголосовать за выделение правительством огромных дотаций… – Она начертила большой круг, который, очевидно, изображал великолепный зал Национальной ассамблеи Франции.– Следовательно, задача в том, чтобы они проголосовали. Что же заставит их поддержать просьбу правительства? – риторически спросила Натали и стала подробно по пунктам излагать Омару свой, казалось бы, на первый взгляд фантастический план.

По мере того как Натали приближалась к завершению своей яркой речи, выражение лица Омара претерпевало ряд качественных изменений – от недоверия и сомнения к завистливому восхищению и твердой решимости.

– Как ты все это сможешь организовать в России? Здесь, во Франции, да и в Швейцарии мы смогли бы сделать все в соответствии с твоим планом, но Россия… – Это был единственно невыполнимый, с точки зрения араба, пункт.

– Я знаю нужного человека, который примет участие в проведении операции в качестве моего партнера, – тоном, исключающим возражения и дальнейшие вопросы, отрезала Натали. – Он обладает самыми широкими связями среди высшего генералитета России, оружейный бизнес ему не в новинку. Более того, мой человек хорошо знает олигархическую элиту этой страны и всегда готов помочь Франции, считая ее своей второй родиной. Я уверена – он проведет русское направление блестяще. Следует также учитывать, что операция принесет ему достойные дивиденды. Одним словом, он сможет это сделать. Я за него ручаюсь, – уверенно закончила Натали.

– Ясно. В чем же состоит моя задача, о почтенная госпожа?

Любовь – любовью, а восточный мужчина временами восставал в душе Омара. Признавая, что в этой операции главная – Натали, а значит, следует ей подчиняться (какой банкир откажется от денег?!), Галеб тихо страдал от командирских замашек дамы сердца. Какой контраст с постелью, где она его обхаживает, как султана! Если бы она хотя бы командовала с восточной мягкостью, смягчая напор витиеватыми фразами… Но мягкость в делах была этой женщине неведома. И араб повел процесс обсуждения в шутливой форме сказок из «Тысячи и одной ночи».

– Отрегулируй вопрос с правительством и банком. Особенно в части гонораров, мой партнер – как ты, вероятно, догадался – русский с любопытнейшей биографией. Я полагаю, тебе уже сейчас необходимо знать, кто это такой, – ты ведь будешь связываться со спецслужбами, а те затеют проверку. Зовут его Аркадий Кобзарь – его установочные данные для ДСТ я дам тебе в полном объеме. Надеюсь, у них вопросов не возникнет. В свое время он им помог вызволить двух французских журналистов из чеченского плена.

На листке бумаги с начерченной ею схемой операции Натали быстро написала полное имя Кобзаря, год его рождения, номер, дату выдачи паспорта и срок его действия. Без малейшей задержки она написала адрес в Париже, где теперь жил Аркадий с женой и двумя дочерями. Омар в который раз восхитился феноменальной памятью Натали.

– Мы еще не обсудили сумму моего гонорара и гонорара моего партнера. Я понимаю, это сейчас не имеет смысла, так как вопрос не только твоей компетенции. Однако знай, – Натали выдержала эффектную паузу, – знай, что я не пошевелю и мизинцем, если сумма будет менее пятидесяти миллионов. И еще. Попытка реализации этого плана без моего участия – ничего, кроме крупного скандала в прессе, не принесет. Это я могу пообещать. Так и передай там… – Натали задорно вздернула подбородок и показала глазами наверх.