Лучник

Наэри вдруг почувствовал, что его колотит озноб. От холода медленно подбирающегося ближе огня? От страха? Он поспешно стиснул зубы, сдерживая дрожь. И решительно поднял лук, ловя взглядом символы Воли и Ветра. Натянул тетиву. Несильно, ему ни к чему проламывать потолок. Ему и нужно-то лишь немного воздуха и щит от чёрного пламени… Невидимый горшок, под которым можно будет пройти к двери, за которой, хотелось надеяться, будут те, кого он должен найти. Или нет — не горшок, воздушный пузырь, защищающий не только сверху и с боков, но и снизу.

Главное — выстрелить правильно…

Наэри задержал дыхание. И, сглотнув, спустил тетиву.

На голову словно упала невидимая шапка снега. Бесплотного… Но отчётливо ощутимого. Окутала густой, колеблющейся стеной, плотным прозрачным коконом диаметром в его собственный рост. Юноша медленно опустил лук. Неуверенно пошевелился, словно примеривая на себе новую одежду. «Кокон» перемещался вместе с ним, чутко реагируя на каждое его движение.

«Теперь главное — удержать концентрацию…» — мелькнула в голове очень несвоевременная мысль. Наэри упрямо стиснул зубы. И, задержав дыхание, осторожно шагнул через порог, туда, где тонул в языках ледяного чёрного огня коридор лазарета.

В шаге от чёрной стены он невольно остановился, не решаясь двигаться дальше. Пришлось покрепче прикусить губу и мысленно напомнить себе, что от него, быть может, зависит судьба родных и всей Башни. И медленно, боясь увидеть, что прозрачный пузырь не в силах удерживать колдовское пламя, двинулся вперёд.

Но пузырь держался. Первые смоляные языки едва слышно зашипели, соприкоснувшись с ним, заплясали, пытаясь достать Наэри. Но юноша сделал ещё шаг — и пламя неохотно расступилось, расступаясь в стороны.

Второй. Третий. Четвёртый.

На двенадцатом шаге счёт закончился, и Наэри, успевший вспотеть от напряжения так, словно тащил на плечах мешок с камнями, толкнул заветную дверь.

И, чуть не падая от усталости, переступил порог.

Чуть не упав в следующий момент от облегчения. Карилли. Лежащий рядом с ней, крепко обнимающий её Гайр. И застывший рядом брат Эрана, темноволосый Кеаран. Сейчас — сосредоточенный настолько, что казался погружённым в транс.

И здесь, в этой комнате, не было ни следа чёрного пламени.

Услышав шум за спиной, Кеаран резко обернулся.

— Наэри? — резко поднявшись, целитель в один шаг оказался рядом. Положил руки на плечи парню, чуть встряхнул, заглядывая в глаза. — Что…

Вдруг замер, что-то словно поняв или увидев.

— Вот же… — рывком подхватив пришедшего на руки, тут же усадил в появившееся кресло. — Гайр, мне нужна моя сумка. А ты молчи. Пока не выпьешь то, что я тебе дам, молчи, понял? Даже если крепость рушится.

Наэри, уже собравшийся было вывалить на целителя всё, что происходило в крепости, поспешно захлопнул рот. Проследил, как подорвавшийся Гайр осторожно перекладывает спящую Карилли со своего плеча на подушку. С каким-то убийственным спокойствием отметил, что сестра выглядит не такой прозрачной, как вчера в подвале, а Гайр, метнувшийся к окну за сумкой целителя, наоборот, бледен и измучен.

А потом понимание того, что он видел — мимо чего он только что прошёл — накатило волной прибоя, и Наэри без сил осел в кресле, чувствуя, как резко начинает плыть куда-то в сторону комната вокруг него. С тихим, едва слышным хлопком лопнул воздушный пузырь, до этого послушно перемещавшийся вместе с ним.

Негромко выругавшись, целитель, не оборачиваясь махнул рукой, накрепко запирая дверь, а затем поднял голову на Гайра, ожидая сумку.

— Кто же так ненавидит вашу башню, м?

— Что с ним? — вместо ответа спросил Гайр, протягивая требуемое и с тревогой глядя на тяжело дышащего шурина.

Кеаран взял свою сумку, вытащил из неё несколько флаконов и стал смешивать содержимое.

— Твой амулет связи работает? — вместо ответа спросил целитель.

Гайр молча дёрнул из-за пазухи цепочку и прижал пальцы к амулету. Выругался.

— Нет, — со злостью бросил он. — Но как это возможно, я должен был получить сигнал о любом проникновении или атаке! Наэри, малыш, ты как? Ах, ну да, тебе же надо молчать… Ну кивни, если я прав: это вторжение? Ты видел нападавших? Много?

Наэри на каждый вопрос отвечал слабым кивком. Голова кружилась всё сильнее, и начинала подступать пока несильная, но противная тошнота.

— Много — это плохо, — чему-то своему проворчал целитель вливая в Наэри почти полный пузырёк составленной жидкости. — Сейчас отпустит. Но сначала запахнет гнилью. Сильно. Будет тошнить, не стесняйся.

Он щёлкнул пальцами и «вручил» опешившему парню приличных размеров таз. Вероятно, для применения в «нестеснительном» деле. Потом поднялся и снова завозился со своими пузырьками.

— Это если есть, кому сообщать. Трупов сегодня будет много, Гайр. Часть уже покойники, кому-то не смогу помочь даже я. — он повернулся к Наэри. — За дверью бушует чёрный огонь, верно?

Ответить он сумел не сразу. Подкатывающая к горлу мерзкая тошнота выбрала именно этот момент, чтобы напомнить о себе. Наэри показалось, что он наелся гнилого мяса. Отвратительная вонь пресекла дыхание, скрутила судорогой живот — и он почти повис над тазиком, извергая из себя полупереваренный завтрак.

— Д-да… — прохрипел он, когда снова смог говорить. — Эран… Сказал найти… Вас и Гайра… и отца… Там внизу… сражение.

Гайр молча отхватил ножом кусок чистой простыни и протянул ему — утереть рот. И спросил у целителя — спокойно, решительно, уже одной ногой там, со своими людьми:

— Магическая атака? Что-нибудь можете посоветовать?

— Не высовывайся, — мрачно бросил целитель, отбрасывая в сторону сумку. — За дверью. Огонь Смерти. Буквально. Выйдешь за порог неготовым — умрёшь на месте.

Повисла тишина. Мёртвая, иначе и не скажешь.

— Но я ведь… прошёл… — после короткой потрясённой паузы слабо простонал Наэри, трясущейся рукой вытирая рот.

— Пока у меча есть хотя бы одна грань, остальные не сломаются, — фыркнул целитель. — Убить тебя можно, а вот простая смерть тебя не найдёт.

Кеаран убрал все пузырьки, повесил над кроватью Карилли ещё одну сферу исцеления и с усмешкой сунул в карман свою ленту. На миг закрыл глаза — и неуловимо изменился.

— Уж я-то знаю, что говорю, — от его голоса повеяло почти таким же холодом, как от бушующего за дверью пламени. — Ваше время ещё не пришло, нечего на меня так смотреть.

Усмешка была холодной и немного жуткой.

— Гайр, ты с нами или останешься с женой?

Гайр колебался лишь мгновение.

— Я должен быть со своими людьми, — глухо проговорил он, с видимыми невооружённым взглядом усилиями отворачиваясь от Карилли.